приливом, и стали часто попадаться водоросли, скользкие и слизистые, на которых легко было поскользнуться.
Ступени располагались дугой вдоль кромки утеса, затем уходили от него и снова лепились к нему в нижней части. Когда она дошла до очередного изгиба и посмотрела вниз, то поняла, что нет смысла продолжать спуск. Карлос не мог спуститься сюда так быстро, и она не увидела, к счастью, внизу распростертого на скалах тела маленького мальчика, мысль о чем все время сверлила ее мозг.
Она с облегчением вздохнула и начала теперь карабкаться по ступеням вверх. Но тут нога ее наступила на пучок водорослей, она поскользнулась, потеряла равновесие и проехала по нескольким ступеням, прежде чем ей удалось ухватиться за выступ скалы и остановить падение.
Она пыталась унять дрожь, понимая, что едва не разбилась насмерть. Если бы ей не удалось зацепиться, она соскользнула бы по ступеням и упала с высоты двадцати футов или около того на скалы внизу. Она приходила в себя, стоя совершенно неподвижно несколько долгих минут. Затем, когда страх и онемение миновали, она почувствовала острую боль в лодыжке и пульсирующую — в боку. Она испугалась: нет ли какого перелома или вывиха. Но когда она попыталась подняться на колени, поняла, что, по- видимому, просто сильно ударилась. Возможно, растянула мышцы на лодыжке, но все кости были целы. Это несколько подбодрило ее.
Она посмотрела вверх — ступени бесконечно тянулись к вершине утеса. Правда, прилив только начался и у нее достаточно времени уйти от подступающих волн.
Она сумела подняться на ноги, наклоняясь вперед и хватаясь за ступени, расположенные выше. Как она и предполагала, боль в ноге не позволяла переносить на нее всю тяжесть тела, и она снова опустилась на колени.
Она нетерпеливо вздохнула, и миллион мыслей зароился в ее голове. Как же она сумеет завтра уехать, если не может ходить? И как ей вскарабкаться на вершину лестницы? В каком состоянии она войдет в дом, если доберется до него? Как будет смеяться Розета, когда узнает, что с ней произошло!
Она заставила себя мобилизоваться, унять слезы. Сейчас не время для слез! Она должна добраться до верха, пока еще светло и пока ее никто не хватился.
Однако, если мысленно подняться вверх казалось осуществимым делом, в действительности это оказалось мучительно трудным. Она несколько раз останавливалась, чтобы передохнуть и унять боль. Колени ее сочились кровью из многочисленных ссадин, а ногти на пальцах были поломаны и содраны. Лицо она испачкала рукой, когда отбрасывала волосы, одежда — мокрая и в грязи.
Казалось, ей потребовалась вечность, чтобы добраться до вершины утеса. Там она полежала некоторое время на траве, радостно ощущая, как ее охватывает чувство облегчения. Затем она продолжила свой путь. Наконец она допрыгала до ворот и, войдя в них, облегченно вздохнула. Она справилась.
Солнце уже садилось, и она поняла, что подъем занял несколько часов. Хромая, она прошла через сад, мечтая о горячей ванне, сухой одежде и отчаянно надеясь, что Карлос нашелся и все обошлось. Карабкаясь вверх, она все время думала об этом, и эти мысли заглушали ее физическую и душевную боль.
Ночная сова пролетела над ней, вырвавшись из фруктовых деревьев, и она, ахнув от испуга, шарахнулась в сторону. Боль в лодыжке пронзила ее, и она упала, ударившись головой о что-то очень твердое. Больше она не помнила ничего.
Глава 8
Она спала и видела сон. Ей снилось, что она куда-то плывет и листья кувшинок касаются ее лица, а легкий ветерок овевает прохладой ее мокрые щеки. Во сне она слышала какие-то голоса, команды. Она уже не плывет.
Чьи-то руки прижимают ее к теплому телу, и чье-то горячее дыхание обжигает ее лицо. Она открыла глаза, и яркий свет ослепил ее. Привыкнув к нему, она увидела горящие лампы и лестницу, и ее несли по этой лестнице вверх. Ее нес Рафаэль!
Мозг ее начал работать, но голова страшно болела и отказывалась соображать. Ее глаза встретились взглядом с черными глазами Рафаэля, но он ничего не говорил, а если говорил, то на непонятном ей испанском языке.
Когда они поднялись вверх по лестнице, она увидела Лизу, бегущую по коридору, а следом за ними шел еще кто-то, но Лаура не могла разглядеть, кто это. Что происходит? Почему Рафаэль несет ее? Куда он ее несет?
Они вошли в большую спальню с высоким лепным потолком. На высоких окнах висели розовые занавески, и розовое покрывало было расстелено на огромной кровати. На ней лежала мягкая подушка, на которую опустилась ее голова, и тело ее спокойно распростерлось на пружинистом матрасе. Рафаэль осторожно уложил ее, затем выпрямился, и Лаура смогла увидеть Марию, которая находилась за ним, — она внимательно слушала распоряжения своего господина.
Затем Рафаэль быстро посмотрел на лицо Лауры и сказал напряженным, хриплым голосом, очень отличающимся от того, которым он обычно разговаривал с ней:
— Боже, Лаура, мы думали, ты упала с утеса!
— А Карлос? — припоминая все случившееся, спросила она.
— Он в безопасности. Ты все узнаешь потом. Теперь я оставлю тебя с Марией. Доктор будет скоро здесь, ты в надежных руках.
Лаура почувствовала, что ее губы пересохли и растрескались.
— Я… я спустилась с лестницы, — прошептала она почти про себя.
— Я знаю, — выдавил Рафаэль измученным голосом. — Когда ты наконец поймешь, что терзаешь меня? — Он взглянул на нее глазами, полными страсти. — Я ведь всего-навсего человек, Лаура, и я так люблю тебя! — Он взглянул нетерпеливо на Марию. — Я не могу говорить сейчас. Я вернусь позже! — И, трагически произнеся эти слова, он повернулся и вышел из спальни.
Лаура смотрела ему вслед несколько секунд, напряженно хмуря брови, и у нее возникло странное чувство, что она снова проваливается куда-то и все происходит во сне. Разве он действительно сказал это? Она облизала сухие губы. А может быть, он действительно сказал это? Ну и что! Он и раньше говорил, что любит ее, и она не воспринимала это всерьез. Для него эти слова означают, что он желает ее, хочет ее; его любовь та, что предлагают любовнице, а не женщине, которую хотят сделать своей женой. Так казалось Лауре. Жене предлагают верность и привязанность, дом и поддержку, а любовь… Любовь — это роскошь, как сказала Элизабет.
С подавленным рыданием она зарылась лицом в подушки, позволив горячим слезам скатываться со своих щек. Мария подошла к постели и засуетилась вокруг нее, уговаривая успокоиться на испанском языке.
Когда Лиза и Мария, игнорируя протесты Лауры, начали срывать с нее разорванную и грязную одежду, она поняла, как сильно исцарапана и испачкана. Все тело ее болело и ощущало ужасную усталость, и ей хотелось, чтобы они просто дали ей возможность закрыть глаза и погрузиться в сон, забыть все свои несчастья.
Однако этому не суждено было случиться. Ее закутали в купальный халат и помогли добраться до ванной, примыкавшей к этой великолепной спальне. Лиза помогла ей намылиться и смыть всю грязь. Затем ей вымыли голову и тщательно вытерли полотенцем. После того как она высохла, ее припудрили нежным тальком со сладковатым запахом. Из ее комнаты принесли пижаму, и только после этого она стала размышлять: почему находится в этой роскошной спальне, а не в собственной?
Она задала этот вопрос Марии, но старая женщина только улыбнулась и попросила ее успокоиться и не беспокоиться. Потом прибыл доктор Перес, он внимательно осмотрел ее, обнаружив растяжение лодыжки и несколько сильных ушибов. Он сказал, что ей повезло, что все кости целы и она легко отделалась. Она и сама считала так. Но теперь она не видела никаких причин радоваться: она не сможет уехать завтра, что и беспокоило ее больше всего.
После того как ее тело растерли лечебной мазью, дали успокоительное и теплое питье, все стало ей казаться гораздо менее важным, и она устроилась на подушках с чувством смирения. Она слишком устала, чтобы волноваться сегодня. Она не имела представления о том, который час, но помнила, что, когда Рафаэль вносил ее в дом, было уже темно, следовательно, теперь уже за полночь.
Что же с ней случилось после того, как она вскарабкалась вверх по ступеням утеса? Все как-то смешалось в ее голове, при попытках вспомнить детали у нее начинала болеть голова. И она закрыла глаза
