женщин и принимал у них роды. Конечно, Франческа тогда вела себя не слишком разумно, но ей, естественно, хотелось найти виновника, и этим виновником стал доктор. Просто она уцепилась за последнюю соломинку…
А что, если Арчи и вправду виноват?
Положив обе руки на руль, Уилл уперся в них подбородком. Как бы то ни было, он должен разогнать призраки прошлого и убедить Франческу последовать его примеру. Если бабушка увидит, как им хорошо вместе, она поймет. Но если нет… Уилл тяжело вздохнул. Он любил свою бабушку; можно сказать, он вырос на ее руках. Но если придется выбирать между нею и Франческой…
Решив, что он просидел в машине достаточно долго, Уилл вытащил ключи из замка зажигания и открыл дверцу. Никаких вещей у него с собой не было, если не считать сумки с бритвой и одной сменой одежды — ее он решил оставить в машине. Не нужно испытывать судьбу: Франческа вполне может его выставить.
Подойдя к углу, Уилл увидел ее машину, сворачивающую во двор дома номер 29; а еще он заметил остановившийся возле тротуара неказистый «форд». У него мелькнула мысль, что человек в машине ехал следом за Франческой, и он обрадовался, что сегодня вечером будет с нею.
Или, если точнее: возможно, будет, с надеждой подумал он, подходя к воротам в ту минуту, когда Франческа вылезла из машины. Уилл остановился, уверенный, что она его не заметила, но тут Франческа, подойдя к задней дверце и открыв ее, нагнулась — видимо, чтобы достать портфель — и… увидела его.
А увидев, резко попятилась и стукнулась головой о край крыши автомобиля; Уиллу нетрудно было вообразить, что она в этот момент подумала.
Конечно, она сразу же узнала его, но все же вскрикнула.
— Какого черта! Ты что, шпионишь за мной?!
— Нет. — Уилл понимал, что у нее есть все основания возмущаться, и постарался говорить как можно мягче. — Я просто приехал. — И нахмурился, вспомнив про «форд». — Тебе не показалось, что за тобой следили?
— Нет. Но ты мне не ответил. Если задумал повторить свой номер, не рассчитывай на успех.
— Ничего подобного, — вздохнул Уилл. — Я хочу с тобой поговорить, только и всего. Ты позволишь мне войти?
Франческа заколебалась, а Уилл попытался сообразить, что делать, если она откажет. Он ехал сюда, окрыленный надеждой, а теперь, похоже, сам все испортил. Уж меньше всего ему хотелось ее напугать.
— Не уверена, что нам есть о чем говорить, — сказала она наконец и закусила губу: ответ не означал ни да ни нет. Возможно, он принял желаемое за действительное, но ему показалось, что ей не так уж и неприятно его видеть.
— Здесь разговаривать и мне не хочется, — поспешил воспользоваться ее неуверенностью Уилл. — Ты могла хотя бы предложить мне стаканчик.
— У меня есть только вино, — вырвалось у Франчески, а Уилл постарался не подать виду, как эти слова его обрадовали.
— Я люблю вино, — мягко сказал он. — И ты это знаешь. Означает ли сие, что ты приглашаешь меня войти в дом?
Франческа плотно сжала губы.
— Пожалуй, — небрежно бросила она, закрыла машину и включила сигнализацию. — Но я собиралась вечером поработать, — указала она кивком на портфель. — Клэр заболела, и я ее замещаю.
— Клэр? Ах да, твоя подруга. Та, что одолжила тебе машину. — Коснувшись мимоходом капота маленького «пежо», Уилл заметил: — Должен тебе сказать, твой вкус мне нравится больше, чем ее.
Ничего не ответив и не оглянувшись, Франческа направилась к подъезду. Уилл последовал за ней, не сводя глаз с ее длинных стройных ног.
Франческа довольно долго возилась с замком. Вряд ли она нервничает из-за него, подумал Уилл. Хоть он и напугал ее во дворе, она, похоже, прекрасно владеет собой. А некоторую напряженность можно объяснить тем, что она не поверила предлогу, под которым он к ней явился.
На полу у самого порога лежала одна из бесплатных газет, и Франческа нагнулась за ней, еще не войдя в прихожую. Глядя на ее обтянутую узкой юбкой попку, Уилл испытывал адские муки; ему пришлось сжать руки в кулаки, чтобы не схватить ее за бедра и не притянуть к себе. Это было бы так легко сделать — и забыть, зачем он сюда приехал.
Из почтового ящика торчал клочок бумаги. Вначале Уилл принял его за обрывок газеты, но шрифт не походил на газетный, и он перевернул клочок. На обороте было три слова; когда Уилл их прочел, его захлестнула волна слепой ярости. На секунду он закрыл глаза, чтобы утихомирить вскипевший в крови адреналин. Затем сунул листок в карман и вошел в квартиру.
— Что случилось?
Привыкшая постоянно держаться настороже, Франческа заметила, как изменилось лицо Уилла, но он постарался безмятежно улыбнуться.
— А что могло случиться? — Он огляделся вокруг. — Ты что-то говорила насчет бокала вина. Надеюсь, не из той же бутылки, которую вы с Редли распивали в пятницу.
— Все, что осталось, я вылила сразу после твоего ухода, — многозначительно сказала Франческа и, бросив сумочку и портфель на стул, прошла на кухню. Открыв холодильник, где стояли две бутылки, она сказала: — Немецкое белое или немецкое красное. Ты бы, конечно, предпочел французское красное, но у меня его нет.
— Какая разница, лишь бы холодное, — ответил успевший немного прийти в себя Уилл, следя за тем, как Франческа достает из шкафчика бокалы и штопор. — Ты хорошо провела выходные? — И, немного помолчав, добавил: — Разумеется, после того, как я ушел.
Франческа заколебалась. Ей не хотелось лгать — Уилл это ясно видел, — но вместе с тем и задачу ему облегчать она не желала. И вдруг Уилла будто озарило. Никогда раньше Франческа ему не лгала!
И не лгала, когда потеряла ребенка?
— Да… я неплохо провела время, — сказала она, вытаскивая из бутылки издавшую характерное чмоканье пробку.
— Обошлось… ммм… без неприятностей? Я имею в виду твоего преследователя. С тех пор как его посадили, звонки совсем прекратились?
— Да. — Франческа разлила вино; рука ее чуть заметно дрожала. — Пей, — сказала она и сунула бутылку обратно в холодильник. — Я не намерена убивать на это целый вечер.
— Я тоже, — сухо бросил Уилл, стараясь не думать о записке, которую он перехватил. В конце концов, этот клочок бумаги мог засунуть в почтовый ящик кто угодно. Мальчишка-разносчик, какой-нибудь хулиган. Если преследователь Франчески в тюрьме, ей нечего беспокоиться. Слава Богу, что не она нашла записку, а он.
— Да что ты? — насмешливо сказала Франческа, поставила стакан и скрестила руки на груди. — Зачем ты приехал, Уилл? Что ты хочешь мне сказать? Извиняться не стоит. У меня нет никакого желания выслушивать твою ложь.
— Я не собираюсь извиняться, — сказал Уилл, тоже поставив свой стакан на стойку бара, и, прислонившись к ней боком, возмутился: — И никогда тебе не лгал.
— Не лгал? Ты же сказал, что больше не увидишься с Эммой Меррит.
— Так оно и есть.
Франческа насмешливо подняла брови.
— Тогда зачем ты сюда приехал? Мне казалось, Мерриты живут в Лондоне.
— Я приехал, чтобы увидеться с тобой. — Уилл помолчал и посмотрел, какое впечатление произвели его слова. — Я понимаю, тебе трудно в это поверить, но я хочу, чтобы мы начали все сначала.
У Франчески перехватило дыхание.
— Все сначала? Уилл, я еще внизу сказала…
— Я говорю не о том, что случилось в пятницу вечером, — мягко произнес он.
Франческа дрожащей рукой переставила бокал.
— Вот и хорошо, — бросила она, и в глазах ее зажглись гневные огоньки. — Я не намерена
