Хардинга, ты это поймешь.
– Я предпочитаю свой вид, – устало, но твердо сказал Адам. – Давай больше не будем говорить на эту тему.
– Мне кажется, ты предпочитаешь жертвовать мной ради этой ужасной больницы в Ист-Энде! Твои пациенты для тебя дороже всего на свете. Ты совсем не считаешься с моими чувствами!
– Неправда, – спокойно возразил Адам, – но я не оставлю свою работу даже ради тебя. И потом – я не хочу превратиться в ассистента частного психолога, который вешает лапшу на уши раскормленным, избалованным богатым ипохондрикам. Я хочу, чтобы моя работа приносила реальные результаты.
Лорэн смотрела на него почти с ненавистью.
– Бедняки не могут позволить себе болеть, – зло прошипела она.
– Согласен. Но они все-таки болеют. Мне кажется, что по работе я встречаю ипохондриков не больше и не меньше, чем другие, но зато симулянтов почти нет, не то что у Хардинга.
– Мистер Хардинг мой друг. Мы знакомы много лет.
– Ну и что?
– А то, что он считает себя и твоим другом тоже. Мне он говорил, что хотел бы чаще видеть тебя у себя в гостях.
– Не имею ничего против. Но одно дело – дружба, а другое – работа. Я буду работать только там, где я действительно нужен.
– Ты просто невозможен. – Лорэн тяжело вздохнула. – Нельзя быть таким принципиальным. Почему ты не можешь жить, как все люди? Почему ты не можешь хотя бы один раз уступить? Ты знаешь, как я люблю тебя и как хочу, чтобы мы поженились…
– Да, но только на твоих условиях, не правда ли? – Адам открыл дверь. – Я должен идти. У меня операция, а еще нужно заехать в больницу Святого Михаила.
– Зачем? – не удержалась от вопроса Лорэн.
– Там ждет меня один пациент.
– Женщина?
– Да.
– Она для тебя более важна, чем я? – насторожилась Лорэн.
– Сейчас – да, – холодно ответил Адам. – Иногда мои пациенты для меня дороже всего на свете.
– Иногда я ненавижу тебя, Адам Мэсси.
– Что ж, очень жаль. – Слегка ей улыбнувшись, он вышел.
– Адам… Адам! Подожди! – Лорэн снова бросилась вслед и настигла его в холле. Он разговаривал с Элис.
– Вы узнали, как себя чувствует миссис Эйнсли? – спрашивала Элис.
Адам отвечал, что миссис Эйнсли хорошо перенесла операцию, но пока очень слаба.
– Я как раз собирался навестить ее, – сказал он, – у нее ведь нет родных.
Опустив глаза, Элис разглаживала передник.
– Вы думаете, она будет не против, если я…
– Я думаю, нет, – мягко сказал Адам. – Она рада всем, кто к ней приходит. Дома ей не с кем поговорить.
Лорэн стояла рядом, поджав губы. Она чувствовала, как болезненные спазмы подступают к горлу. Ее зверски терзало желание, и невыносимо было видеть полное равнодушие к ней Адама. Стараясь не выдать своей ревности, она как бы невзначай спросила у Элис:
– А о ком это вы говорите?
Элис повернулась к ней:
– О миссис Эйнсли. Это та старушка, которая упала с лестницы несколько дней назад и сильно расшиблась. Помните, я вам рассказывала? Мистер Адам зашел к ней и обнаружил ее на полу. Сейчас она в больнице.
– А… понятно… – От удивления Лорэн чуть было не разинула рот. Она не могла себе представить, что можно так волноваться за какую-то старушку. Заметив обращенный на нее иронический взгляд Адама, она мысленно принялась ругать себя за глупую ревность, а вслух поспешила произнести: – Мы увидимся вечером, правда, Адам? Мы ведь договаривались.
Он повел плечами и неопределенно пробормотал:
– Да, наверное… Я тебе позвоню.
Какое-то время все трое молчали, чувствуя повисшую в воздухе напряженность. Вверху на лестнице послышался топот. Несколько мужчин, смеясь и болтая, спускались в холл. Среди них был продюсер Лорэн. Кисло улыбнувшись, Адам сказал:
– Мне пора, Лорэн. Увидимся. Элис, передать миссис Эйнсли, что вы зайдете?
Экономка кивнула и пошла проводить его. Лорэн тем временем пришлось поспешить навстречу журналистам. Напоследок она еще успела взглянуть в сторону Адама, но увидела только его спину. Лорэн усилием воли поддерживала на лице улыбку и изо всех сил сопротивлялась подступавшему отчаянию. Она чувствовала, что Адам все больше и больше отдаляется от нее, и не могла ничего с этим поделать.
