— Но ведь ты даже не открывала конверта. Как ты могла прочитать его?! — возмущенно воскликнул он.
— В тот вечер я очень устала, положила письма на подоконник и забыла, — оправдывалась Флисс.
— Но ведь это было письмо обо мне! — вскипел Морган. — Что могло быть важнее этого?
— Откуда мне было знать, что в этом письме! — с обидой в голосе возразила Флисс. — Обычно я получаю только счета.
— Но в конце концов ты его прочитала и все равно не поверила очевидному, — сказал Морган, тяжело дыша.
— Не поверила, что ты жив, — поправила она Моргана едва слышно. — Ведь мы получили официальное извещение о твоей гибели. Ты не представляешь, каково мне было!
— И все-таки, — упорствовал Морган, — скажи мне честно, ты обрадовалась, получив известие о том, что я остался в живых?
— Морган, не смей говорить так!
— Скажи мне всю правду, — потребовал он. — Неужели ты не испытала радости, получив это известие?
— Все было совсем не так, как ты думаешь, — сказала она, стараясь не расплакаться. — Я была ошеломлена! Пойми, ведь мы отслужили заупокойную мессу…
— Мать уже рассказывала об этом, — нахмурился он.
— Значит, ты должен понимать, какой стресс я пережила…
Морган в бессильной ярости сжал кулаки: неужели она нарочно старается причинить ему боль? Она говорит о нем так, словно он давно умер.
— Кажется, тебе пора идти, — перебил он Флисс, стараясь говорить спокойно. — Сейчас придет психиатр, и вряд ли ему понравится, что у меня гости.
— Доктор сказал наоборот: общение тебе только на пользу.
— Мы уже пообщались, — процедил сквозь зубы Морган и встал. При этом он неловким движением опрокинул стул.
Флисс тоже встала. В ту же минуту дверь растворилась, и в комнату вошел доктор Шон Темплар. У Моргана даже возникло подозрение, не стоял ли он за дверью, подслушивая разговор.
В комнате воцарилась немая тишина. Доктор Темплар поднял стул.
— Как дела? Все в порядке? — вежливо поинтересовался он.
Морган заметил, что Флисс едва сдерживается, чтобы не разрыдаться.
— Конечно, в порядке, — откликнулся он. — Просто моя жена собиралась уходить, вот и все!
Флисс, прижав ладонь к щеке, как если бы Морган дал ей пощечину, выбежала из комнаты вся в слезах.
ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ
— Объясни наконец, что стряслось?
Грэм старался выглядеть спокойным, но было заметно, что он нервничает. Прошла целая неделя, как Флисс побывала на авиабазе в Крэйторпе, а они до сих пор не обсудили, что делать дальше. Флисс казалось, не позвони она Грэму, сам бы он ни за что не пришел.
Грэм очень дорожил своей репутацией викария прихода Сент-Маргарет. Не хватало только, чтобы по городу поползли нелепые слухи. Но Флисс нуждалась в его поддержке и советах.
— Если бы ты знал, Грэм, как мне сейчас тяжело. Я не знаю, как теперь быть, — сокрушенно начала она.
— Пожалуйста, объясни мне толком, в чем дело, — спокойно ответил Грэм.
— Мне нужно многое рассказать тебе, — продолжала она.
Грэм взял ее руку в свою теплую ладонь.
— Я вижу, что ты расстроена, Флисс, — мягко сказал он. — Чем я могу помочь? Ты должна знать, что я люблю тебя по-прежнему.
— Знаю… — сказала Флисс, и глаза ее увлажнились. — Мы еще ни разу не поговорили с тобой с тех пор, как узнали, что Морган жив. Будь тетя Софи рядом, я бы не чувствовала себя так одиноко.
— Поверь, Флисс, мне тоже нелегко. Целыми днями думаю только о тебе.
— Когда мы встретились с Морганом… в общем, он повел себя очень агрессивно. Мы стали совсем чужими друг другу.
Грэм ласково сжал ее руку в своей ладони.
— Так не принято говорить, но от этого мне стало немного легче, — невольно вырвалось у Грэма. — Не хотелось бы выслушивать признания о твоей любви к Моргану.
— Значит, ты не сердишься на меня?
— Я сержусь на тебя? — удивленно поднял брови Грэм. — Разве на тебя можно сердиться? Я люблю тебя, Флисс. Но после этого рокового письма я решил, что нам лучше не встречаться… хотя бы некоторое время. Мне приятно, что ты не изменила своего решения. Ведь ты по-прежнему хочешь выйти замуж за меня?
На глазах Флисс выступили слезы.
— Грэм, дорогой! — воскликнула она. — Ты сама доброта! С тобой так хорошо и надежно, как ни с кем другим.
— Наше положение в обществе требует определенной осторожности, — приободрился Грэм. — Вряд ли епископ одобрит продолжение наших отношений в новой ситуации. Правда, церковь не против того, чтобы мы встречались.
Разумом Флисс понимала: Грэм, как всегда, прав. Но она по-прежнему желала, — чтобы он стал ее любовником. Быть может, вступив в интимные отношения с Грэмом, она не будет чувствовать себя такой опустошенной.
— В общем, нам повезло, что мы живем в такой глухомани, — продолжал Грэм. — Газетчики, кажется, оставили нас в покое. Однако стоит здесь появиться Моргану, как они непременно нагрянут! — Он вдруг заметил, как переменилось выражение лица Флисс, и поспешил успокоить ее: — Мы не сделали ничего предосудительного. Никто не осмелится осуждать тебя за попытку обрести счастье с другим человеком… за то, что ты поверила в гибель своего мужа.
— Да, конечно, — встрепенулась Флисс. — Морган утверждает, что у него не было никакой возможности сообщить о себе.
— В газетах пишут, что они с Мдолой были друзьями, — задумчиво заметил Грэм. — Правда, в это трудно поверить.
— Поверить во что? В то, что они были друзьями?
— Нет, я имею в виду другое: трудно поверить, что Морган не имел возможности связаться с тобой.
— Они были в африканских джунглях, Грэм, а не в нашей английской глухомани. — Флисс с удивлением обнаружила, что защищает своего мужа. — Ну и что из того, что Морган учился вместе с Мдолой? Это еще не дружба.
— Но ведь сторонники Мдолы каким-то образом поддерживали связь с внешним миром?
— Ты хочешь сказать, Морган лжет?
— Отнюдь нет, — смутился Грэм. — Видишь ли, я ничего не скрываю от тебя — говорю то, что думаю. Флисс, мы оказались в таком сложном положении, что я даже не знаю, как быть. Прости, если я показался тебе бесчувственным… Неужели ты могла подумать, будто я желаю, чтобы Морган…
— Чтобы Морган действительно погиб? — воскликнула она.
В ответ Грэм только перекрестился.
— Как ты могла такое подумать! — поспешно возразил он. Но именно эта нарочитая поспешность, с какой он отрицал это, убедила Флисс в правоте ее догадки. — Я имел в виду другое. Согласись, нам было бы
