несколько часов могли выпасть из вашей памяти. Вы сами сказали, что не совсем ясно помните тот день. Должен признать, эта версия выглядит не слишком достоверной, но, с другой стороны, в человеческой психике есть немало такого, о чем мы понятия не имеем. Она может творить весьма странные вещи.
— А второе объяснение? — Джули перевела дыхание. — Может быть, у меня началось раздвоение личности? Как в том фильме, «Три лица Евы».
— Ох, уж эти мне фильмы!
— Но он основан на реальном случае из жизни!
Доктор Риардон кивнул.
— Да, здесь вы правы. И теоретически такие вещи возможны. Но их невероятно трудно диагностировать. Дорогая Джули, я понимаю, что такая вероятность вас пугает. И могу догадаться, почему. Но давайте пока не будем заходить так далеко.
— Тогда что же это за второе объяснение, о котором вы говорили?
— Видите ли, во взаимоотношениях близнецов часто встречается много необычного. В особенности если речь идет о совершенно идентичных близнецах, которыми, по-видимому, являлись вы с сестрой. Поговорив о вас с Шеллом, я кое-что почитал. Существовали примеры, когда близнецы, разделенные с самого рождения, годами воспитывались отдельно, не видя и даже ничего не зная друг о друге. И тем не менее, как это ни поразительно, они вырастали совершенно похожими. Даже болели одними и теми же болезнями и умирали почти в одно время, с разницей лишь в несколько часов. Есть также документированные примеры передачи мыслей на расстояние между идентичными близнецами, жившими иногда на разных континентах. То есть я хочу сказать, что близнецы, даже выросшие и живущие раздельно, все равно очень часто сохраняют поразительную внутреннюю связь друг с другом. Под влиянием различного окружения или каких-то других факторов у них могут развиться совершенно непохожие характеры, совершенно различные индивидуальности, однако внутренняя связь все же остается.
— Но… я не понимаю, доктор… какое это может иметь отношение ко мне. Моя сестра погибла…
— Да-да, я об этом слышал.
— Но даже если бы она и была жива, как объяснить то, что произошло между мной и Кеном?
Некоторое время он молча изучал ее. Потом заговорил осторожно, выбирая слова:
— Пожалуйста, не обижайтесь, прошу вас. Из рассказа я сделал вывод, что ваша сестра Рослин обладала характером, совершенно отличным от вашего. Помнится, вы привели слова экономки о том, что Рослин — это та, которая подленькая. Я правильно понял?
— Да, именно так сказала Полин. И я вам передала еще не все ее слова. — Несколько секунд Джули колебалась, не решаясь продолжать. — Она сказала еще кое-что, но мне бы не хотелось это повторять. Она, по всей видимости, очень не любила сестру и могла сказать это из чистой неприязни.
— Повторите все, что она сказала, Джули. И не беспокойтесь: ни одно ваше слово не выйдет отсюда.
— Она рассказывала про соседского мальчика, друга Рослин, которого нашли повесившимся на чердаке. И еще она намекнула, что… несчастный случай, от которого погибла моя… моя мать, вовсе не несчастный случай.
Доктор Риардон наклонился вперед, не сводя с нее пристального взгляда.
— Она имела в виду, что в этом повинна ваша сестра?
— Она не сказала об этом прямо. И после этого вообще больше не стала ничего говорить. Но смысл ее слов трудно было не понять.
Психиатр снова снял очки и потер переносицу.
— Интересно… очень интересно.
— Я все-таки не понимаю, на что вы намекаете, доктор.
— Это трудно сформулировать, но то, что вы сейчас рассказали, подтверждает мою теорию. Скажите, вы услышали это о сестре до последних событий с вашим другом Кеном?
— Да.
— Значит… очень вероятно, что вы поступили так, как, по вашему мнению, поступала ваша сестра, а потом начисто стерли это из памяти. Понимаете, хотя ее уже и нет в живых, могло произойти нечто вроде психического переноса личности.
— Но это означает, что если она была плохим человеком, то и я такая же? — расстроенно произнесла Джули.
Доктора ее слова, по-видимому, немало позабавили.
— Знаете, а у вас, я вижу, чересчур живое воображение, юная леди.
— Да, мне это уже говорили.
— Ну так вот, это совсем не значит, что вы плохая. Скорее всего вы находились в состоянии сильнейшего стресса и что-то в подсознании заставило вас разыграть фантастическую сцену, повести себя так, как, по-вашему, могла бы вести себя ваша сестра. К тому же для вас это вовсе не характерно, вы постарались вычеркнуть эту сцену из памяти.
Он откинулся на стуле с удовлетворенным видом человека, разрешившего сложную проблему.
— Так это и есть ваше объяснение того, что произошло?
Он внезапно помрачнел:
— Ни в коем случае. Мне очень жаль, если у вас сложилось такое впечатление. Для того чтобы снять все те наслоения, которые накладываются на нашу психику и добраться до самого корня проблемы, понадобится немало времени и усилий. У нас будет еще не один сеанс психоанализа. Я попрошу секретаршу назначить время, удобное для вас, разумеется.
Он протянул руку к местному телефону. Джули его остановила:
— Не надо, доктор. Я совсем не уверена, что захочу еще раз пройти через все это. В Морстауне я ходила к психиатру несколько недель, но это ничего не дало. — Она резко поднялась с места. — Я должна сначала подумать. Спасибо, что уделили мне время.
Он остановил ее, когда она уже подошла к двери.
— Джули, я считаю, что для вас чрезвычайно важно продолжать сеансы лечения. Это может стать опасным. А что, если у вас и в самом деле раздвоение личности? Не утверждаю, что это так, но понадобится время, чтобы найти ответ.
— Я подумаю об этом, доктор. Если решу еще раз прийти, то позвоню вам.
Джули вышла из его офиса в еще большем смятении, чем раньше. Впечатление было такое, как будто мозг пропустили через мясорубку. Вспомнились слова Кена, который всегда недолюбливал психиатров: «Единственное, чего они могут добиться — это что у тебя голова пойдет кругом».
Кен лежал на кровати в номере мотеля, глядя невидящими глазами на мерцающий экран телевизора. Раздался громкий стук в дверь. Кен сел на кровати, прислушался. Стук повторился. Кен подошел к двери.
— Кто там?
— Это Джули, дорогой.
Он открыл дверь. Джули стояла перед ним в облегающем красном платье и туфлях на шпильках. Волосы расчесаны до блеска, на лице яркая косметика. Кен пристально смотрел на нее, не произнося ни слова. Улыбка застыла на ее лице.
— Ты что, не рад меня видеть?
— Не знаю, что сказать… Ты которая Джули?
— Которая? — Брови ее сдвинулись на мгновение. — Ах, вот что…
Она подошла вплотную, прижалась к нему всем телом. Поцеловала раскрытыми губами.
— Вот эта Джули! Ну что, теперь ты пригласишь меня войти?
Он без единого слова отступил назад. Джули проскользнула в комнату мимо него. Кен закрыл дверь и запер на ключ.
