Такой вот момент. Послы всех стран, исполняя свой долг, оставались в Варшаве. Но послы — это те, кто связывает свои правительства с польским. С кем им было связываться, если они не знали, где находится удирающее польское правительство? Или послы должны были за ним гнаться? Так ведь не утонишься: удрав из Варшавы 5-го, оно 9-го уже удрало из Люблина, а 13-го — из Кременца в Залещики.
Вчитайтесь в то, что здесь написано. Посол СССР в Польше из-за плохой связи выехал из Варшавы в Москву. А в Москве в условиях хорошей связи он при ком должен быть послом СССР? При Сталине? И получается, что его на вокзале в Варшаве 11 сентября провожал Бек, который был очень заинтересован в поставках в Польшу. «Действительно», — пишет бригада Геббельса. А что действительно? А действительно, согласно геббельсовцам, то, что в ответ на запрос о поставках от 11 сентября посол Польши в Москве 10 сентября ответил, что в СССР начата мобилизация. Да, работа кипела. Как видите, бригада Геббельса хочет создать иллюзию, что польское правительство не просто удирало в Румынию, задрав фалды и подмывшись скипидаром, а на ходу принимало послов иностранных государств, получало сообщения от своих послов, т. е. существовало как правительство.
В этом плане анекдотично вручение Советским Союзом ноты Польше. Как вы прочли, посол Польши в СССР Гжибовский отказался ее принять. А это как понять? Ведь посол — это не король Польши. Это всего лишь представитель своего правительства при правительстве иностранного государства. Не его собачье дело делать выводы по переписке правительства. Он обязан принять ноту и передать. Чего это он королем себя возомнил? На этот вопрос ответим чуть ниже, а сейчас образчик современного польского идиотизма. Не принимая ноту, Гжибовский заявил: «…Суверенность государства существует, пока солдаты регулярной армии сражаются… То, что нота говорит о положении меньшинств, является бессмыслицей. Все меньшинства доказывают действием свою полную солидарность с Польшей в борьбе с германщиной. Вы многократно в наших беседах говорили о славянской солидарности. В настоящий момент не только украинцы и белорусы сражаются рядом с нами против немцев, ной чешские и словацкие легионы. Куда же делась ваша славянская солидарность?… Наполеон вошел в Москву, но, пока существовали армии Кутузова, считалось, что Россия также существует».
О том, что польские пленные офицеры боялись без большого конвоя проходить мимо «украинских меньшинств», я уже писал. А с какой германщиной сражалась армия Польского суверенного государства в тогда польской части Белоруссии, свидетельствует хроника вхождения наших войск в эти районы: «С утра 19 сентября из танковых батальонов 100-й и 2-й стрелковых дивизий и бронероты разведбатальона 2-й дивизии была сформирована моторизованная группа 16-го стрелкового корпуса под командованием комбрига Розанова… В 7 часов 20 сентября ей была поставлена задача наступать на Гродно. Продвигаясь к городу, мотогруппа у Скиделя столкнулась с польским отрядом (около 200 человек), подавлявшим антипольское выступление местного населения. В этом карательном рейде были убиты 17 местных жителей, из них 2 подростка 13 и 16 лет. Развернувшись, мотогруппа атаковала противника в Скиделе с обоих флангов. Надеясь остановить танки, поляки подожгли мост, но советские танкисты направили машины через огонь и успели проскочить по горящему мосту, рухнувшему после прохода танков, на другой берег реки Скидель. Южнее плавающие танки самостоятельно форсировали реку. Однако окруженный противник отчаянно сопротивлялся в течение полутора часов, и бой завершился лишь к 18 часам».
Как видите, нехорошая Красная Армия не давала полякам убивать белорусских детей, а по Гжибовскому, это убийство подростков было отпором «германщине» и «солидарностью меньшинств» с Польшей.
Но это еще куда ни шло: по крайней мере, это могло быть осмысленной брехней посла. Но дальше интереснее — посол Польши заговорил о «славянской солидарности». Сам участвовал в том, чтобы Польша напала на славян-чехов, сам участвовал в том, чтобы Польша ни в коем случае не заключила союза со славянами СССР. Ну кто, кроме наглого идиота, мог бы после этого вспоминать о славянской солидарности?
Кроме того, ведь мог Гжибовский вспомнить о битве при Грюнвальде, когда поляки и русские вместе сражались с немцами, а он вспоминает о войне 1812 г., когда поляки вместе с французами жгли и грабили Смоленск и Москву. И вот ведь дегенерат — столько лет сидел послом в Москве и не знает, что в 1812 г. она была просто большим городом России, а столицей России был Петербург. Поразительный идиотизм, правда, еще более поразительным образцом идиотизма является комментарий бригады Геббельса к этому посольскому бреду: «Информация посла была точной, юридическая трактовка ноты — безупречной».
То есть утром 17 сентября посол не имел представления, где же находится польское правительство, и не имел с ним даже радиосвязи. А приняв ноту, он обязан был бы ее передать правительству, но передавать-то было некому! И Гжибовский, используя весь свой идиотизм, отчаянно отбивался от исполнения своих обязанностей — от принятия ноты.
Академическая часть бригады Геббельса мошеннически усекла и следующее предложение в речи Гжибовского, выбросив из него слова «Суверенность государства существует, пока…» и оставила только «…солдаты регулярной армии сражаются», превратив тем самым пустопорожнюю болтовню посла в утверждение, которого Гжибовский на самом деле не делал, поскольку, как сражается польская армия, уже всем стало понятно.
На самом деле все было не так красиво, как вспоминал Гжибовский. Вручавший ему ноту заместитель наркома иностранных дел Потемкин сообщил, как проходило вручение:
«Я возразил Гжибовскому, что он не может отказываться принять вручаемую ему ноту. Этот документ, исходящий от Правительства СССР, содержит заявления чрезвычайной важности, которые посол обязан немедленно довести до сведения своего правительства. Слишком тяжелая ответственность легла бы на посла перед его страной, если бы он уклонился от выполнения этой первейшей своей обязанности. Решается вопрос о судьбе Польши. Посол не имеет права скрыть от своей страны сообщения, содержащиеся в ноте Советского правительства, обращенной к правительству Польской республики.
Гжибовский явно не находился, что возразить против приводимых доводов. Он попробовал было ссылаться на то, что нашу ноту следовало бы вручить польскому правительству через наше полпредство. На это я ответил, что нашего полпредства в Польше уже нет. Весь его персонал, за исключением, быть может, незначительного числа чисто технических сотрудников, уже находится в СССР.
Тогда Гжибовский заявил, что он не имеет регулярной телеграфной связи с Польшей. Два дня тому назад ему было предложено сноситься с правительством через Бухарест. Сейчас посол не уверен, что и этот
