Рейчел:
— Что вы… хотите?
Рейчел протянула ему список:
— Мне нужно вот это. И я хочу, чтобы товар доставили ко мне.
— Никакой доставки, — отрывисто бросил продавец.
— Вывеска на входе говорит, что вы доставляете товар клиентам, — сказал Хоуки.
— Но послушайте, сэр! Вы хотите, чтобы я средь бела дня показался в таком месте?
— А почему бы и нет? — ответил Хоуки. — Не сомневаюсь, что вы наведываетесь туда по вечерам. По- моему, я видел, как вы шли в том направлении.
Продавец закашлялся, и лицо его стало пунцовым.
— Но это же большая разница! — возмущенно взвился он. — Она не имеет никакого права считать…
— Она имеет полное право требовать всех услуг, которые вы предоставляете другим клиентам, — перебил его Хоуки. — Вы позаботитесь о том, чтобы не тянули с доставкой, правда? Мне было бы неприятно возвращаться и напоминать вам.
— Нет, нет, — поспешно замотал головой продавец, — вам не нужно будет этого делать, сэр. Все будет доставлено вовремя.
— Вот так-то лучше, дружок, — улыбнулся Хоуки. Он открыл дверь, приглашая Рейчел выйти, и предложил ей руку. Она взяла его под руку. Они шли по улице, и Хоуки приподнимал шляпу перед всеми дамами и здоровался со всеми мужчинами. Дамы разыгрывали целый спектакль, делая вид, что не замечают Рейчел. Одни, поравнявшись, отворачивались от нее, другие переходили на противоположную сторону улицы, чтобы не столкнуться с ней лицом к лицу. Мужчины не выказывали своего презрения так явно, хотя и они в смущении опускали глаза. Когда Рейчел попыталась высвободить свою руку, Хоуки лишь сильнее сжал ее.
Пройдя два квартала, Рейчел впервые посмотрела на него. Их взгляды встретились, и они расхохотались.
— Какое у него было лицо! — задыхаясь от смеха, сказала Рейчел. — Закат и тот бледнее!
Увидев приближающегося к ним мужчину, она умолкла. Когда он прошел мимо, предусмотрительно отвернувшись, Рейчел спросила:';
— Вы сказали; что видели, как продавец вечером шел к нам?
— Во всяком случае, в том направлении.
— А откуда вы можете это знать? — поинтересовалась Рейчел. — Вы же у нас никогда не были.
— Не был.
— Почему?
Он простодушно улыбнулся:
— Ну, во-первых, я совсем не уверен, что вы захотите видеть меня. Во время нашей последней встречи я вел себя несколько смело.
— Да! — воскликнула она, вдруг вспомнив их совместную поездку. — Именно так, мистер Смит! Она снова покраснела.
— Знаете, я хочу сейчас извиниться за тот случай, — сказал Хоуки. — Откровенно говоря, Рейчел, я просто не мог удержаться. Пожалуй, я никогда в жизни не видел ничего и никого прекраснее. Вы были восхитительны той ночью.
Причудливая смесь искреннего раскаяния и откровенной лести умерила гнев Рейчел. Кроме того, теперь он был ее рыцарем в сверкающих доспехах.
— Я принимаю ваши извинения, — торжественно объявила она.
— Правда? Отлично! Тогда все в порядке.
— Скажите, Хоуки, почему вы спрыгнули с поезда ночью посреди прерии? Должна вам признаться, мне это показалось странным.
— Я оставил свою лошадь на ранчо неподалеку от того места, — сказал он, не поднимая на нее глаз. — Быстрее было спрыгнуть там, чем ехать до ближайшей станции, а затем возвращаться назад. Кроме того, я слышал, что в том районе заметили стадо бизонов.
— Зачем вы это делаете?
— Что делаю?
— Охотитесь на бизонов.
— Все очень просто. Должен же я как-то зарабатывать себе на жизнь.
— Но это не особенно легкий способ обеспечить себя. И не самый продуктивный. Человек вашей квалификации мог бы найти себе множество других занятий.
Он засмеялся.
— В чем дело? Что такого смешного вы нашли в моих словах?
— Вы сказали «человек вашей квалификации», как будто я владею многими профессиями. По правде говоря, я ничего или почти ничего не умею делать. Я могу охотиться, ставить капканы, идти по следу, говорить на трех индейских наречиях — и это все. — На его лице появилось задумчивое и слегка удивленное выражение. — Знаете, перечисляя все мои способности, я подумал, что жизнь может пройти мимо меня. Все мои таланты могут оказаться ненужными.
— Не могу в это поверить, Хоуки, — смущенно рассмеялась Рейчел. — И я еще ругаю вашу профессию! Я, владелица публичного дома! Когда я выхожу на улицу, люди с презрением отворачиваются, а у меня еще хватает наглости осуждать вас за то, что вы охотитесь на бизонов! Прошу прощения, у меня нет никакого права критиковать вас.
— Вам не за что извиняться. Но раз уж вы сами затронули эту тему, Рейчел, я хотел бы у вас кое о чем спросить. Почему вы занимаетесь этим? Я не осуждаю вас, поймите, просто мне интересно знать.
— Я делаю это ради денег.
Он кивнул и заглянул ей в глаза:
— Полагаете, это того стоит?
— Да, стоит. Для меня — да. Вы не знаете, что такое остаться без денег и надеяться, что кто-то поможет тебе.
— Конечно, я ничего об этом не знаю, — засмеялся Хоуки. — Я прямо-таки Джей Гулд[3].
— Да, понимаю, что вам приходится много работать за совсем небольшую плату. Но у мужчин есть свобода, и вы можете поехать куда угодно, заняться почти всем, чем пожелаете, и никому не будет до этого никакого дела. Женщины так не могут. А я в особенности — из-за маленького Уилла. Муж хотел, чтобы у его сына было больше возможностей, чем у него самого, и я намерена обеспечить своему ребенку достойную жизнь!
Хоуки вскинул брови, уловив нотки непреклонности в ее тоне.
— Даже если он вырастет рядом с матерью, с которой никто не разговаривает?
— Даже так, — твердо ответила она.
К этому времени они подошли к «Ля бель фам» и на секунду остановились, разглядывая ее. Со стороны бордель казался обычным жилым домом, разве что выглядел чуть лучше остальных. Он был белым, с голубой отделкой, затейливыми окнами и пышной лепниной. Со всех сторон дом окружал белый штакетник.
— Не хотите ли зайти на минутку? — неожиданно спросила Рейчел и, усмехнувшись, добавила:
— Сейчас нерабочее время.
— Спасибо, пожалуй, да. Я не раз собирался зайти к вам. Похоже, теперь подходящее время.
Было около полудня. Одни девушки еще спали, другие сидели в гостиной, читали и разговаривали. Это было единственное время, когда они общались. Рейчел настаивала, чтобы они были прилично одеты, когда выходят на улицу и даже дома в нерабочие часы.
Резвая Лань сидела в гостиной на тахте и внимательно следила за девушками, играющими с ребенком. Подняв глаза, она заметила Хоуки, и ее лицо расплылось в радостной улыбке.
— Как я рада тебя видеть, Копье-в-Боку! — обратилась она к нему на своем языке. — Я Резвая Лань. Ты меня помнишь?
