– Чтобы иметь силы, человеку необходимо есть, – жалобно пробормотала Одри.
Филипп осуждающе покачал головой.
– Твое отношение ко всей этой затее в корне неверно. Да и отношение к жизни вообще – твой самый крупный недостаток. За что бы ты ни бралась, ты изначально уверена, что потерпишь неудачу, и не пытаешься приложить никаких усилий!
– Я выполню всю программу… ладно?
– Этого мало. Мне от тебя требуется полная преданность. – Лицо Филиппа стало суровым, он грозно взглянул на Одри. – Не забывай, чего мне это стоит. Оплата твоих долгов встала мне в кругленькую сумму. И если ты этого до сих пор не знала, то пришло время узнать. Бесплатный сыр бывает только в мышеловке.
Побледнев от этой проникновенной речи, Одри отвела глаза, не в силах больше выдерживать его безжалостный взгляд.
– Я… я…
– Я заплатил за право надеяться, что ты выполнишь свою часть уговора, – зло продолжал Филипп. – Попробуй-ка начать отлынивать, и я буду стоять над тобой с секундомером! И если ты плохо думаешь о Дайане, то ты пока еще ничего плохого не видела!
– Как я рад тебя видеть! – вскричал Келвин, приветствуя Одри на пороге своей квартиры.
А уж как Одри-то была рада! Она застенчиво улыбнулась Келвину, который в ответ пребольно ткнул ее в плечо и жестом пригласил в кухню.
– У меня друзья пару дней гостили. Смотри, какой после них беспорядок! – пожаловался он.
– Сейчас от него и следа не останется! – с жаром воскликнула Одри.
Келвин пристально посмотрел на нее и слегка нахмурился.
– Ты изменила прическу, косметику или что-то в этом роде?
– Нет… я не пользуюсь косметикой.
– У тебя щеки порозовели. Ты выглядишь такой симпатичной. – Келвин недоуменно покачал головой по поводу подобной метаморфозы, затем опять нахмурился, словно удивляясь, что смог заметить это, и удалился, оставив Одри расчищать авгиевы конюшни.
«Такой симпатичной»… Ошеломленная впервые услышанным от Келвина за все время знакомства комплиментом, Одри с мечтательным выражением на лице застыла посреди неубранной кухни. У нее порозовели щеки? Возможно, очистительная диета уже начала действовать! Наконец-то Келвин заметил, что она принадлежит к прекрасному полу…
Вдруг ощутив себя женщиной и почувствовав, что ее жизнь может чудесным образом измениться, Одри поклялась себе, что завтра с раннего утра отправится в спортивный зал и станет усиленно заниматься. Мурлыча себе под нос какую-то веселую песенку, она вымыла посуду, протерла пол и почистила плиту.
– Не понимаю, как это тебе удается! – восторженно воскликнул Келвин, заглянув в кухню. – Что бы я без тебя делал, Одри?
Словно засохшее растение под животворным действием воды и солнца, Одри расцвела улыбкой.
– Я ухожу, но ты можешь не торопиться домой, – продолжал Келвин. – Если у тебя найдется время пропылесосить гостиную, я буду тебе весьма признателен.
– Не беспокойся, – поспешила заверить его Одри, провожая его до двери. – Неотложное свидание? – с деланной небрежностью спросила она.
– Да. С одной шикарной особой, – усмехнулся Келвин. – Пока, Одри!
– Пока, – прошептала она, закрывая за ним дверь.
В великолепный особняк Филиппа Мэлори Одри вернулась после десяти. Она не могла покинуть квартиру Келвина, пока не вытерла везде пыль и не почистила пылесосом ковер. Слабо улыбнувшись в ответ на приветствие открывшего ей дверь Селдена, она уже готова была прошмыгнуть к себе, когда в холле вдруг появился Филипп Мэлори и грубо окликнул ее:
– Где ты шлялась, черт побери?!
– П-прошу прощения? – запинаясь, произнесла Одри.
– Я к шести ждал твоего сообщения о достигнутых успехах, а тебя к тому времени и след простыл, – сурово сказал Филипп.
– О… я была у Келвина.
Чтобы не сильно мандражировать, Одри попыталась наделить Филиппа столь милыми ей чертами Келвина, но почему-то у нее не получилось. Вместо этого она вдруг обнаружила, что пытается сравнивать этих двух мужчин…
Ростом Филипп был намного выше, имел куда более мощное телосложение, кожа у него была смуглой, тогда как кожа Келвина отличалась белизной. Роскошные черные волосы Филиппа всегда были аккуратно пострижены, что лишний раз подчеркивало великолепные пропорции его головы, волосы же Келвина были постоянно растрепаны…
О Боже, зачем мне понадобилось отмечать мельчайшие детали внешности Филиппа, ведь еще совсем недавно я боялась поднять на него глаза?!
Странное незнакомое чувство овладело Одри, когда она заметила на себе его пристальный взгляд, который, казалось, проникал прямо в душу. Падающая на лицо Филиппа тень придавала его чертам суровость и в то же время делала более заметным чувственный рот, подчеркивала белизну зубов.
Трудно поверить, что можно обладать столь безупречной внешностью, с растущим изумлением думала Одри. Как ему это удается? А я стою перед ним растрепанная, с пятном от жидкости для полировки мебели на майке, в забрызганных грязью туфлях…
– Кто такой Келвин? Твой приятель? – спросил Филипп, и нотки неприязни прозвучали в его низком голосе.
– О, у меня нет приятеля… Келвин просто… просто… ну, он… – Одри вдруг стало трудно подобрать точное определение своим отношениям с Келвином, ибо сегодня вечером у нее вновь появилась смутная надежда, и назвать сейчас Келвина просто другом означало снова признать свое поражение.
– Кто такой Келвин? – нетерпеливо повторил Филипп.
– Келвин Хилл… Я люблю его, но он пока не обращает на меня никакого внимания, хотя, возможно, уже подошел к той черте…
– Я тоже приближаюсь к черте… – сквозь зубы процедил Филипп.
Одри с грустью вздохнула и опустила плечи.
– Думаю, пока я должна называть Келвина просто другом.
– Одри, я задал тебе конкретный вопрос и вовсе не просил делиться своими девичьими секретами, – ледяным тоном сказал Филипп. – Надеюсь, с ним ты ведешь себя более осмотрительно, чем со мной. Мне вовсе не хотелось бы узнать, что ты сообщила ему о нашем с тобой уговоре.
– Келвин не беседует со мной на подобные темы. – Радужное настроение, появившееся у Одри сегодняшним вечером, понемногу улетучивалось. – Мы не делимся…
– Тогда, видимо, у него есть голова на плечах. – Филипп бросил на нее раздраженный взгляд. – С тобой невозможно беседовать на серьезные темы. Ты постоянно витаешь в облаках!
Выходит, в созданном себе Филиппом Мэлори мире нет места чудесам или любви. Он реалист до мозга костей, ему неведомо, что значит мечтать. Этим он, конечно, многого себя лишает, подумала Одри, решив не принимать близко к сердцу его критику.
Неожиданно дверь комнаты, из которой появился Филипп, снова открылась. Оттуда выглянула роскошная брюнетка в элегантном алом платье и, скользнув безразличным взглядом по Одри, спросила:
– Проблемы с прислугой, Филипп?
Одри смутилась, а Филипп с убийственной улыбкой повернулся к брюнетке.
– Тебя это никоим образом не касается, Лилит.
Лилит. Кажется, так звали ночного духа, нападающего на спящих. Подходящее имя для столь резвой особы, подумала Одри и тут же начала бранить себя за злорадство. Возможно, Лилит весьма достойная леди, и уж несомненно она много лучше, чем того заслуживает Филипп Мэлори. У него всегда на первом
