Стоило этому парню просто повести бровью, и представительницу прекрасного пола бросало в жар.
С опозданием заметив, что молчание затянулось, Одри прервала свои размышления и подняла глаза. Зрачки ее расширились от ужаса, а сердце бешено заколотилось, когда она увидела, что лицо босса искажено недовольством, а сам он бесшумно кругами ходит вокруг нее, сверля глазами.
– Что-то не так? – сбитая с толку столь странным поведением, выдавила из себя Одри.
– Что тут может быть так? – Он еще больше помрачнел, и Одри втянула голову в плечи. – Выпрямись… перестань горбиться! – тут же приказал он.
Покраснев, Одри подчинилась. У нее немного отлегло от сердца, когда Филипп отошел и присел на край своего письменного стола, где царил безупречный порядок.
– Помнишь ли ты условия подписанного тобой контракта о приеме на работу?
Одри напрягла память, но затем виновато покачала головой. За один день ей пришлось заполнить и подписать бесчисленное количество форм.
– Ты не потрудилась изучить контракт, – скривив губы, сделал заключение Филипп.
– Мне так была нужна работа… я подписала бы что угодно.
– Но если бы ты прочитала, то знала бы: наличие долгов – повод для немедленного увольнения.
Побледнев, Одри в ужасе уставилась на босса. Филипп, подобно акуле, заметившей добычу и готовящуюся к последнему броску, смотрел на нее, затем молча протянул лист бумаги, который Одри взяла дрожащей рукой. Сердце ее ушло в пятки, она судорожно хватала ртом воздух: перед глазами плыли те же имена и суммы, что преследовали ее ежечасно, и от этого все переворачивалось внутри.
– Служба безопасности в ходе регулярной проверки всех служащих банка выявила это сегодня утром, – невозмутимо сообщил Филипп.
– Вы меня увольняете, – пошатнувшись, высказала догадку Одри.
Резким движением Филипп схватил стул и поставил его рядом с девушкой.
– Присядьте, мисс Флетчер.
Одри без сил опустилась на сиденье. Она ждала неминуемых расспросов, каким образом занимающая столь малозаметное положение служащая банка ухитрилась наделать долгов, выражающихся ошеломляющими цифрами. Одри с готовностью объяснила бы, как в результате череды недоразумений, а вовсе не по ее вине возникла подобная ситуация.
– У меня нет ни малейшего желания выслушивать слезливую историю, – вновь присев на край письменного стола и расслабив мышцы своего сильного поджарого тела, предостерег ее Филипп.
– Но я хочу объяснить…
– Нет необходимости. Подобного рода долги сами за себя говорят. У тебя замашки особы, предпочитающей жить не по средствам и устраивать праздники…
Сжавшись от сознания того, что ему известно все об этих числящихся за ней постыдных долгах и о ее не менее постыдной неспособности оплатить их, Одри вновь попыталась объясниться:
– Нет, мистер Мэлори. Я…
– Если ты еще раз прервешь меня, то помощи от меня не жди, – ледяным тоном оборвал ее Филипп.
Не до конца поняв смысл сказанного, Одри, недоуменно уставившись на него, воскликнула:
– Помощи?!
– Я готов предложить тебе другую работу.
В полном замешательстве Одри хлопала ресницами.
– Если ты возьмешься сыграть отводимую тебе роль, она потребует от тебя полной отдачи.
Окончательно сбитая с толку, но готовая ухватиться за малейшую возможность сохранить работу, подобно тому, как утопающий хватается за соломинку, Одри яростно закивала.
– Я не боюсь трудной работы, мистер Мэлори.
Очевидно, он клонит к тому, чтобы понизить меня в должности. Хотя куда уж ниже? Одри терялась в догадках. Пошлет мыть полы?
Филипп с улыбкой посмотрел на нее.
– У тебя не та ситуация, чтобы отвергать мое предложение.
– Я знаю, – униженно согласилась Одри, вздрогнув от мысли, что всегда испытывала неприязнь к этому человеку.
Очевидно, она заблуждалась относительно характера Филиппа Мэлори. У него есть законное право уволить ее, но он, похоже, не прочь предоставить ей шанс. И пусть это означает, что придется мыть полы, ей следует от всего сердца поблагодарить его и согласиться.
– Максимилиану стало хуже.
Одри, приведенная в еще большее замешательство резкой сменой темы разговора, пробормотала:
– Судя по тому, что он писал, он еще не вполне оправился от приступов боли в груди, мучивших его весной.
Филипп помрачнел.
– Сердце его слабеет с каждым днем.
Эта новость стала последней каплей, переполнившей чашу выпавших на долю Одри неприятностей. Слезы покатились из глаз, и она полезла в карман за платком. Но ужасное известие о болезни Максимилиана прояснило причины столь необычного для Филиппа Мэлори долготерпения и его явное желание оставить ее в банке, пусть и в другом качестве.
Возможно, он не одобряет моих действий, возможно, ему не по душе моя дружба с Максимилианом Чезлвитом, но он с уважением относится к привязанности своего крестного отца ко мне. Видимо, поэтому он и не собирается вышвырнуть меня.
– Максимилиану в его возрасте не приходится рассчитывать на долгую жизнь, – заметил Филипп, всем своим видом давая понять, что ее слезы ничего, кроме раздражения, у него не вызывают.
Постаравшись взять себя в руки, Одри высморкалась и несколько раз глубоко вздохнула.
– Он приедет в Лондон этим летом?
– Сомневаюсь.
Выходит, я больше никогда не увижу Максимилиана, с ужасом и болью думала Одри. Мои отчаянные попытки расплатиться с долгами Стеллы делают поездку во Францию столь же нереальной, как полет на Луну.
– Но ближе к делу, – с явным нетерпением произнес Филипп. – Мне требуется от тебя услуга, а взамен я готов расплатиться с твоими долгами.
– Расплатиться с долгами… услуга… – недоуменно повторила Одри, изумляясь предложению босса выплатить долги по ненавистным ей счетам. Услуга? Что за услуга? Каким образом, сохранив работу в его коммерческом банке, я смогу оказать какую-то услугу Филиппу Мэлори?
Филипп торопливо поднялся и подошел к окну, отблески ярких лучей летнего солнца заиграли на его роскошной шевелюре.
– По всей видимости, Максимилиану недолго осталось жить, – с пугающей прямотой заявил он. – Увидеть меня женатым всегда было его заветной мечтой. В настоящее время брак в мои планы не входит, но я хотел бы доставить старику удовольствие безобидным фарсом.
Безобидный фарс? Своим заявлением босс окончательно поставил Одри в тупик, ибо она не понимала, что имеется в виду.
– И тут тебе отводится основная роль, – сухо продолжал Филипп. – Максимилиан любит тебя. Он весьма застенчив с особами вашего пола, и, как результат, проявляет симпатию лишь к женщинам определенного типа. Твоего типа. Максимилиан будет на седьмом небе от счастья, если я сообщу ему, что мы с тобой помолвлены.
– Мы что?… – в полной уверенности, что пропустила мимо ушей какую-то ключевую фразу, прошептала Одри и поднялась со стула, словно стоя могла соображать лучше, чем сидя.
Филипп обернулся, вид у него был угрожающий.
– Твоя работа будет заключаться в том, чтобы делать вид, будто мы с тобой помолвлены. Но об этом будем знать только ты и я. Тебе предстоит сыграть эту роль для Максимилиана во Франции.
В ушах Одри появился какой-то странный гул, ей вдруг перестало хватать воздуха. Боясь пошевелиться, она широко раскрытыми глазами уставилась на Филиппа Мэлори.
