Левант вообще. На возбуждении такой тревоги британского адмирала, оправдывавшейся на деле несомненными целями, которые преследовались неприятелем в восточных водах Средиземного моря, опиралась главная часть комбинаций Бонапарта против Великобритании.
Ганновер, бывший тогда германским электоратом Георга III, граничил с Эльбой и Везером в нижней части их течения. Его занятием Франция обеспечила себе господство на двух великих реках и нанесла сильный вред торговле Великобритании, закрыв доступ к ним британским товарам. Этот акт осуждался как нарушение нейтралитета Германии. Бонапарт оправдывал его враждебным характером электора, как короля Великобритании; но никакого подобного аргумента нельзя было привести в оправдание занятия Куксхгафена, порта Гамбурга, который лежит на Эльбе вне пределов Ганновера. Тройная обида была нанесена Пруссии: ее претензия фигурировать в качестве стража Северо-Германского нейтралитета потерпела поражение; ее страстное желание господствовать в Ганновере было оставлено без внимания; ее торговля пострадала в высшей степени чувствительно. На закрытие доступа своим товарам к упомянутым рекам Великобритания отвечала блокадой устьев последних, не пропуская ни одного судна туда, куда не допускались ее суда. Торговые операции Гамбурга и Бремена были таким образом остановлены; и так как эти города были «маклерами», которые получали и распределяли фабричные произведения Пруссии, то удар почувствовался во всем королевстве. Нужда среди рабочих так распространилась, что король должен был прийти к ним на помощь, и многие состоятельные люди потеряли половину своих доходов. Кроме приобретения выгод положения, Наполеон извлек из занятия Ганновера и Неаполитанского королевства еще ту пользу для себя, что наложил на эти нейтральные государства бремя содержания расположившихся в них на квартирах войск – около тридцати тысяч человек в Ганновере и половины этого числа в Неаполитанском королевстве. Голландии, которой, как союзнице Франции, [120] Великобритания также объявила войну, пришлось содержать еще несколько большие силы. Такими средствами Бонапарт облегчал свои финансы на счет нейтральных или подчиненных ему стран, но не приобретал, конечно, за это большей любви с их стороны.
Для вторжения в Великобританию надо было прежде всего стянуть к избранному пункту большие армии, требовавшиеся для обеспечения успеха, и весьма большое число судов, необходимых для их переправы. Другие корпуса, которые имели назначением содействовать главному движению диверсиями в различных направлениях, могли быть посажены на суда в отдаленных портах и отплыть независимо от главных сил. Последние должны были двинуться в путь всей массой и высадиться одновременно в данном пункте побережья Англии. Для этой главной операции Бонапарт предназначал сто тридцать тысяч человек, из которых сто тысяч должны были составить первую линию и сесть на суда в один и тот же час из четырех различных портов, расположенных по берегу Канала на протяжении двадцати миль. Остальные тридцать тысяч составляли резерв и должны были отплыть вскоре после первых.
Обыкновенные мореходные суда той эпохи были неприменимы для переправы на них через Канал такой многочисленной армии в один прием: не было необходимого их числа, а на берегу Канала не было французского порта, в котором они могли бы собраться и оставаться в безопасности. Даже если бы и были устранены эти затруднения, и войска были бы посажены на суда одновременно, то уже сам процесс отправления в путь был бы сопряжен с бесконечными задержками. Так, парусные суда не могли держаться вместе, и уже одни условия ветра, при котором они могли двигаться, повлекли бы рассеяние их и подвергли бы их нападению со стороны британского флота, который Бонапарт не мог бы противопоставить сколько- нибудь равного флота. Сам сбор такого большего числа беспомощных парусных транспортов выдал бы место, где должен был сосредоточиться французский военный флот, и куда поэтому враждебные корабли поспешили бы при первом указании на операцию. Наконец, такие транспорты должны были стать на якорь в некотором расстоянии от британского берега, и войска должны были бы переправиться с них на шлюпках – добавочная операция столько же затруднительная, сколько и опасная.
Вследствие приведенных соображений переправу решено было совершить на судах, зависевших не только от парусного двигателя, но способных передвигаться и под веслами. Такие суда должны были иметь малые размеры и весьма малое углубление, которое позволило бы им укрыться в мелководных французских гаванях и подойти к английскому берегу настолько близко, чтобы войска могли высадиться прямо с них. Представлялось возможным, что таким судам удастся отправиться в путь одновременно в полном составе и перейти Канал незаметно для неприятеля под защитой тумана и штиля или даже прямо не боясь атаки неприятельских кораблей, так как те, в случае отсутствия ветра, вынуждены были бы оставаться беспомощными зрителями переправы. Именно на возможность такого положения дела старался Бонапарт обратить внимание британского правительства. Как занятие Таранто и движения войск в Италии имели целью обратить внимание Нельсона на Левант, так и шумное приготовление флотилии к переправе без поддержки со стороны флота имело целью скрыть намерения последнего прикрывать эту переправу. Сосредоточить внимание британских властей на флотилии, отвлечь их взоры от морских портов, в которых находились французские эскадры, и затем стянуть эти эскадры в Канал, обеспечив тем контроль над ним при посредстве большего флота, – вот та грандиозная комбинация, осуществлением которой Бонапарт надеялся совершить триумфальную переправу через Канал своей армии и завоевание Англии. Он лелеял однако этот план тайно, «на груди своей», и эта глубокая тайна только постепенно раскрывалась немногим людям, которым вверено было выполнение плана.
Первой задачей была организация «флотилии и армии вторжения». Приготовления, столь обширные и поспешные, требовали напряжения всех средств Франции. Одновременная постройка тысячи и более плоскодонных лодок, каждая из которых должна была вместить от шестидесяти до ста солдат и, кроме того, еще от двух до четырех пушек, не могла быть осуществлена средствами какого-либо одного порта. Далеко внутри Франции, на берегах многочисленных потоков, бегущих в Канал и Бискайскую бухту, так же как и во всех даже незначительных прибрежных гаванях, были деятельно заняты огромные партии рабочих. От Северного моря и Голландии также потребовалась соответствующая лепта. В то же время были приняты меры к облегчению беспрепятственной переправы упомянутых лодок к пункту сосредоточения, которое было назначено в Булони, и удобному помещению их в гавани. Вследствие малого углубления они могли идти вдоль берега, держась близко к нему, а по своей конструкции могли быть вытащены на берег без вреда для себя. Поэтому путь следования их с места постройки в Булонь – обыкновенно партиями от тридцати до шестидесяти – и от порта до порта шел вдоль берега на расстоянии пушечного выстрела от него. Для их прикрытия устроены были, через небольшие расстояния, береговые батареи, под защиту которых они могли укрыться в случае нужды. Вдобавок к этому в каждом морском округе были около семисот канонерок и транспортов. 'В трех портах должны были сесть на суда шестьдесят две тысячи солдат, и в каждом из четырех портов предполагалось погрузить на суда соответствующую часть полевой артиллерии, боевых и других припасов. Приготовлены были для переправы также около шести тысяч лошадей; но большая часть кавалеристов взяла только седла и уздечки, надеясь найти лошадей в неприятельской стране. В портах Северного моря – Кале, Дюнкерке и Остенде – собралась флотилия из четырехсот судов, двадцать семь тысяч солдат и две тысячи пятьсот лошадей. Этот отряд составлял резерв, который должен был следовать за главными силами, – близко, но отдельно от них. В конце концов он также подошел к Булонскому берегу, и его суда после жаркой схватки с британскими крейсерами присоединились к судам главной флотилии в четырех портах Канала.
Чтобы управляться такой массой людей на поле битвы, нужна способность, которую могут приобрести лишь немногие генералы после целых годов опыта. Переход через широкую реку с армией таких размеров, на виду у бдительного и равносильного неприятеля, составляет сложную операцию. Переправа же армии через морской канал около сорока миль шириной – таково расстояние, отделяющее Булонь и соседние с ним порты от намеченного места высадки между Дувром и Гастингсом, – пред лицом врага, господство которого на море было большей частью неоспоримо, составляет предприятие столь смелое, что многие и ныне сомневаются, действительно ли Наполеон думал совершить его. Надежду на успех он основывал на превосходной организации и выучке армии и флотилии, которые долгой и целесообразной практикой должны
