понимали, что Берия не дурак, к сожалению, и они догадывались, что их ждет, если Берию не остановить.
Зять Хрущева А.И. Аджубей вспоминал:
Итак, если подвести итоги расследования в этой главе, то безусловно, что Сталин был убит по меньшей мере неоказанием помощи. Но мы будем не правы, если на этом выводе закончим расследование, поскольку «странное» поведение партноменклатуры до смерти Сталина, после его смерти и при Горбачеве и Ельцине дает возможность прийти к еще более определенному выводу — Сталин накануне смерти был отравлен. Поэтому давайте не будем на этом останавливаться и продолжим расследование дела о его убийстве.
Глава 4. Сокрытие партноменклатурой факта убийства Сталина
Берия и МГБ
Вернемся в конец 40х — начало 50х гг. прошлого века. Напомню, что перед самой войной Народный комиссариат внутренних дел СССР, объединявший в себе все виды розыскной деятельности, разведку и контрразведку, начали разделять на три ведомства. Из НКВД выделились органы, ведущие контрразведку в армии, сначала они назывались особыми отделами (с подчинением наркому обороны), в ходе войны им дали название «Смерть шпионам!», или сокращенно «Смерш». Милиция, пограничники, внутренние войска, лагеря и связанные с ними производства остались в ведении НКВД. Разведка, контрразведка и следствие по делам о государственных преступлениях планировалось перевести в Наркомат госбезопасности, но война затормозила это разделение, и оно фактически произошло только в 1943 г. Берия руководил НКВД, убитый по его «делу» в 1953 г. Меркулов — НКГБ, и «Смершем» руководил B.C. Абакумов.
После войны Берия избирается членом Политбюро, возглавляет атомный проект, и его освобождают от должности наркома внутренних дел. В это время от должности наркома государственной безопасности освобождается и Меркулов, а все наркоматы СССР переименовались в министерства. Теперь уже не в наркоматах, а в министерствах должность Берии занимает Круглов, а должность Меркулова — Абакумов.
Неизвестно отношение Берии к Абакумову (тот был его бывшим подчиненным), но, судя по дальнейшему, назначение Абакумова на должность министра МГБ не было инициативой Лаврентия Павловича, поскольку практически немедленно между первым заместителем Предсовмина Берией и министром МГБ начались трения. Большими они быть не могли, так как Берия за силовые структуры страны не отвечал, а разведку и контрразведку по атомному проекту вели отделы МГБ под его непосредственным руководством.
Тем не менее историки собрали такие примечательные факты. Берия, помимо того, что был Маршалом СССР, был и последним, кто имел персональное звание народного комиссара госбезопасности, которое тоже соответствовало маршальскому. Поэтому в здании МГБ ему полагался кабинет. Но Абакумов распорядился убрать из кабинета Берии секретаря, а в кабинете прекратить делать уборку. Разумеется, Берия перестал приезжать в этот кабинет, и когда после его убийства в этот кабинет зашли, чтобы сделать обыск, то нашли его весь заросшим паутиной. Вот такая со стороны Абакумова мелкая, но примечательная пакость.
Когда после убийства Берии Абакумова обвинили в том, что он тоже член «банды Берии», то возмущенный Абакумов пытался напомнить всем, что они с Берией были врагами до такой степени, что Берия даже ни разу не пригласил его на свои застолья, которые с грузинским радушием он устраивал для своих товарищей по правительству и ЦК.
Те историки, кто подробнее вникает в дела Берии и Абакумова, единодушно отмечают эту вражду, но затрудняются дать версию ее причин. Действительно, для Абакумова Берия был хотя и посторонний, но очень высокий начальник. Ну зачем на пустом месте нужно было с ним враждовать? Даже с точки зрения карьеры самого Абакумова, ведь его на должность ставило Политбюро, а Берию в марте 1946 г. повысили в партийной должности и он стал одним из 11 членов этого органа. Зачем нужно было Абакумову иметь в Политбюро человека, враждебно к себе настроенного?
Думаю, тут дело вот в чем. Между партийными и хозяйственными работниками СССР существовал скрытый антагонизм, который очень трудно было заметить Из-за необходимости подчинения хозяйственников партийцам. Но этот антагонизм был тем больше, чем больше партиец был партийцем, т. е. формальным болтуном, сторонящимся дела, и чем больше хозяйственник был хозяйственником, т. е. чем больше он был предан делу. Образный пример. Хозяйственнику поручили построить дом в очень тяжелых условиях, а партийцу «осуществлять руководящую роль партии» в этом строительстве. Пока хозяйственник решает тысячи проблем, связанных со стройкой, партиец пишет на него докладные записки в ЦК о том, что хозяйственник плохо работает. Пишет не из врожденной пакостности, а на всякий случай: вдруг хозяйственник дом не построит, и тогда партиец заявит: а я же предупреждал! Отсюда и проистекает неприязнь, которую порой трудно скрыть.
Такая неприязнь существовала между Берией и Председателем Госплана Вознесенским по меньшей мере в 1941 г., когда Берия стремился обеспечить страну углем, а Вознесенский стремился обеспечить себе спокойную жизнь с нерастраченными резервами. Вознесенский свою карьеру начал делать в Ленинграде, оттуда же в Москву после окончания войны прибыли первый и второй секретари Ленинградского обкома — Жданов и Кузнецов. (Жданов «умер» в 1948 г., а Вознесенский с Кузнецовым, напомню, осуждены по одному «ленинградскому делу».)
Бывший после Жданова первый секретарь Ленинградского обкома А.А. Кузнецов, любитель ворованных бриллиантов, становится секретарем ЦК ВКП(б), курирующим, как сказали бы сегодня, «силовые министерства». И Абакумов был назначен министром МГБ именно по его предложению. То, что Абакумов был тесно связан с «ленинградцами», подтверждается вопросами, которые ставило следствие перед ним после ареста. Его, в частности, обвинили, что это не МГБ под руководством Абакумова вскрыло «ленинградское дело», а сами партийные органы под руководством Маленкова. А МГБ начало исполнять свои обязанности вынужденно, после того, как в ЦК уже стало все известно.
То, что Берия, как и любой хозяйственник, смотрел на «партейцев» как на бездельников, было бы еще полбеды. Но он не только смотрел, он еще и пытался заставить их работать, что воспринималось ими как преступление. На июльском 1953 г. Пленуме ЦК, на котором осуждали Берию, не успел выступить бывший помощник Сталина А.Н. Поскребышев, но он передал в ЦК текст своего выступления о «преступлениях» Берии. Самое страшное из них было такое:
Таким образом, Абакумова не приглашали на застолья к хозяйственникам Берии по той причине, что у Абакумова была своя компания «партейцев» из Ленинграда. И чтобы понравиться своей компании, он и испортил отношения с Берией. Судоплатов утверждает, что почти сразу после назначения Абакумова министром МГБ, он предпринял меры, чтобы собрать компромат, достаточный для заведения уголовного дела на Берию. Авторитет Берии в органах ГБ упал до такой степени, что его личный телохранитель
