Третья мировая над Сахалином, или кто сбил корейский лайнер?

район между островом Монерон, Вакканаем и Сахалином. Они проплы­ли 365 морских миль за десять дней, двигаясь со средней скоростью 1,5 узла. Это быстро, но достаточно правдопо­добно, поскольку в Японском море наблюдались течения со скоростью до 2 узлов. Более того, шторм в Японском море, разразившийся через несколько дней после катастрофы, продолжался несколько дней и внес существенный вклад в скорость, с которой плывущие обломки должны были дрей­фовать в северном направлении.

Глава 9. ГОВОРЯТ СВИДЕТЕЛИ

Расследование «Известий»

В конце 1990 года советская газета «Известия» начала большую серию статей, посвященных делу 007. Андрей Ил­леш, ведущий репортер и редактор серии, проинтервьюиро­вал многих людей, причастных к катастрофе и участвовав­ших в поисках обломков. Их свидетельства были подобра­ны и отредактированы так, чтобы рассказать официальную историю про одного нарушителя, сбитого советским пере­хватчиком. Но даже и в этом случае высказывания, опуб­ликованные в «Известиях», были процитированы без иска­жений. В них содержалось много реальной и вскрывающей истину информации.

Какой бы ни была главная цель серии, «Известия» упо­мянули мое собственное расследование в статьях, которые появились в номерах от 17 и 18 мая 1991 года. Сергей Ага­фонов, токийский корреспондент газеты, основываясь на материалах, полученных в ходе моей пресс-конференции в Токио 17 декабря 1989 года, цитирует мои слова так:

Официальная версия не может объяснить поведение «Боинга» на экранах японских радаров. Тем не менее, если мы предположим, что тот самолет, который сбил Осипо­вич, не был корейским авиалайнером, а другим самолетом, тогда все встает на свои места, включая,тот факт, что KAL007 продолжал свой полет... Это также объясняет другую загадку: сообщение пилота корейского самолета, пе­ реданное по радио через пятьдесят минут после того, как «Боинг» был сбит советским перехватчиком.

Здесь Андрей Иллеш, редактор серии, добавляет:

Это не вымысел. Радиопереговоры корейских пилотов были записаны и японцами, и американцами... Эти перего­воры происходили уже после того, как полковник Осипович сбил самолет. Корреспондент «Асахи ТВ» в Москве показал мне результаты анализа этих переговоров (независимо за­ писанных США и Японией), которые доказывают, что один из голосов принадлежал пилоту KAL007.

Корреспондент «Асахи ТВ», упомянутый Иллешем, — мой друг Руйджи Осаки, который совершил визит в Моск­ву для того, чтобы найти документальные доказательства. Я послал ему спектрограммы последнего радиосообщения KAL 007, чтобы он обменял их у Иллеша на документы, ко­торых у нас не было. 18 мая 1991 года выпуск «Известий», который содержал статью с моими высказываниями, напе­чатал также карту, принадлежащую JMSA, вместе с утверждением Иллеша о том, что карта доказывает: мой анализ был неверным. Однако это одна из тех карт, которые я сам же и составил. Прежде чем быть опубликованной в «Извес­тиях», эта карта была послана сенатору Кеннеди в Соеди­ненные Штаты и сенатору Сейя, вице-президенту японской корпорации Diet. Она была также опубликована во Фран­ции в «Aviation Magazine». Мое имя и дата создания этой карты были ясно на ней обозначены. Эту информацию в «Известиях» удалили.

На карте показаны четыре из нескольких воздушных столкновений между советскими перехватчиками и самоле­тами-нарушителями. Она также показывает трассу корей­ского авиалайнера, продолжавшего свой полет к югу по­сле того, как он прошел остров Монерон. Эта линия была в версии «Известий» стерта. Иллеш, который предположи­тельно публиковал эту карту, не зная, что она принадле­жит мне, использовал ее для того, чтобы поставить под со­мнение мои находки. Но другие работники редакции, кото­рые подготовили ее к публикации, должны были знать, что это моя карта. Они были уверены в ее значении: воздуш­ное пространство над Сахалином было нарушено группой самолетов. Они знали, что карта противоречит утвержде­нию Иллеша о том, что это был корейский авиалайнер, гра­жданский пассажирский самолет, непредумышленно сбив­шийся со своего курса.

Представители советских разведслужб и члены совет­ского руководства наверняка знали, что произошло на са­мом деле. Когда президент Горбачев посетил Японию в апре­ле 1991 года, Сергей Агафонов прибыл в Хабаровск раньше президента, чтобы освещать его визит. Здесь он встретился с людьми из президентского окружения, включая «высоко­поставленного и влиятельного генерала, члена правительст­ва». Агафонов спросил у генерала его мнение о моем рас­следовании. Генерал сказал: «Мишель Брюн открыл часть правды. Настоящая история сложнее официальной версии события». Генерал сказал Агафонову, что обломки у Монеро­на были «останками военного самолета и всего таких само­летов было три». Может быть, именно комментарии генера­ла побудили «Известия» упомянуть мое расследование, хотя редакторы попытались свести к минимуму его смысл.

Несмотря на то, что серия статей в «Известиях» поддер­живала официальную версию события, упомянутые свиде­тели, включая полковника Осиповича, пилота, который, как заявили русские, сбил корейский самолет, и водолазов, кото­рые работали с обломками, ставят достоверность официаль­ной истории под сомнение. Этот факт не избежал внимания советских журналистов. Касаясь размеров черных ящиков найденных советскими водолазами, Александр Шальнев, корреспондент «Известий» в Нью-Йорке, писал:

Если данные [ИКАО и KAL. — М.Б.] верны, то они про­тиворечат информации, опубликованной в «Известиях».

Сам Андрей Иллеш пожаловался, что «факты никак не вяжутся друг с другом». Ниже мы, увидим почему, когда изучим серию, состоящую более чем из пятидесяти статей.

Серия начинается с «сенсационного открытия» того, что обломки лайнера были найдены советскими моряками. В первых публикациях один из корреспондентов «Извес­тий» спросил маршала Кирсанова, главнокомандующего со­ветской авиацией, какого он мнения о моем заключении, что корейский авиалайнер не был сбит над Сахалином, а разбил­ся в четырехстах милях к югу. Маршал назвал это «абсур­дом». Журналист «Известий» спросил затем, почему же то­гда в этом случае Мишель Брюн поставил под сомнение ме­сто гибели «Боинга»? На этот раз маршал ответил: «Точно не знаю». Он добавил: «Тем не менее мы нашли обломки».

Журналисты «Известий» посчитали, что маршал Кирса­нов имел в виду: «Мы нашли обломки корейского авиалай­нера». Именно так трактовали эту историю агентства ново­стей по всему миру. Тем не менее, ремарка Кирсанова была двусмысленной, возможно намеренно.

Иллеш, редактор серии, настаивает, что был найден кор­пус лайнера, он был обнаружен буровым судном «Михаил Мирчинко», и все водолазы, которыми командовал Захарченко, были из Мурманска. Но его собственные свидетели противоречат этой версии событий. Как мы увидим в сле­дующих главах, их заявления описывают несколько различ­ных поисковых операций. В одном случае Иллеш в отчая­нии пишет: «Сколько свидетелей, столько и версий собы­тий». Вместо этого он мог бы сказать: «Сколько обломков, столько и различных версий событий». Это бы решило его проблему. К счастью для нас, он публикует и противоречи­вые заявления.

В своих усилиях доказать, что единственным найденным обломком был остов корейского авиалайнера, Иллеш отда­ет должное гражданским водолазам с «Михаила Мирчин­ко», возможно потому, что они на самом деле нашли остов «Боинга» — в данном случае RC-135, который является кон­вертированным «Боингом-707». Одновременно Иллеш бес­причинно укоряет советский военно-морской флот. В ответ он получил сердитую отповедь. В телеграмме в ТАСС о под­водной экспедиции, запланированной «Известиями», капи­тан Косик возражает ему, сказав, что это военно-морской флот, а не гражданские водолазы нашли остов:

«Я в самом деле не знаю, почему «Известия» ждали во­семь лет, прежде чем начать эту подводную экспедицию, по­скольку советский военно-морской флот давно нашел остов и поднял на поверхность все, что можно было поднять. Если бы они хотели увидеть его, все что им нужно было сделать, это попросить Океанографическую службу ВМФ».