которая как раз поначалу и показалась всем, может быть, мелочью, но на самом деле впоследствии оказалась решающим фактором в дальнейшем процессе никакой не «критики», а самого элементарного охаивания Сталина. Потому что, если рассматривать грубость Сталина с этих двух точек зрения, указанных Лениным, то основания в адрес грубости Сталина, строго говоря, теряют смысл, так как при Сталине никакого раскола ЦК, да и самой партии и государства не произошло. Наоборот. При Сталине все эти институты власти стали, как никогда, монолитными, что отвечало духу того времени, а главное, служило во благо всем народам Советского Союза. И в этой связи прояснились окончательно взаимоотношения Сталина и Троцкого: Сталин практически строил социализм при абсолютной поддержке миллионов и миллионов людей; Троцкий бесплодно теоретизировал в совершеннейшем отрыве от масс. Кстати, это так и было отмечено в последующем за XX съездом постановлении ЦК КПСС «О культе личности» от 30 июня того же 1956 г. и позже — в докладе, посвященном 70-летию Великой Октябрьской социалистической революции (2 ноября 1987 г.), тогдашнего генсека М.С. Горбачева: «...руководящее ядро партии, которое возглавлял Сталин, сформировало стратегию и тактику на начальном этапе социалистического строительства, получило одобрение политического курса со стороны большинства членов партии и трудящихся». Кажется, ясно.
Между прочим, упомянутая хрущевская неправда в цитировании Ленина была не единственной в том печально знаменитом его докладе. Вот, например, ещё одна. Хрущёв заявил, что ленинское «Письмо к съезду» в СССР никогда не только не публиковалось, но и вообще не упоминалось: так, дескать, Сталин этого письма боялся. Но это совершенно не соответствует действительности.
Дело в том, что сразу после Великой Отечественной войны 1941—1945 гг. в СССР стали выпускать собрания произведений Сталина. Намечалось выпустить 16 томов, выпустили всего 13 (13-й вышел в свет в 1951 г.). Так вот, в 10-м сталинском томе, вышедшем в свет в 1949 г. (год 70-летия Сталина), имеется речь Сталина на заседании объединенного Пленума ЦК и ЦКК ВКП(б) 23 октября 1927 г. (присутствовало более 200 человек), в которой он, Сталин, отвечая Троцкому и К°, подробно говорит об этом самом «Письме» Ленина, о характеристиках, данных Лениным шести самым выдающимся членам тогдашнего ЦК партии, в том числе и ему, Сталину, и о своей «грубости», и о том, что он, Сталин, сразу же в мае 1924 г. просил проходивший в это время XIII съезд партии «исполнить волю Ленина» — переизбрать его, Сталина, с должности генсека, а съезд единогласно обязал его оставаться на этом посту. Кроме того, Сталин говорит о том, что он неоднократно подавал в Пленум заявления об освобождении его от должности генсека, и всякий раз его единогласно обязывали на этом посту оставаться.
Из стенограммы этого Пленума можно узнать, что на нем по предложению и настоянию Сталина, вопреки воле Ленина не публиковать «Письмо» (а довести его содержание только до делегатов съезда), было принято решение об опубликовании его, и оно было опубликовано в приложении к газете «Правда» — в «Дискуссионном листке» 10 ноября 1927 г. Кстати, никто почему-то до сих пор не обратил внимания на тот факт, что ленинское «Письмо к съезду» писалось в декабре — январе 1922/23 г., то есть предназначалось XII съезду, состоявшемуся в апреле 1923 г., когда Ленин (он был жив, и здоровье его улучшилось) вопроса о перемещении Сталина не поднимал. Неужели всего этого Хрущев в 1956 г. не знал? Знал. Конечно, знал. А значит, сознательно говорил неправду.
И вот с этой «мелкой» хрущевской неправды, которую тогда еще можно было легко «схватить за шиворот», и началась большая далеко идущая ложь о Сталине, выросшая ныне до невероятной неправдоподобности, в которую — будем откровенны! — поверили процентов 75 наших сограждан. Это благодаря молча проглоченной нашими обывателями первой микропилюле лжи про Сталина оказались сегодня возможны такие лошадиные дозы вранья в адрес Сталина, как, например, то, что Сталин был параноиком, или агентом царской охранки (круто!), или (еще круче!!) фашистом, или даже (круче некуда!!!) сообщником Гитлера по развязыванию Второй мировой войны, и так далее, и тому подобное.
В процессе оболгания Сталина и попутного оболванивания масс введены в оборот, по крайней мере, два важных термина: «сталинизм» и «казарменный социализм». Термины не новые: их употреблял ещё в середине 30-х годов Л. Д. Троцкий, и ни одному за все годы антисталинской, а затем и антисоциалистической кампании не было дано хотя бы мало-мальски научного определения. Впрочем, первому («сталинизм») объяснение вроде бы было дано... в интервью французской газете «Юманите» в 1986 г. М. С. Горбачёвым. «Сталинизм, — изрёк тогдашний руководитель КПСС, — понятие, придуманное противниками коммунизма, и широко используется для того, чтобы очернить Советский Союз и социализм в целом». Уму непостижимо! Это говорил тот, кто ничего не сделал против распространения этого понятия в его родной стране, потому что… вскоре открыто предал и Советский Союз, и социализм в целом.
Один из ведущих перестройщиков — «архитектор», бывший член Политбюро низвергнутой (в ходе перестройки) Коммунистической партии Советского Союза (по чьей инициативе вроде бы вся эта катавасия и затевалась), пребывавший почти полвека в ее рядах, прошедший в ней большой путь от рядового аппаратчика до главного идеолога, после чего, будучи уже в возрасте под семьдесят, от этой партии отказавшийся (при его, по его же признанию, «сверххорошем» отношении к ее создателю — Ленину) — А.Н. Яковлев в своей книге с пронзительно-горестным названием «Муки прочтения бытия» (вышла в свет в 1991 г.) так описывает реакцию всех присутствующих на тот «тайный» доклад Хрущева (А.Н. Яковлев там был, по его словам, в числе приглашенных): «Была мертвая тишина, люди не смотрели друг на друга... Я слышал только одно слово, произносимое одним, вторым, третьим, — «да-а». Слышишь только это «да-а». Никаких разговоров, люди шли, понурив головы, не умещалось сразу в голове то, что услышали. Это было тяжело, очень тяжело».
Задумаемся над этим яковлевским воспоминанием. Почему люди, услышавшие с высокой трибуны якобы правду, не выразили одобрения фактам выявления правды, которую они, надо полагать, долгие годы ждали? Наверное, это было бы более естественно.
Предположим, что в первый момент люди — все до единого! — оказались в шоковом состоянии... от этой самой правды. Но вот прошло некоторое время. С ведома Хрущёва, собравшего вокруг себя людей, недовольных Сталиным (что вполне объяснимо — и не только по отношению к Сталину как к главе социалистического государства: история не знает примеров, чтобы все слои населения любой страны были бы довольны главой своего правительства, да и самим правительством), началась антисталинская кампания. Антисталинистам была дана «зеленая улица», превратившаяся ныне в «широкий проспект» с односторонним движением.
Кто же выступил на этой «улице», и кто выступает сейчас на этом «проспекте»? По всей вероятности, в первую очередь на этой «улице» должны были выступить те, кто был рядом со Сталиным, а из них — самые выдающиеся, то есть те, которые спорили за правду со Сталиным, за что, как нас всех уже много лет убеждают, и «страдали» от его, Сталина, «недоумственности», от его, Сталина, «некомпетентности», а порой и «самодурства» и «жестокости». Недостатка в таковых людях, получается, не было.
Спрашивается: при таком положении вещей почему же ни один из таковых людей — выдающихся деятелей партии и государства (кроме Хрущева), науки и техники, литературы и искусства, армии и флота, физкультуры и спорта за более чем сорок лет антисталинской кампании не подтвердили «слабоумности» и «некомпетентности», «самодурства» и «жестокости», «трусости» или «слабоволия» Сталина хоть в какой- либо области, хоть в каком-либо периоде его, Сталина, деятельности? Повторяю: имеются в виду выдающиеся деятели, знавшие Сталина лично, а не понаслышке. Например, полководцы Г. Жуков и К. Рокоссовский; ученые И. Курчатов и С. Королев; писатели — русский Л. Леонов, белорус П. Бровка, украинец П. Тычина, казах М. Ауэзов, грузин Г. Гулиа, латыш В. Лацис; великие актеры-мхатовцы, в том числе О. Книппер-Чехова (вдова А. Чехова); певцы — солисты Большого театра В. Барсова, М. Михайлов, И. Козловский; гениальный композитор Д. Шостакович и многие-многие другие крупные деятели, представляющие практически все основные сферы деятельности, которые родились до 1917 г., то есть знали жизнь дореволюционную, лично общались со Сталиным и которые после XX съезда партии были живы, вполне здоровы и, следовательно, могли бы привести в период антисталинской кампании факты против Сталина. Но ведь не привели. Напротив, в разгар открыто поощряемой сверху антисталинской кампании, абсолютное большинство из них выдали продукцию (мемуары и другие публикации), не оставляющую никакого сомнения в высочайших качествах личности И.В. Сталина.
Гениальный М. Шолохов, лауреат Нобелевской премии, живший всю свою долгую жизнь в самой гуще своего народа, всё лично видевший и всё лично испытавший до Сталина, при Сталине и после Сталина, не нашёл почему-то иных слов о Сталине, кроме следующих:
