с казаком — тираспольчанином Сергеем Корабельниковым, многим известным как «Огонек», прозванным так за огенно-рыжую шевелюру, отчаянный и неугомонных характер, он ушел в разведку. На окраине города они попали в хитро устроенную засаду. ОПОНовцы хотели взять их живьем, шквальным огнем не давали подойти рвавшимся к ним на помощь казакам и гвардейцам. Поняв, что окруженные казаки сдаваться не собираются, их позицию расстреляли из гранатометов… Так вместе они там и лежат. Вытащить их тела — были попытки, еще троих ранило! — пока нет никакой возможности…
— На прибывших иркутян подготовить приказ, поставить на довольствие, — приказал атаман начальнику штаба. — Вашей группе, — Бондарчук посмотрел на Будунова и Михайлова, — Сегодня отдыхать с дороги, знакомиться с обстановкой — начштаба поможет и проинструктирует, а завтра к восьми утра прибыть сюда, сдать документы, личные вещи и получить оружие. Пойдете в Бендеры…
Как ни стремились вилимские казаки-иркутяне в бой — скорей, скорей на помощь приднестровцам! — но при слове «Бендеры» — название, ставшее синонимом слова «ад», город, в который они завтра войдут, Вадим вдруг ощутил, казалось, независимо от своего сознания — нутром, душой! — странно, да? — чувство ужаса!.. Быстро скосив глаза на Бориса, он, перехватив молниеносный ответный взгляд, понял, что Будунов ощутил то же, что-то близкое к этому…
Выходя из кабинета атамана ЧКВ, во дворе штаба услышали гомон, и вдруг — возгласы ликования и дружное «Ура-А-А!» Вадим и Борис с интересом посмотрели в окно, увидели свою группу, окруженную плотным кольцом восторженных казаков, каждый из которых старался пожать руку, обнять по-братски…
Новички заметны сразу, поэтому к вилимской группе тут же проявили интерес. Вошедшие во двор штаба бойцы, только прибывшие с передовой, сразу спросили странных «гражданских», сидящих у стены: «Откуда вы, братки? Кто такие?..» Получив ответ, своей непосредственной и искренней радостью — «Помощь пришла!» — буквально «на уши поставили» всех, кто был во дворе…
На оформление всех документов у начальника штаба ушло не так много времени. Согласно приказу, группа казаков станицы «Вилимской» ИКВ, как прикомандированная, временно вошла в состав Черноморского казачьего войска с суточным содержанием каждого в 76 рублей…
— …И чему, сотник, улыбаемся? — недоуменно спросил начштаба, посмотрев на Михайлова.
— Да все нормально. Просто вспомнились статьи в газетах…, - и Вадим с Борисом, перебивая друг- друга, со смехом рассказали, как, купив в Москве кучу газет, обнаружили в «Неделе» — приложение к газете «Известия», в «Московском комсомольце», а потом и в «Московских новостях», полные серьезности журналистские утверждения о том, что прибывающим в Тирасполь, Цхинвали или Сухуми «легионерам», хоть вербовки не велось и контрактов они не подписывали — довольно неплохо платят, и в этом, мол, есть масса свидетельств! «Теперь настал золотой век наемников!» — брызгая слюной и «праведно» возмущаясь, кричали со страниц своих «независимых» газет вскормленные «молодыми реформаторами» столичные «журналюги»…
— … Вот я на своей работе с учетом премиальных получаю почти восемь тысяч в месяц, — улыбаясь, говорил Будунов, — А вот Михалыч, — он кивнул на Вадима, — Больше двенадцати!.. Так кто из нас наемник — мы? Мы, пайком получившие здесь две «штуки» «деревянных», или те московские писаки, заказные статейки которым «демократы» оплачивают «зеленью»?…
— Да мы к этому как-то привыкли и уже внимания даже не обращаем, — устало сказал начштаба. — Просто надоело. Как там, на Востоке-то говорят: «Собака лает, а караван идет»? Каких собкоров здесь только не перебывало: из Москвы, Киева, из областных газет, а уж западных да заморских журналистов — не счесть! Да Бога ради, пусть едут — мы открыты, всех приветим! Пусть смотрят, слушают, да правду кажут! Но ведь иной раз, поев с нами из одного котла, такое напишут — да креста на них нет! В угоду издателю да в погоне за «жареной» сенсацией все ведь извратят, не думая, что эта ложь отольется пулей для нас, но, прекрасно понимая, что она станет звонкой монетой в их кармане… У этих людишек, при шуршании «зелени» такие понятия, как «правда» и «совесть», видимо, отключаются автоматически… Но, слава Богу, не они «погоду делают». Да вы еще сами повстречаетесь со многими из них, их тут нынче много. Здесь вот журналистка из «Комсомольской правды» уж сколько дней работает — дюже отчаянная девка! Лезет в пекло — сам черт ей не страшен! А какие статьи пишет!..
— Ну что, освоились уже? — подходя к восторженной группе, стоящей в плотном окружении казаков, с улыбкой спросил Борис, когда они с Вадимом вышли от начштаба. — Здорово, станичники! — крепким рукопожатием поприветствовали каждого из бойцов, одетых в разномастные «комбезы», «камуфляжи» и «афганки». Познакомились.
Среди черноморцев из каких только войск казаков здесь не было! Отдельные их группы вывели с других участков обороны, в штабе переформируют и уже сегодня — завтра направят в Бендеры, где обстановка наиболее трудная. Тут же были и казаки, только что прибывшие в штаб с каким-то заданием прямо из Бендер… И от них тоже услышали, что о храбрости иркутской группы, прямо с ходу вступившей в бой — «с корабля и на бал!» — ходят чуть ли не легенды!..
— Отчаянные ребята! — с восхищением говорили казаки. — Долго еще будут «румыны» их помнить!
Погрустнели казаки, когда Вадим сообщил скорбную весть о гибели «Огонька» и Олега Халтурина.
— Мужики, извините…, - послышался громоподобный бас. Все обернулись. Как появились во дворе два бойца в серой форме с нашивками «ОМОН», они не заметили.
— …Вообще-то, мы — казаки, а не «мужики»…, - подсказал кто-то из толпы.
— …Извините еще раз. Нам сказали, что здесь мы можем своих земляков встретить… Сибиряки есть?..
— Есть!!! — в голос ответили, чуть ли не все казаки, так, что ОМОНовцы — громадины под два метра ростом, про которых говорят: «кулак-с голову пионера», от такого аж опешили… И тут же — взрыв радости!
— Братцы!.. Откуда вы?… А мы из Новосибирска…, с УВД…, - как в тиски, своей грудой мышц хватали ОМОНовцы казаков в объятия, сияя как от вдруг свалившегося на них счастья…, - Мы груз гуманитарный сопровождали — медикаменты, кровь, плазму, продукты!.. Вон на улице три «КамАЗа» наших стоят!.. Сдали все в госпиталь…, там и сказали нам, что вы здесь!..
А когда новосибирцы узнали, что среди черноморских и донских казаков здесь стоят казаки-иркутяне, двое забайкальцев, трое омичей, один из Бийска, другой из Абакана — вообще ошалели!
— Ожидали встретить…, но чтоб здесь со всей Сибири земляков увидеть!.. Эх, нам бы с вами!
— А мы тут все земляки, — сказал Лекарев. — Что Амур или Ангара, Обь, Дон или Днестр — все они свои воды по одной земле несут — российской! Все здесь земляки и братья — по духу и крови. Вот мы — иркутяне, войдя в состав Черноморского войска, стали сегодня приднестровцами… А пролитая погибшими иркутянами кровь, пропитала уж землю у Днестра, смешавшись с кровью жителей Бендер, казаков и гвардейцев. Кто мы, если не братья, породненные кровью с этой землей? — Слава, перекатывая желваками, заметно волновался, глаза его блестели. — …А раненные приднестровцы, донские или кубанские казаки, через чье сердце сейчас пойдет привезенная вами донорская кровь, разве не будут они чувствовать себя побратимами с сибиряками?…
Славка замолчал. Стянув с головы свой черный берет, ОМОНовец, с видом человека только что пережившего шок, смотрел на Лекарева. С минуту висела тишина.
— Спасибо тебе, брат, — словно очнувшись, тихо произнес он и тут же сгреб в объятия своими ручищами Славку, показавшегося всем, по сравнению с ним, таким худеньким…, - на всю жизнь твои слова запомню, детям своим передам!.. А ну-ка, сфотографируй меня с казаками! — сказал, как скомандовал, он своему напарнику. — Я всем дома об этой встрече, обо всем, что мы здесь видели, через газету расскажу!.. Весь Новосибирск помощь собирал, пусть весь город, вся область знает, что хрен-с-два получится тем козлам, — со злобой кивнул он в сторону головой, — Победить Приднестровье! А уж если вся Россия
