Кровавое лето в Бендерах (записки походного атамана)

покинул город бездумно, подчиняясь только чувству самосохранения, не зная, не понимая всего того, что творится вокруг… Вскоре подъехали ещё бойцы. Исполком заполнялся людьми. Город жил.»

Вывод батальона из города, да ещё в такой неопределённой ситуации, Костенко ни с управлением обороны ПМР, ни с командирами 173-й ракетной бригады и химбата 14-й армии не согласовал, никого не предупредил. И, как выяснилось позже, сделал это намеренно! О предполагаемом отходе гвардейцев в бригаде лишь слышали, как говорят, краем уха. Поэтому, когда в 1.35 ночи, в полной темноте, из города через мост прошли какие-то подразделения, два БТРа, три МТЛБ и РАФик, в крепости решили, что это был батальон Костенко.

…Около 2.30 ночи в крепость из города позвонила жена одного из российских офицеров, сообщила, что со стороны села Протягайловка к мосту идёт большая колонна бронетехники «румын». Личный состав, поднятый по тревоге, в спешке занял позиции, приготовился к бою. Вдоль трассы на крепостном валу позиции заняли в основном ополченцы с Тираспольского завода им. С.М.Кирова — человек 150–170, - организованное и дисциплинированное формирование, имеющее большой опыт боёв под Дубоссарами. Чуть дальше — у автомобильного моста, находились подразделения казаков и милиционеров Бендерского ГОВД.

Ночь стояла тёплая, тёмная, абсолютно безлунная — настоящая южная ночь. В её тиши был отчетливо слышан гул приближающейся тяжелой техники, можно было различить даже лязг гусениц.

В 2.40 показалась черная масса головы колонны. Вся техника двигалась с потушенными фарами. Впереди шёл танк. Отдельные силуэты бронемашин, попадая в поле зрения защитников крепости, сразу становились для них целями.

«Без команды не стрелять!» — передавался по цепочке приказ генерал-майора Николая Гаридова, первого заместителя командующего 14-й армии, руководившего обороной крепости, в том числе и всеми приднестровцами, кто находился там: ополченцами, казаками, милиционерами и гвардейцами тоже…

Колонна, пройдя поворот и приблизившись к крепости, замедлила ход, казалось, что будто прислушиваясь, кралась. И тут… То ли нервы у кого-то не выдержали, то ли… Со стороны моста ночную тишину взрезала «трасса» автоматной очереди! Нервы у всех были напряжены до предела — с крепостного вала тоже ударили. Из колонны враз ответили шквалом огня! И началось!..

Грохот пулемётов и автоматов, стремительные строки «трасс», огненные всплески-струи гранатомётов, оглушительные удары и разрывы гранат, взметнувшиеся ввысь осветительные ракеты, крики и стоны раненых — всё слилось в этой смертельной свистопляске!..

Расстреливаемая колонна дралась отчаянно, как раненый лев! Бойцы даже поднялись было в атаку!..Костенко ведь сказал, что крепость захвачена ОПОНовским батальоном (*какая убийственная ложь!), поэтому и идти приказал тихо, скрытно (?), с потушенными фарами.

Как рассказывал о том ночном кошмаре гвардеец Валера: «…Мы ответили, как могли в таком положении. Стрельба со всех сторон стояла страшная. Такие ощущения, не дай Бог, кому испытать…»

Много погибло… Очень много!

Из более чем трёхсот гвардейцев и ополченцев, что были в колонне, погибло 40 человек. А раненых!.. И вина за это целиком и полностью лежит на Костенко. Это не ошибка, это было его очередное преступление! «Профессионал» — но кто же так воюет: ни разведки, ни прикрытия!..

В том бою погиб и «Полоша» — командир отряда «конкретных пацанов»…

«Кроме гвардейцев, после апрельских событий, примерно человек сорок, имевших не очень светлое прошлое, создали своё военизированное формирование. Руководил ими небезызвестный в городе, так называемый «авторитет», которого все звали Полоша. Воевали они, надо сказать, здорово и профессионально. И сражались прямо героически. Когда мы уходили из города, они тоже были в нашей колонне. Полоша сидел в третьей от начала колонны машине, когда нас атаковали свои. Его сразу ранило и очень сильно. Одна рука была перебита и держалась, очевидно, на сухожилиях. Но даже при таком тяжелом ранении он стрелял. Раненая рука, видимо, ему мешала, и тогда он крикнул мне: «Рви руку!» Я в первый момент опешил от неожиданности. Он начал материться и снова закричал; «Рви, иначе пристрелю!» Тут я пришел в себя, схватил его за раненую руку и дёрнул… Со всей силы дёрнул второй раз и почувствовал, что держу её в своих руках. Но Полоши уже рядом не было, стреляя одной рукой, он убежал — бой, хоть и со своими, но продолжался…»

…Из крепости темень ночи вспорол луч мощного прожектора. Он резко метнулся по колонне, на секунду где-то в её середине замер, и вдруг, будто что-то «вспомнив», рванул назад, выхватил из темноты головной БТР… с буквами «ПМР» на броне…над ним развевался красно-зелёный приднестровский флаг!..

Из сотни глоток, как из одной, раздались душераздирающие крики!!!..Стрельба разом стихла. Только были слышны крики раненых. Бой шёл не больше пяти минут…

М. Бергман, полковник 14-й армии, военный комендант Приднестровья.

«Закончилось всё очень быстро…Солдаты выбежали из укрытий, преодолели метров сто пятьдесят и тут только поняли, что расстреляли в упор… своих!

Один из участников этого боя, десантник, побывавший во многих «жарких» странах и «горячих точках«…рассказывал мне: «Мы стали искать живых, а там такое!.. Я же профессиональный солдат, Михалыч, я многое повидал. А тут — свои! Свои, Михалыч! Я с одним из них в Африке был, с другим… ах, ты веришь мне, я плакал. Навзрыд рыдал, как малое дитя!»

Очень сложно такого человека, награжденного орденом Мужества….заставить плакать. Плакать даже не от потери друга, сослуживца, а от бессилия, беспомощности. Он — человек опытный во всех делах. О Костенко он знает всё. И молчит. И будет молчать. Потому что у него двое детей, жена и старики-родители. А он для них — единственная опора, и защита, и кормилец. И фамилию этого мужественного человека, участника того страшного боя, я никогда не назову. Хотя бы потому, что тайна Костенко и его людей, вполне возможно, этому моему земляку вполне известна…

Удивительно! Сильные люди — мои земляки — видели, что творит на нашей земле комбат Костенко, и молчали. И не могли с ним справиться. Почему же? Потому что все они знали, что Костенко не одиночка, что за ним стоит «третья сила»…

…Факты убеждают в наличии у «кровавого комбата» покровителей. Кто же они? О, их было много, тех, кому была выгодна дестабилизация, «мутная водица»!..»

«…Во главе колонны Костенко поставил подполковника Александра Иванова, честного офицера, который, зная о преступлениях своего начальника, в частности, о торговле боевым оружием, периодически докладывал о них вышестоящему руководству. «Потерпите, — говорили ему. — Вот закончится война, тогда…». Для Александра Ивановича война закончилась скоро. Офицер погиб в той мясорубке. Сам комбат остался жив…»

…Остался жив, и тут же всю колонну бронетехники двинул в Тирасполь, к Дому Советов — резиденции президента ПМР, к Верховному Совету, к штабу 14-й армии. На «разборки».

Подразделения спецназа «Днестр» и «Дельта» были подняты по тревоге, приготовились к бою с вышедшим из-под контроля 2-м батальоном гвардии. Ситуация сложилась взрывоопасная…Уже в Тирасполе.

Генерал-майор Ю.Неткачев, у которого в это время находился президент ПМР И.Смирнов с несколькими депутатами, разговаривать с Костенко наотрез отказался: «Это ваши люди, вы с ними и разбирайтесь«…Долго, то всем скопом, то разбившись на группы, И.Смирнов с депутатами Т.Зеновичем, И.Мильманом, В.Харченко, В.Бережным, Г.Воловым и, подъехавшей к ним Г.Андреевой, которая пользовалась авторитетом у Ю.Костенко и могла повлиять на него, уговаривали гвардейцев вернуться в Бендеры…