Когда, к облегчению всех, каменщики заполнили шахту глыбами и мусором, все разошлись по домам и впервые за много дней уснули спокойно. На другой день место над шахтой сгладили и заделали известковыми плитами, взятыми со строящейся рядом Ахет-Хуфу. Место было хорошо замаскировано.
В тот же день Нефер, на этот раз спокойный и торжественный, доложил царю, что мумия досточтимой царицы со всеми подобающими ей почестями тайно перенесена из оскверненной могилы и замурована в новой. Глубина ее так велика, что совершенно недоступна для грабителей. Фараон был доволен и за успешное выполнение наградил своего домоправителя эбеновым саркофагом.
Нефер скрыл лукавую улыбку в низком поклоне («Великая девятка! Слава тебе! Все обошлось благополучно! Боги праведные! А если бы все это открылось!»)
Фараон между тем спокойно продолжал:
— Пусть приготовят завтра с утра носилки, чтобы я смог отправиться к Священной пирамиде, убедиться в сделанном. И да будет принесено в жертву царице Хетепхерес три быка и две меры ладана! Да, и еще… Найдены ли грабители?
Нефер заверил, что полиция напала на их след, и в ближайшие два дня они будут пойманы и наказаны со всей строгостью законов Кемет.
Но грабителей полиция так и не нашла. Никаких следов не было обнаружено. Наоборот, чиновники теперь боялись, что кто-нибудь найдет мумию и слух об этом дойдет до царя. Полиция сбилась с ног: Нефер должен был докладывать о поимке преступников, срок доклада уже наступал. Наконец, чтобы как-нибудь покончить с этой беспокойной историей, решили доложить фараону, что грабители пойманы. Полиция действительно нашла каких-то исхудалых, изможденных калек и бродяг, которых из-за немощи нигде не держали на работе. Их и выдали за преступников, в которых все страшно нуждались. Царь запретил их казнить и велел отправить на самые страшные южные каменоломни, на золотые прииски, чтобы умерли там в муках.
И было сделано, как приказал его величество. Ничего не понимающих жалких стариков отправили в Нубию на золотые прииски, где самые здоровые не выдерживали больше года.
ЧУЖЕЗЕМЕЦ ПОКУПАЕТ БАРКУ
Однажды к домику кормчего Дуауфа, что на улице Моряков, подошел чужеземец в свободной одежде, ниспадающей глубокими складками. В такой одежде ходили купцы с далеких островов Великой Зелени. Жена кормчего удивленно посмотрела на пришельца, когда он спросил:
— Могу ли видеть кормчего Большого дома Дуауфа, сына Меру?
Женщина привыкла к тому, что ее мужа посещали всякие незнакомые люди, с которыми ему приходилось сталкиваться во время своих долгих странствий по водным просторам. Но муж только что прибыл из долгого плавания вчера, а сегодня его уже навещают.
Она приветливо улыбнулась на поклон незнакомого гостя и пригласила войти во двор.
Кормчий отдыхал в ожидании нового назначения.
Барка его ремонтировалась после сильного шторма. Только что вернувшись с пристани, он сидел на циновке, постланной на земле. Перед ним стояли объемистый кувшин с пивом и кружки, с которых оно сползало им низенькую подставку, заменяющую стол в домах Кемет.
Незнакомец вошел в маленький двор, более похожий на пышный сад, таким он казался зеленым. Несколько кустов жасмина распространяли благоухание по всему двору. На темном фоне виноградных лоз, закрывших глиняные стены двора, выделялось несколько грядок овощей. Добродушный Дуауф окинул быстрым взглядом гостя и, не спрашивая о причине прихода, пригласил выпить с ним пива. Жена кормчего принесли кружку. Гость сел и с видимым удовольствием начал медленно пить прохладный напиток.
Он был высок, худощав. Кожаные сандалии и платье из хорошей ткани говорили о достатке их владельца. Русые кудри, ровно подстриженные брадобреем, опускались чуть ниже ушей. Более светлая кожа и волосы выдавали в нем жителя чужой страны. Спокойное лицо с прямым взглядом расположило к себе кормчего, видавшего много людей на своем веку. Было в выражении этого необычайного лица одновременно и что-то насмешливое, и какая-то горечь затаилась в углах рта.
Незнакомец выпил кружку, и улыбаясь, похвалил пиво:
— Превосходное у вас пиво, хорошо утоляет жажду!
Он с восхищением оглядывал маленький дворик, похвалил порядок. А хозяева меж тем подливали пиво и подкладывали еду. На какой-то момент гость задумался, и в его лице появилось выражение глубокой тоски. После получаса неторопливой беседы гость сказал:
— Слышал я, что ты многоопытный моряк и часто ходил по Великой Зелени. Хороший моряк знает толк в судах. Хочу я купить в вашей стране барку. Ваши суда славятся по морю добротностью, прочностью и на волнах устойчивы. Нет искусней ваших мастеров в этом деле. Да и строите вы их из ливанского кедра, а его горькая древесина не по вкусу морскому древоточцу. Вот за этим я прибыл сюда с товарами. Товарищ мой уже отплыл, я же задержался из-за судна, все не могу найти подходящего. Большая барка мне не нужна, лишь бы она могла ходить по морю.
Дуауф задумался. Много он странствовал в своей жизни. Была она полна трудностей и опасностей и научила его ценить взаимную выручку и своевременную помощь. Ему искренне хотелось помочь этому мужественному человеку. Некоторое время он перебирал в памяти знакомых владельцев барок и, наконец, вспомнил, что недавно один из них умер.
— Может быть, вдова его продаст? Сыновей у нее нет. Водить судно — неженское дело. Барка невелика, но на ходу легка, надежна и быстроходна.
Чужеземец поблагодарил за совет. Дуауф проводил гостя к владелице барки, и та согласилась продать.
На другое утро купец вместе с хозяйкой отправились на пристань для осмотра судна. Барка из ливанского кедра весьма добротной работы содержалась в хорошем состоянии. Длина ее была локтей двадцать с небольшим. Покупатель осмотрел ее с довольным видом. Через несколько дней состоялась их сделка и купец расплатился золотом и тканями. В тот же день вместе с четырьмя другими иноземными моряками он переселился на свое судно. Его отвели на окраину пристани, а потом поплыли вверх, чтобы опробовать на ходу и узнать капризы судна.
Из старой команды чужеземец не взял никого, так как отправлялся на острова Великой Зелени.
Через несколько дней барка совсем исчезла, и на пристани о ней не вспоминали. Вдова, бывшая хозяйка судна, была довольна платой.
Дуауф тоже через несколько дней отправился в новое плавание — на этот раз в Нубию за черным деревом, да и на обратном пути он должен был принять груз розового гранита в Асуане для царского дома.
НЕОЖИДАННАЯ ВСТРЕЧА
Благодаря усилиям Руабена, Инара перевели в отдельную крошечную хижину, в поселок, где жили одинокие надзиратели и стражники. Для работы отвели площадку под тростниковым навесом, принесли все необходимые инструменты. Впервые после двух лет он получил возможность ходить по всей территории свободно. Подготовив площадку, он пошел в карьеры для выбора нужного камня. Прежде всего зашел к товарищам. Они выразили искреннюю радость за него и сожаление, что он уже не с ними. Но Инар долго еще был в их камере, пока они отделяли для него огромную глыбу. Потом приволокли под навес, и он начал работать над саркофагом для начальника каменоломен.
Молодой скульптор не знал, стоит ли радоваться своей свободе. Свобода была призрачна. Он знал, что за ним следят и никуда, кроме каменоломен, он не сможет уйти. Перемены в жизни принесли ему и неожиданные неприятности. Надзиратели, с которыми ему приходилось встречаться в поселке, относились к нему с презрением и на каждом шагу старались это подчеркнуты. Гордый юноша жестоко страдал от
