в развалинах города. Ушел в партизаны, в труднодоступные для врага Козельские леса соседней Тульской области.
2
В отряде Осипенко быстро стал общим любимцем. Как он умел вовремя и пошутить, и песню затянуть, и серьезным словом поднять партизан на боевое дело! С тех пор как он пришел в партизанский отряд «Передовой», ни одна боевая операция не обошлась без его участия… Храбрости Осипенко был отчаянной.
Ранним осенним утром к дальней сторожке, где жил лесник Дмитрий Бессонов с семьей, подошла группа партизан. Возглавлял ее командир отряда Дмитрий Тимофеевич Тетерчев. Партизанам сообщили: в сторожке остановились на ночлег какие-то мужчины, вроде бы расспрашивают про отряд. Держа оружие наготове, вызвали незнакомцев на крыльцо.
— Кто такие, откуда будете? — строго спросил командир.
Вперед шагнул высокий, плечистый человек с винтовкой в руках. Под его распахнутым пальто виднелась темно-синяя милицейская гимнастерка, на ремне — увесистая кобура. Карманы оттопырены — похоже, что там гранаты. Все это Тетерчев подметил с первого взгляда: как-никак сам был сотрудник уголовного розыска.
— Я — начальник сухиничской милиции Осипенко, а люди — со мною. Вот мои документы.
Партийный билет, служебное удостоверение — все в порядке. Внимательно просмотрев их, командир сразу же подобрел. Представился.
— Значит, нашего полку прибыло…
Так после скитаний по глухим лесным тропам 10 октября — дату он запомнил точно — Ефим Ильич стал бойцом отряда «Передовой».
Чем больше Осипенко присматривался к своим товарищам и во время боевых вылазок, и в недолгие часы отдыха, тем больше они нравились ему. Руководители отряда, коммунисты были по существу одной с ним профессии, коллегами по довоенной работе. И понимали друг друга с полуслова. Спокойный, рассудительный командир Тетерчев — сотрудник уголовного розыска. Его заместитель, собранный, инициативный Иван Никитович Сорокин — пожарный инспектор. Волевой комиссар Павел Сергеевич Макеев — уполномоченный НКВД. Все трое из одного, Черепетского района. Пришедший с Осипенко из Сухиничей весельчак Николай Семенович Митькин — опытный железнодорожник и связист, партизанивший еще в гражданскую войну в отряде Щорса, и степенный, хозяйственный колхозник-пчеловод Павел Николаевич Чекалин — были люди старшего поколения. Остальные — молодежь, комсомольцы. Шурочка Горбенко и Федя Дмитриков — с Черепетского чугунолитейного завода. Алеша Ильичев — рабочий Лихвинской типографии и другие. А самый младший — Саша Чекалин, сын Павла Николаевича, шестнадцатилетний, застенчивый школьник, имя которого, имя бесстрашного Героя Советского Союза, вскоре узнала вся страна. Ефима Ильича как самого сведущего в военных делах, умелого организатора назначили начальником штаба.
Они и составили крепкий костяк небольшого по численности, но боеспособного, мобильного отряда, воевавшего с полной выкладкой сил.
С первых же дней повели партизаны интенсивную разведку. По одиночке и небольшими группами кружили бойцы по деревням, районным центрам, наблюдали за железной и шоссейными дорогами, в подробностях выведывая все о противнике. Зачастую инструктировал их Осипенко, учил, на что обращать внимание, не упускать кажущихся мелочей, деталей, которые на самом деле могут рассказать о многом. Как начальник штаба, он вместе с командиром оценивал добытые данные, разрабатывал предстоящие операции. Любил и сам ходить в разведку, забираясь порой за тридцать — сорок километров от базы.
«Надо сказать, — вспоминает Д. Тетерчев, — разведчик из Осипенко был классный: глаз цепкий, все видит. Умел он и подойти к людям, знал, как и о чем спросить».
Боевое крещение состоялось в нескольких километрах от поселка Митино на шоссе, которое вело в Лихвин. По этой дороге двигалась, сильно растянувшись, немецкая автоколонна. Партизаны ее ожидали в самом удобном для встречи месте. Залегли по обе стороны шоссе, укрывшись за толстыми стволами старых берез, что росли по обочинам. Командир и начальник штаба расставили людей так, чтобы обеспечить кинжальный огонь. Явное неравенство сил их не смущало: надеялись на ошеломляющую внезапность удара, на то, что успеют вовремя уйти. И расчет полностью себя оправдал.
Уже сильно стемнело и опять занудил холодный дождь, когда голова колонны поравнялась с тем местом, где была засада. Тетерчев выжидал, не спешил подавать сигнал. Вот показалась отставшая от других группа автомашин и передняя внезапно встала — какая-то поломка. Сразу же на дороге забегали лучи фонариков, послышались торопливые команды.
— По фашистским гадам, огонь! — крикнул командир. Из кюветов грянули залпы, полетели гранаты. Жарко вспыхнула одна машина, за ней другая. Пламя выхватывало из темноты метавшиеся и падавшие фигуры. Бойцы патронов не жалели…
«Вернулись на базу. Стали обсуждать план дальнейших действий. Приняли решение: и впредь не давать фашистам покоя ни днем, ни ночью», — вспоминает Тетерчев.
Словно магнит, притягивала к себе внимание отряда одноколейная железная дорога, которая связывала Сухиничи с Тулой через станции Козельск, Шепелево, Мышбор и другие. По ней непрерывно гнали немцы на восток живую силу и технику и, естественно, охраняли линию надежно. Но имелось немаловажное обстоятельство: на протяжении нескольких километров к полотну почти вплотную подступал лес.
Как же вывести дорогу из строя? Взрывчатка имелась, но не было детонаторов, бикфордова шнура. И все-таки выход из положения нашли. Осипенко предложил:
— Давайте в стыки между рельсами вобьем костыли, а для верности кое-где еще и гайки открутим. Поезду некуда деваться — только под откос. Дело проверенное, не сомневайтесь. Когда мы с Митькиным пробирались в отряд, одно такое крушение устроили…
Предложение было принято, стали готовиться к операции. Усилили наблюдение за движением поездов, за немецкими патрулями. Это помогло выбрать удобный момент и место диверсии — на крутом повороте близ полуразрушенной станции Мышбор. Во время одной из вылазок на эту станцию разведчики раздобыли железнодорожный инструмент, металлические костыли.
В намеченный вечер группа скрытно подобралась к полотну. Выставили охранение. Всадить четыре костыля, отвинтить гайки было делом пятнадцати минут. Осипенко и Митькин по-хозяйски приняли работу. И только убедившись, что все сделано надежно, начальник штаба дал сигнал к отходу.
В лесу залегли. Состав — больше десятка вагонов с солдатами и военной техникой — не заставил себя долго ждать. Вот он на всех парах выскочил из-за поворота. Бойцы невольно затаили дыхание. Уже рядом, совсем близко… Ну!!! Раздался страшный скрежет. Паровоз стал медленно крениться на бок и рухнул вниз с крутой насыпи, увлекая за собой гармошку вагонов. Где-то внутри образовавшегося месива полыхнуло пламя, начали рваться снаряды…
После этой диверсии, дорого стоившей гитлеровцам, те стали осторожнее. Усилили охрану. Впереди воинских эшелонов пускали платформы, где стояли пушки, пулеметы, с ходу «обрабатывавшие» ближний
