Через несколько минут на улицу, в сопровождении буфетчика, вышел мнимый Рафик. Он ничего не подозревал и был уверен, что новый паспорт у него уже в руках.
— Все взял? — спокойно спросил Мусаев. Тот кивнул головой.
— Ну и хорошо. Сейчас остановим первую попавшуюся машину и быстро в отдел, а ты оставайся, — обратился он к Абдуразакову, — забавляй гостей, мы сами управимся и скоро вернемся. Тогда и отметим…
«Первая попавшаяся» не заставила себя долго ждать. Мусаев сделал знак, и «Волга» остановилась у калитки. Магомед и «Рафик» сели в нее.
— Будь добр, подбрось нас до райотдела милиции, — попросил Мусаев водителя, — и, пожалуйста, побыстрее. Нас ждут.
Остальное было, как говорится, делом техники. Подъехав к зданию милиции, подполковник и «Рафик» вышли из машины и поднялись в кабинет начальника паспортного стола. Мусаев сел за стол и деловито взял документы.
— Так, так… Значит, хочешь взять фамилию супруги?
— Да. Она мне нравится… Рафаил Абдуразаков! Это звучит!
— Да. Что-то есть. Значит, меняем?
— Меняем.
Однако менять ничего не пришлось. В кабинете, как было разработано планом операции, появились товарищи из Баку. Один из них подошел к Пулатову, положил руку на плечо.
— А-а, Ихил! Вот так встреча!
Новоявленный жених вздрогнул и побледнел. Он понял, что в западне…
Скупые строки приказа министра внутренних дел республики гласят:
«Начальника паспортного стола — подполковника милиции Мусаева М. К. за проявленную бдительность и оперативность, в результате чего был установлен и задержан опасный уголовный преступник, наградить…»
И еще:
«…награжден медалью «За отвагу на пожаре» за спасение малолетних детей»; «…награжден медалью «За отличную службу по охране общественного порядка» за задержание преступника…»; «… поощрен руководством МВД. При проверке паспортного режима по ориентировке задержан матерый преступник, совершивший убийство».
Да, строки приказов скупы, но сколько за ними высокой бдительности, хлопотливого, порой опасного труда! И не случайно на кителе подполковника Мусаева — лесенка планочек государственных наград, а в дни праздников на груди его горят ордена и медали участника прошедшей войны. И тогда пионеры и школьники окружают подполковника и спрашивают наперебой: «А этот за что? А этот?»
— За службу Родине, — коротко отвечает Магомед.
Молодые офицеры милиции частенько с доброй завистью говорят:
— Тихая служба у него.
Но так ли она тиха?..
Борис Соколов
ПОДРОСТКИ
Утром, по дороге на службу, майор милиции Трофимов любил поразмышлять. Сегодня он был под впечатлением вчерашнего письма. Из мест заключения. Оно вернуло его в прошлое.
…Со школьной скамьи Андриан Трофимов мечтал поступить в педагогический институт. Но мечте не суждено было сбыться. Началась война, и он пошел в военкомат, оттуда — на фронт. И после демобилизации учиться тоже не пришлось. В горкоме партии сказали, что такие, как он, нужны в органах охраны общественного порядка. Человек решительный, волевой и в то же время увлекающийся, он не любил половинчатости, с головой ушел в интересную работу уголовного розыска. И вскоре понял, что здесь тоже нужно быть педагогом.
По роду своей службы ему приходилось сталкиваться с людьми, в воспитании которых когда-то был допущен просчет.
Скольким ребятам помог он выправиться! Почти все сейчас уважаемые люди. При встрече почтительно здороваются с майором милиции:
— Если бы не вы, Андриан Николаевич!..
Но бывало, что эту фразу несколько переиначивали: «Если бы вы раньше за меня взялись».
«Не понимаю я безусых юнцов, которые бездумно прожигают лучшие годы в попойках, карточной игре, — размышлял старший инспектор. — Ни мечты, ни цели. А причина одна: плохое воспитание в семье, на производстве, отсутствие умного руководителя. Но, с другой стороны, парням по семнадцать лет. Сами должны понимать что к чему. Правда, некоторые начинают соображать, да поздно. Такого накуролесят, что…»
До слуха майора откуда-то из-за глухого забора донеслось:
— Деньги на бочку, проиграл — плати.
В ответ юношеский извиняющийся басок:
— У меня сейчас нету.
Снова назидательный злой голос:
— «У меня нету»… Тогда нечего было садиться!
Трофимов поискал глазами калитку, нашел, с силой распахнул. Под молодыми тополями, за фанерным столиком сидели трое великовозрастных парней. Позади них стоял подросток. «Да никак это Колька Логин? Значит, его тут обчищают?»
Первым заметил работника милиции парень с нависшим чубом. Он сгреб карты и быстро сунул под стол. «Еще один старый знакомый», — майор милиции узнал в чубатом недавно вернувшегося из мест заключения Николая Кобелева. Кобелев как ни в чем не бывало обратился к сидящим напротив:
— Ну вот, ребятки, покурили и на работу пора. И ты, Коля, иди, да не забудь, о чем я тебя просил.
Парни поднялись.
— А вот и товарищ майор за нами пришел. Заботится, как бы мы на работу не опоздали, — с ухмылкой проговорил Кобелев.
— Развеселый ты человек, Кобелев, — в тон ему ответил Трофимов. — Легко живется с таким характером.
— Это точно, легко. А потому, что совесть моя чиста.
— Даже после того, как ты обобрал этого пацана? — Андриан Николаевич кивнул на Логина. И, не дав опомниться Кобелеву, быстро приказал: — А ну, достань карты!
— Это какие?
— Те, что под столом спрятал.
Кобелев с недоумением обратился к дружкам:
— Ребятки, а разве у меня были карты и я их спрятал?
«Ребятки» дружно протянули:
— Не-ет.
— Ну вот, видите, — развел руками Кобелев. — А впрочем, надо посмотреть. Вдруг действительно там
