– Кроме того, пришлось применить небольшую магию, чтобы мне поверили. Это совсем мелкая и безвредная магия. Для нее нужна ветка омелы, крупный изумруд…
– И две пирамидки, – продолжил Ричард, – ты, старый жулик, выполнил секвенцию любви и убеждения, которая перестанет действовать уже через шестьдесят часов. Тебе это, надеюсь, известно?
Глаза старикашки выпучились от изумления. Он даже слегка привстал, опираясь на скамеечку под ногами, и тут же откинулся на высокую спинку.
– Ты знаком с секвенциями? Это невероятно!
– А как я, по-твоему, сюда попал?
– Я полагал – я был совершенно уверен, что сам вызвал тебя.
– Не совсем. Судя по всему, мы с тобой вместе выполнили части некой секвенции, в результате которой я оказался здесь.
Коротышка задумался, шевеля губами, а потом спросил:
– Как ты полагаешь, ты прибыл сюда надолго? Дело в том, что в манускрипте, который я использовал, на этот счет нет никаких указаний. Есть схожая секвенция для вызова демона, но она действует около шести часов, если верить рецепту. А сколько с нами пребудет герой, призванный из вышнего мира, мне неведомо.
– Я точно не знаю, – признался Ричард, – но есть основания полагать, что я появился здесь надолго, возможно – навсегда.
Это известие страшно обрадовало коротышку. Он слез со стула, подскочил к Ричарду и своими тоненькими лапками обхватил мощную длань короля:
– Какое счастье! Кажется, мне удастся выполнить предначертанное! Скажи, в твоем мире тебя называли Белым Волком?
– Меня называли по-всякому, – уклончиво ответил Ричард, – а теперь рассказывай всё по порядку – с самого начала!
Старикашка оказался родом из Палестины. Родился он очень давно, но про то, как ему удалось прожить так долго, расскажет позже. Долгие годы все называют его Мейером, но это не настоящее имя. Истинное имя Мейера никому не известно.
– Тоже мне, бином Ньютона, – хмыкнул Ричард, – ты, Мерлин, по поводу своего секретного имени особо не заморачивайся, никому не расскажем.
Мейер, он же Мерлин, поначалу вздрогнул, но быстро собрался и мужественно произнес:
– Что ж, мой король, тебе дана надо мною безграничная власть, но меня это не пугает. Ты – существо Света, и никогда не причинишь вреда тому, кто положил свою жизнь на исполнение великого Предначертания!
– Интересно, как это, зная твое имя, я могу получить над тобой власть? – подумал Ричард, а вслух произнес:
– Не отвлекайся, Мерлин.
– А ты бы не мог назвать свое истинное имя? – вкрадчиво попросил Мерлин.
– Не сейчас, возможно, позже – там видно будет, – пообещал Ричард и добавил, бросив взгляд в окно, – давай прогуляемся на свежем воздухе, надоело в духоте сидеть!
Двор замка был вымощен тщательно обработанным булыжником, между отдельными камнями рос ярко-зеленый мох, а кое-где пробивалась травка. Вдали виднелась каменная стена с прямоугольными зубцами, возле которой имелось много хозяйственных построек. Над трубами многих домов виден был дым – то ли дома отапливались, то ли готовилась еда. Где-то ржали лошади, слышалось коровье мычание и лай собак. «Обычное феодальное хозяйство, – со скукой подумал Ричард, – я таких видел десятки, если не сотни», но пройдя пару десятков шагов, и обернувшись к только что оставленному замку, он понял, что ошибался. Вместо могучего приземистого сооружения из грубо обработанного камня, взору предстал изящный воздушный дворец с огромным количеством стройных башенок, над которыми развевались разноцветные флаги. Живьем похожий замок Ричард видел лишь однажды – Нойшванштайн, замок Людвига Баварского, построенный королем-романтиком, вдохновленным вагнеровскими операми. «Разумеется, ни баварский, ни этот замок не могут нести фортификационных функций – всего лишь услада для глаз, – рассуждал Ричард, имевший большой опыт захвата и обороны замков, – пожалуй, замок Людвига даже более утилитарен, но я, определенно, где-то видел именно этот – с его вычурными башенками, балконами, висячими мостами, золотыми шпилями – где же?»
Неожиданный ответ тут же всплыл в памяти – перед ним возвышался, увеличенный втрое, а то и впятеро, замок ни то Спящей красавицы, ни то Белоснежки из парижского Диснейленда. Ричард минуты за две успел прикинуть, как можно с помощью всего лишь одной пушки за день лишить замок всех архитектурных излишеств и погрести защитников под обломками мостиков, башенок и балконов, а затем небрежно поинтересовался:
– Кто построил этот замок – Утер?
– Нет, это очень старый замок. Легенды говорят, что он здесь появился еще до римского владычества.
– Угу, – понимающе подтвердил Ричард, – остатки сада Эдемского. Бог с ним, с замком. Рассказывай про нас с тобой! Кстати, а почему мы разговариваем на латыни?
– Я знаю много языков, – скромно ответил Мерлин, – можешь говорить на любом.
– Так-таки и на любом? – удивился на русском Ричард, – тогда давай по-русски. За последнюю пару сотен лет я к нему очень привык.
– Не понимаю, – пожал плечами коротышка, не проявляя ни малейшего интереса к неизвестному языку, и продолжил свой рассказ.
Итак, родился он в Палестине, в Иерихоне, в семье священнослужителя. При рождении был наречен Мейером. Истинное имя ему открылось гораздо позднее при удивительных обстоятельствах. Первым его учителем был отец. Именно от него, наряду с другими науками, он получил первые знания о секвенциях. Наука о секвенциях была главным секретом семьи, и эти знания никогда не покидали узкого родственного круга. Когда Мейеру исполнился двадцать один год, в городе начались беспорядки, в ходе которых была убита вся его семья. Юному Мейеру удалось убежать из города. С собой он прихватил немного золота и самые ценные рукописи из отцовской библиотеки. Часть манускриптов была написана на неизвестных языках, но отец был определенно уверен, что в них хранятся тайны секвенций. Золота парню хватило надолго, почти на десять лет странствий. Хватило бы и на более долгое время: в части одежды и пищи юноша был очень непритязателен, но как-то раз в пустыне на него напали разбойники, которые, хотя и сохранили Мейеру жизнь, но отняли у него не только деньги, но и рукописи. Много лет спустя Мейер вновь повстречался с этими грабителями, точнее, с их младшим родственником. Дело было так:
Оставшись без денег, Мейер продолжил свои скитания. Он успел побывать в Риме, Египте, Индии и в далеких северных землях. Питался тем, что подавали – во всех землях жители с уважением относились к ученому страннику, обладавшему даром целителя. Много лет спустя, вернувшись на Святую Землю, Мейер узнал, что в городе Ясриб, почти на берегу Красного моря, объявился пророк, творящий чудеса. По описаниям этих чудес Мейер предположил, что дело там не обошлось без секвенций и решил встретиться с пророком, полагая, что двум знатокам найдется, о чем поговорить. Добравшись до Ясриба, Мейер выяснил, что пророк – личность весьма популярная в городе, причем не только как учитель и проповедник: по существу, он на себя возложил довольно хлопотные светские обязанности – одновременно выполнял функции главного судьи и городского начальника. Вопреки опасениям, встретиться с пророком оказалось достаточно просто. Более того, святой человек объявил Мейеру, что был предупрежден о его приходе и признался, что много лет назад его гость был ограблен старшими родственниками самого пророка. Впрочем, это было предначертано Творцом, и, благодаря этому небольшому инциденту, бесценные рукописи сохранены в целости и сохранности, а могли бы лежать на дне какого-нибудь Ганга. Мейер вспомнил, как в Индии чуть было не утонул, потеряв практически все носильные вещи, и вынужден был согласиться с мудростью провидения. Затем праведник начал довольно назойливо расспрашивать Мейера, не считает ли тот себя пророком Господа. Мейер искренне заверил, что ни о чем таком не помышлял, чем сильно обрадовал святого человека. На радостях пророк открыл Мейеру его истинное имя, предупредив, что тот, кто знает это имя, с помощью особых ритуалов может приобрести бесконечную власть над ученым гостем.
