Удар в висок был такой силы, что раздался треск кости. Затем Джон стремительно навел ствол и выстрелил по второму, замахнувшемуся на него ножом. Выстрел отбросил человека назад.
Прежде чем противник рухнул на землю, Джон был на ногах. Люди повскакали с постелей. Джона беспокоила острая боль от пореза; он чувствовал струйку крови, стекавшую по шее.
– Не стреляй. – К нему двинулись несколько человек. – Они не с нами.
– До того как легли спать, никогда их не видел.
– По их разговорам, они вроде как из конфедератов.
– А ты конфедерат? – обратился один к Джону.
– Нет.
Человек рассмеялся:
– Тогда янки, а?
– Нет.
– Нет?
– Кто-нибудь из вас имеет виды на моего коня? – Джон был готов в любой миг пустить в ход оружие.
– У нас есть лошади, но если хочешь отдать – возьмем.
– Лопата есть? Нужно похоронить их.
– Бросьте, парни. Стоит ли хоронить этих южан? Оставим волкам и койотам.
В наступившей тишине Джон оглядел солдат-янки:
– А вы сами предпочли бы для себя что? Бродячих собак, бросающихся на падаль? – Джон почти рычал. – Они же люди, пусть даже подлые убийцы. Я их похороню.
Холодная ярость в его голосе нашла отклик у одного из солдат.
– Я дам тебе лопату.
– Спасибо.
Джон посмотрел на человека, которого только что прикончил. Череп проломлен, глаза открыты.
Джон не любил убивать, но не хотел сам быть убитым.
– Этот тоже мертв. – Он подошел к тому, с зияющей раной на груди, и обыскал одежду. – Осмотрите карманы другого, может быть, удастся узнать имя, – сказал Джон, не обращаясь ни к кому конкретно. Один из солдат склонился над телом и встал, держа в руке письмо. Он чиркнул спичкой, прикрыл пламя шляпой и стал читать:
– «Дяде Керби Гайда, Джонсборо, Арканзас. От супруги Керби Гайда – Эдди».
– Черт! – Джон вырвал письмо и сунул его в карман рубашки.
– Там так сказано. – Голос солдата дрожал. – Хорошо, что не мне сообщать новость вдове. Обидно – пройти войну и быть убитым по дороге домой.
Джон молча взял лопату, отошел на несколько шагов и принялся копать мягкий речной песок.
На рассвете ветер стих. Посреди мрачной тишины Джон прочитал письмо, снова спрятал его и тщательно написал имя убитого на его шляпе. Затем привязал ее к воткнутому в землю шесту. Закончив, он прислонил лопату к дереву, чтобы ее можно было легко найти, и, не глянув в сторону сидевших у костерка людей, сел на лошадь и уехал.
Во время рассказа Джона Эдди сидела затаив дыхание. Услышанное безумно взволновало ее.
– Эдди, Керби мертв. Мне жаль, что он кончил жизнь именно так. Но он собирался убить меня.
– Не могу представить себе, чтобы Керби мог кого-то зарезать. Он и цыплят не хотел убивать. Честно говоря, я подумывала, что он… трусоват.
– Не думаю, что ему хотелось это делать. Скорее, его подталкивал к этому другой человек.
– А кто был тот?
– Не знаю. У него нашли только картинку голой до пояса женщины.
– Это было мое единственное письмо Керби. Я думала, он должен узнать о рождении сына. Я не была уверена, что оно дойдет до него. Значит, дошло.
– Не хотел говорить тебе об этом.
– Почему?
– Я не знал… будешь ли ты жалеть. У тебя от него сын.
– Это так. Сын от него, но мне до Керби нет дела. Он просто меня использовал. Я много об этом думала и решила, что Керби от кого-то или от чего-то скрывался, когда явился ко мне на ферму.
– Может быть, ты права. Теперь ты убедилась, что тот капитан – не Керби?
– Ох, Джон, не знаю. Человек, которого ты описал, не похож на того Керби, что я знала. Но это было так давно, а война может менять людей.
– Я сохранил письмо. Оно в моих вещах в фургоне.
Эдди была спокойна. Через какое-то время она отстранилась от мужа, чтобы поглядеть ему в лицо:
– Зачем ты приехал во Фрипоинт?
– Я собирался разыскать семью Гайда и все рассказать, но кто-то меня опередил. Я слышал, как лавочник разговаривал с тобой в тот день.
– Ты слышал сплетни обо мне и Триш, не так ли?
– Да. Но я увидел тебя и не поверил ни слову.
– Ты женился на мне, сожалея, что убил моего мужа?
– Эдди, любовь моя, я женился потому, что не хотел отпускать тебя никуда от себя.
– Трудно поверить, что ты… пожалел меня… ради меня самой.
– Верь этому, дорогая. Я убил его, прежде чем он смог убить меня. Но мне была невыносима мысль, что я сделал несчастными его жену и сына. В этом причина, что я отправился во Фрипоинт. Я собирался оставить у лавочника деньги, если бы оказалось, что ты в них нуждаешься.
– Ты поэтому пришел в лавку?
– Я слышал, как он назвал тебя по имени. Когда ты ушла, я переговорил с ним. Он дал мне понять, что, по его мнению, ты слишком хороша для таких, как Керби.
– Его мало кто знал…
– А ты мне понравилась, особенно твой разговор с двумя пьяными на ферме. Я впервые слышал, как ругаются изысканные леди. – Джон засмеялся. – Даже разойдясь, ты не могла сказать ничего лучше, чем «подлец с цыплячьими мозгами».
Эдди спрятала лицо у него на груди.
– Я была в бешенстве.
– Когда ты пригласила меня к завтраку, я был восхищен тобою, а уж когда услышал, как ты препираешься с проповедником, то был настолько потрясен, что мысль покинуть тебя больше не приходила мне в голову.
Эдди обвила руками его шею.
– Я люблю тебя, ты знаешь. Пожалуйста, никогда не покидай меня.
– Дорогая моя девочка. У тебя будет чертова уйма времени, чтобы избавиться от меня. – Он стиснул ее и впился губами в шею. – Девочка ты моя. Я до конца своих дней каждый день буду говорить тебе о своей любви.
На следующее утро в небе непрерывно сверкали молнии. К полудню ветер нагнал клубящиеся серые облака, и торжественные удары грома слились в бесконечную мелодию. Молнии, прорвав небесную завесу, вонзались в землю.
Из больших фургонов образовали нечто вроде навеса для животных, под которым они могли укрыться от бури. Накатившийся с юго-запада вал белых и серых облаков стремительно уносился дальше. Небо полыхало яркими красками.
Для Симмонса, вместе с пастухами стерегущего табун, такая погода означала одно – град. Земля дрожала от раскатов грома. Животные нервничали. Над головой пронесся порыв ветра. Крупные капли дождя упали на шляпу. Пистолет подумал о Триш, которая находилась в фургоне с семьей миссис Эдди, и в душе пожелал ей не пугаться.
Ветер и дождь накинулись с дикой яростью, как будто хотели сорвать одежду. Невероятной силы гром в вышине предварил вспышку света. Земля вздрогнула. Стало темно. Яркие вспышки молний только подчеркивали темноту. Дождь хлынул сплошной завесой. Внезапно животные забеспокоились. Быки заревели, лошади заржали, мулы испуганно всхрапывали.
Мимо Симмонса проехал пастух, закутанный в пончо, лицо скрыто широкополой шляпой, надвинутой на лоб. Пистолет развернул лошадь, чтобы объехать вокруг табуна против часовой стрелки. Град колотил по спине. Сквозь пелену дождя он разглядел, как всадник повернул к фургонам.
Лошадь успела пройти футов пятьдесят, прежде чем Пистолета осенило. На всаднике было пончо, но на голове шляпа, а не мексиканское сомбреро. Боже всемогущий! Для мексиканца он слишком возвышался в седле.
Симмонс развернул лошадь и помчался следом. Всадника не было видно, но чутье гнало Пистолета вперед. Ужас сковал сердце. Триш была уверена, что «дьявольское отродье» не отстанет, пока она жива.
Джон появился в фургоне, как только сделали остановку и выпрягли мулов.
– Не бойся. Это хороший фургон. Мы с Хантли проверим, чтобы тент был туго натянут.
Если зажжешь фонарь, выставляй его наружу при порывах ветра.
– Мы справимся.
– Папа, что, будет буря?
– Думаю, да, сынок, но бояться нечего. Колина тут нет, так что теперь ты за старшего. Позаботься о женщинах.
– Я пригляжу за ними. – Диллон гордо посмотрел на мать. Он уже успел полюбить Джона.
– Отдать ли им подарки?
– Подарки? – словно эхо отозвались детишки.
– Отличная идея. Я думаю, можно даже съесть пирожные, правда, Эдди?
– Пирожные?! – Два взвизга. Триш и Эдди рассмеялись.
– Они так захотят, чтобы буря была каждый день, мистер Джон.
– Надеюсь, каждый день не получится. Пойду гляну на фургон. – Джон наклонился и поцеловал Эдди.
– Надень плащ…
– Да, мамуля. – Он засмеялся.
Когда Эдди протянула Джейн Энн куклу, девочка потеряла дар речи. Опомнившись, она прошептала:
– Это мне?
– Да, милая. Джон купил ее тебе.
Глаза ребенка блестели словно алмазы.
– Он – мой папа, так?
– Да, да, милая.
– Триш, смотри, какое платье. У нее пальчики!
Кукла привлекала Диллона только до того момента, пока он не увидел оловянных солдатиков. Мальчик посмотрел на них с каким-то трепетом. В коробочке лежало десять ярко раскрашенных солдатиков: пять в форме Севера и пять – Юга. Он выхватил «янки» из коробочки:
– Смотри, мамуля! Как тот человек. – От возбуждения Диллон едва говорил. – Ты видишь, Триш?
– А Триш папа сделал подарок? – поинтересовалась Джейн Энн.
– Купил ленты для волос. Я их достану позже.
– Нет, он не мог этого сделать, миссис Эдди, – прошептала Триш.
– Откуда ты знаешь, мисс Красотка? – Эдди обняла подругу. – Ох, Триш, нам повезло с Джоном. Я вспоминаю прошлое на ферме как кошмар.
– Было не так плохо до последнего времени. Мистер Джон поспел вовремя.
– И Пистолет тоже. Помнишь, как мы его впервые увидели в городе?
