– Что вспомнилось?
– То, что, целуясь, вам не удастся разговорить меня.
Ее взгляд подобрел.
– Мне не следует быть с вами вот так, как сейчас. Мама посчитала бы это скандальным положением, – пояснила она.
– А ваш отец был бы вне себя от гнева.
– Он потребовал бы вашу голову.
– Без сомнения, – подумал Эван.
Нора, кашлянув, круто повернулась и, сделав три шага, остановилась, а затем сказала:
– Эван…
– Что?
– Вы… хорошо целуетесь.
Ошеломленный Эван смотрел, как она уходит.
«Вы хорошо целуетесь». Эти слова звенели в ушах и вызывали чувство, похожее на гордость. Более всего ему хотелось последовать за ней, взять ее на руки и проверить, будет ли она такой же смелой и откровенной в постели. А за этой мыслью последовала другая, но только жестокая и мучительная: человек, виновный в смерти брата и близкого друга, не достоин такой женщины.
Он ее не заслужил.
ГЛАВА 4
Катарина замедлила шаги у костра, где трое мужчин обсуждали, как им задержать Эвана Макаллистера, а четвертый, прислонившись к колесу повозки, внимательно смотрел на них.
Паган, скрестив руки на груди, сидел, вытянув ноги. Его золотистые волосы рассыпались по плечам и груди, огонь костра отбрасывал багровый отблеск на его тонкие черты лица.
Он был настоящим воином: высокий, мускулистый, серьезный до невозможности. У него были синие зоркие глаза, от которых ничто не могло укрыться. Когда он смотрел на Катарину, ей почему-то хотелось перекреститься.
Никто не знал, откуда Паган. Сам он никогда не говорил о своем прошлом или о своем доме. Его экзотический акцент мешал определить его национальность.
Единственным ключом разгадки мог быть меч воина. Было видно, как умело он владел им. Однако никто так и не знал, рыцарь он или бывший сквайр.[1] Паган было его ненастоящим именем. Его прозвали так Лисандр и другие воины, с которыми он был на Святой Земле. За его храбрость.
Паган не долго был в их компании, всего несколько недель. Он присоединился к ним в Англии, когда они направлялись в Шотландию. Катарина сомневалась в том, что ему можно доверять, но Лисандр поручился за него.
Виктор, которого Катарина знала почти с рождения, держал в руке большой мешок.
– Мы нападем сзади, – сказал он и вручил мешок стоявшему за ним мужчине. – Забери мешок, Бавел. Мы накинем его на голову Эвану.
Бавел кивнул. Он был одного роста с Катариной и всего на три года старше ее. Черноволосый, со сверкающими глазами, Бавел был красив. К Катарине он относился как брат.
– А потом я ударю его по башке своим молотком, и мы мигом закинем его на повозку, – добавил Лисандр. – Лучше покончить с ним сразу.
Катарина присоединилась к мужчинам и внимательно посмотрела на каждого: в зеленых глазах Лисандра было нетерпение, что же касается Бавела, то он почему-то был смущен. Паган громко рассмеялся, и это рассердило всех.
Лисандр хотел пнуть по его вытянутым ногам, но Паган вовремя убрал их.
– Зачем ты здесь, женщина? – рассерженно спросил он Катарину. – Это мужское дело, не вмешивайся.
– Ты так думаешь? – невесело спросила она. – Но речь, как ты понимаешь, идет не об убийстве, и всем вам заплачено за похищение Эвана Макаллистера, а не за убийство. Подумайте, что будет, если мы вернемся с его трупом?
Паган покачал головой, как бы пораженный ее смелостью. Помолчав, он ждал, что скажут другие.
– А у тебя есть иной план? – наконец спросил Виктор. Он в отличие от своих товарищей отдавал должное уму Катарины.
Кэт кивнула.
– Надо его усыпить, – сказала она.
– Типично женское коварство, – сплюнул Лисандр. – Мы же должны действовать по-мужски.
– В таком случае вы непременно его убьете. С таким человеком вы не сможете быть милосердными.
Лисандр поморщился.
– Позволь нам самим решить, что делать. А ты, Кэт, займись повозкой.
