Эван слушал ее пение, которое успокаивало его, и даже не замечал, что поглаживает волосы Норы. Она не протестовала.
– Кто вы, Нора? – тихо спросил он.
– Не могу вам сказать, Эван. Вы тотчас же отвезете меня к отцу, если я скажу.
Какое-то время он продолжал гладить ее волосы, а затем коснулся пальцами нежной кожи. Он так долго не касался женщин. Он хотел сказать ей об этом, но понимал, что не должен этого делать: Нора – леди благородной крови. Она еще не знакома с ласками мужчины, ей пока неизвестно, как быстро от прикосновения друг к другу мужчина и женщина загораются желанием.
Изобел первая научила его этому, она убедила его в том, что он – как все, а не какой-то всеми забытый Макаллистер.
Его братья: Брейден был самым красивым, Лахлан самым умным, а Киран самым обаятельным, а он… Он был самым тихим.
Отец, глядя на него, качал головой и недовольно ворчал:
– Лучше не говорить, что получится из него, Айслин. Может, его прямо сейчас готовить в священники, пусть они сами разбираются с ним. Слишком уж он угрюмый.
– Перестань и говори потише, а то он еще услышит. Эван – послушный мальчик, и из него вырастет хороший человек.
– Он слабак. Разве ты не видишь, жена, как он заискивает перед братьями. Даже перед Брейденом, самым младшим. Это просто стыдно. Ему лучше было бы родиться девчонкой. Возможно, тогда я понял бы, почему он все время прячется в своей комнате Он не ровня братьям и никогда не будет.
Недовольство отца крепко и больно отпечаталось в памяти Эвана. Он никогда не боялся братьев. Просто он не желал спорить и драться с братьями из-за всяких пустяков. Но братья думали иначе.
Пожалуй, ему и правда лучше было бы быть монахом. Однако, сейчас, слушая, как поет Нора, он считал, что, если бы стал монахом, совершил бы трагическую ошибку.
– Сколько вам было лет, когда вы научились играть на лютне?
– Двенадцать.
Нора положила голову на его плечо.
– А что заставило вас это сделать?
Он пожал плечами. Нора посмотрела на него:
– Вы можете хотя бы изредка отвечать на мои вопросы, Эван. Чего вы боитесь?
– Я не боюсь.
– Тогда почему вы не отвечаете?
Он вздохнул, вдруг вспомнив детство. По сути, там не было ничего достойного, что можно было бы вспомнить. Однако по какой-то причине он вдруг заговорил:
– Лютня принадлежала Кирану. Он купил ее, решив написать поэму для девушки, пленившей его сердце. Начав писать, он вскоре понял, что уже полюбил другую. Он бросил лютню, и она долго пылилась в его спальне. Однажды, когда он совсем забыл о ней, я взял ее и вскоре научился играть.
– Невероятно!
Эван пожал плечами.
– Не пожимайте плечами.
У него дернулись губы от командного тона Норы.
– Стоит ли играть, когда некому слушать.
– Вы любите музыку?
– Да.
– А вам… понравилось, как я пела?
– У вас чудесный голос, Нора. – Эван и сам не заметил, как эти слова слетели с его уст. Это было своего рода признание.
Нора смотрела на него таким взглядом, словно приглашала быть смелее с ней. Она понимала, что пора отстраниться от него, но не могла этого сделать.
– Вам нравится мой голос даже тогда, когда я без остановки болтаю? – наконец не удержалась Нора.
Эван посмотрел на нее и быстро отвернулся.
– Нам пора продолжать наш путь. Мне хотелось бы попасть в замок до заката солнца, – проговорил он.
Нора неохотно поднялась.
Эван помог ей сесть на лошадь и подал лютню, а затем и сам сел на своего коня.
Нора ехала за ним, держа лютню бережно, как младенца. Больше всего она опасалась поломать ее.
– Сколько мне понадобится времени, чтобы научиться играть на лютне?