Эван слушал ее пение, которое успокаивало его, и даже не замечал, что поглаживает волосы Норы. Она не протестовала.

– Кто вы, Нора? – тихо спросил он.

– Не могу вам сказать, Эван. Вы тотчас же отвезете меня к отцу, если я скажу.

Какое-то время он продолжал гладить ее волосы, а затем коснулся пальцами нежной кожи. Он так долго не касался женщин. Он хотел сказать ей об этом, но понимал, что не должен этого делать: Нора – леди благородной крови. Она еще не знакома с ласками мужчины, ей пока неизвестно, как быстро от прикосновения друг к другу мужчина и женщина загораются желанием.

Изобел первая научила его этому, она убедила его в том, что он – как все, а не какой-то всеми забытый Макаллистер.

Его братья: Брейден был самым красивым, Лахлан самым умным, а Киран самым обаятельным, а он… Он был самым тихим.

Отец, глядя на него, качал головой и недовольно ворчал:

– Лучше не говорить, что получится из него, Айслин. Может, его прямо сейчас готовить в священники, пусть они сами разбираются с ним. Слишком уж он угрюмый.

– Перестань и говори потише, а то он еще услышит. Эван – послушный мальчик, и из него вырастет хороший человек.

– Он слабак. Разве ты не видишь, жена, как он заискивает перед братьями. Даже перед Брейденом, самым младшим. Это просто стыдно. Ему лучше было бы родиться девчонкой. Возможно, тогда я понял бы, почему он все время прячется в своей комнате Он не ровня братьям и никогда не будет.

Недовольство отца крепко и больно отпечаталось в памяти Эвана. Он никогда не боялся братьев. Просто он не желал спорить и драться с братьями из-за всяких пустяков. Но братья думали иначе.

Пожалуй, ему и правда лучше было бы быть монахом. Однако, сейчас, слушая, как поет Нора, он считал, что, если бы стал монахом, совершил бы трагическую ошибку.

– Сколько вам было лет, когда вы научились играть на лютне?

– Двенадцать.

Нора положила голову на его плечо.

– А что заставило вас это сделать?

Он пожал плечами. Нора посмотрела на него:

– Вы можете хотя бы изредка отвечать на мои вопросы, Эван. Чего вы боитесь?

– Я не боюсь.

– Тогда почему вы не отвечаете?

Он вздохнул, вдруг вспомнив детство. По сути, там не было ничего достойного, что можно было бы вспомнить. Однако по какой-то причине он вдруг заговорил:

– Лютня принадлежала Кирану. Он купил ее, решив написать поэму для девушки, пленившей его сердце. Начав писать, он вскоре понял, что уже полюбил другую. Он бросил лютню, и она долго пылилась в его спальне. Однажды, когда он совсем забыл о ней, я взял ее и вскоре научился играть.

– Невероятно!

Эван пожал плечами.

– Не пожимайте плечами.

У него дернулись губы от командного тона Норы.

– Стоит ли играть, когда некому слушать.

– Вы любите музыку?

– Да.

– А вам… понравилось, как я пела?

– У вас чудесный голос, Нора. – Эван и сам не заметил, как эти слова слетели с его уст. Это было своего рода признание.

Нора смотрела на него таким взглядом, словно приглашала быть смелее с ней. Она понимала, что пора отстраниться от него, но не могла этого сделать.

– Вам нравится мой голос даже тогда, когда я без остановки болтаю? – наконец не удержалась Нора.

Эван посмотрел на нее и быстро отвернулся.

– Нам пора продолжать наш путь. Мне хотелось бы попасть в замок до заката солнца, – проговорил он.

Нора неохотно поднялась.

Эван помог ей сесть на лошадь и подал лютню, а затем и сам сел на своего коня.

Нора ехала за ним, держа лютню бережно, как младенца. Больше всего она опасалась поломать ее.

– Сколько мне понадобится времени, чтобы научиться играть на лютне?

Вы читаете Укрощение горца
Добавить отзыв
ВСЕ ОТЗЫВЫ О КНИГЕ В ИЗБРАННОЕ

0

Вы можете отметить интересные вам фрагменты текста, которые будут доступны по уникальной ссылке в адресной строке браузера.

Отметить Добавить цитату