– Ничего, – сказала она, защищаясь. – Я не виновата. – Вздохнув, Нора посмотрела на свои руки. – Очевидно, они узнали, кто я. Они говорили, что побывали в Аквитании и Англии. Возможно, они встречались с тетушкой Элеонорой и…
Эван не смог сдержать себя.
– Перестаньте говорить глупости об Элеоноре. Мне нужно, чтобы вы были хотя бы на какое-то время разумной.
Нора расправила плечи и не без гнева посмотрела на Эвана:
– Что заставляет вас думать, что я лгу?
– То, что мой брат является советником короля Генри, и если бы его племянница была в Шотландии, мой брат Син сообщил бы об этом.
Нора посмотрела на него с высокомерием:
– Если бы ваш брат был близок к королю, он бы знал обо мне.
Эван был удивлен ее логикой:
– Что вы хотите этим сказать?
– То, что ваш брат, по всей видимости, не так близок к королю Генри, как говорит вам. А вы ему верите. Кстати, кому из близких к нему шотландцев верит король? Он терпеть не может тех, кто родился севернее Адрианового вала.[2]
– Глупости, – резко сказал Эван, обидевшись. – Я сам видел, как король обнимал Сина.
Нора не выдержала.
– Этого не может быть, – ответила она, недобро глядя на Эвана. – Я знаю своего дядюшку очень хорошо. Он никого не обнимает. Даже собственных сыновей.
Эван провел ладонью по лицу.
Девица явно была не в себе. С чего вдруг она взялась утверждать, что является родственницей королевы Элеоноры?
Однако спорить с ней сейчас было напрасно, это ни к чему не приведет. Вопрос, почему их похитили, так и остался без ответа. С какой целью решились на такой поступок эти цыгане?
Лахлан скорее умрет, чем заплатит за жизнь Эвана. Он будет ждать, когда Эван сам разберется со всем, и правильно сделает. Какова же причина похищения?
Нора, конечно, могла быть причиной. Ее отец – важная фигура и может заплатить выкуп за дочь.
– Куда они везут нас, как вы думаете? – спросила Нора.
– Не представляю. Они ничего не говорили вам?
– Они сказали, что везут нас в замок Лахлана, но я не думаю, что мы туда едем.
– Они так сказали?
Нору оскорбил его сарказм.
– Не надо смеяться надо мной.
Эван прислонился спиной к стене повозки и закрыл глаза.
Он мог бы быть дома, в своей постели, но вместо этого трясется в цыганской повозке вместе с девицей, которая болтлива, как сорока.
– Куда они нас везут? – снова спросила Нора. – Думаете, у них уже готова для нас камера? Где-нибудь в замке? Но кто посмеет держать в ней одного из Макаллистеров? Как думаете, они могут отрезать у вас или у меня ухо в доказательство того, что мы у них? Отец часто рассказывал о том, как у моего деда его враги отрезали руку в знак того, что он у них в плену. – Нора в темноте всхлипнула. – Мне бы не хотелось лишиться руки. Я уверена, что и вам этого не хочется. Мужчине нельзя быть без руки. Не представляю, что еще они могут отрезать…
– Возможно, они отрежут вам язык как доказательство…
Нора нахмурилась:
– Мой язык? Как они потом докажут, что это мой язык? Мне кажется, все языки одинаковы.
– Да, но сам факт того, что язык отрезан, говорит о том, что вы у них в плену.
Она бросила на Эвана сердитый взгляд и отвернулась.
Но вскоре опять начала задавать Эвану вопросы: куда они едут и что с ними будет?
Эвану хотелось подслушать, о чем говорят похитители, но Нора мешала ему своей болтовней.
– Знаете, – говорила она, – они верят, что в горах прячутся драконы. Возможно, нас везут туда, чтобы скормить им. Я никогда не верила в драконов, но однажды в наш дом пришел торговец со следами страшного укуса. Укус был на руке. Торговец сказал, что это случилось еще в юности.
– Сколько вам было лет, когда он рассказал эту историю?
– Двенадцать.
– Может, он хотел вас позабавить?
– Не знаю, но он казался таким искренним. Вы верите, что есть драконы? Мне хотелось бы встретиться хотя бы с одним из них…
