Доминик снова церемонно обратился к ней, как будто это была их первая встреча.
– Я знал вашего брата, мадам, и рад познакомиться с вами.
Она взглянула на него глазами, сверкающими, как драгоценные камни.
– Это безумие! Зачем вам драться на дуэли, если вы не сумеете победить?
– Я должен. Независимо от исхода.
– Флетчер постарается убить вас, а вы его не сможете!
– Не смогу? – Доминик взял ее за локоть и вывел на улицу. – Вы так думаете?
– Не думаю, а знаю. Он умрет не от ножа и не от пули. Я слышала, что сказала Изабель.
На Кастл-стрит было многолюдно, и все взгляды обращались на них. Люди продолжали следить за ними, даже когда они направились к гостинице.
– Вы действительно верите в ее предсказания? Она еще говорила совершенно мистические вещи о низвергающихся камнях и колоколах, которые будто бы зазвонят сами по себе.
– Все так и будет, – подтвердила Кэтриона. – Она – ясновидящая, и это не обман.
– Вы имеете в виду проклятие и видения?
Доминик остановился на миг, предупредительно придерживая ее, чтобы дать дорогу проезжающему экипажу. Под ее упорством, видимо, пряталась ранимость, боязнь расслабиться, как будто потом ее ожидал полный упадок сил.
– О, я понимаю, – Кэтриона кивнула, – с подобными вещами не так легко согласиться. Отчасти я тоже их не принимаю. Но я точно знаю, что в Шотландии были случаи, когда такие пророчества сбывались. Флетчер не погибнет на дуэли.
– Тогда позвольте мне вас успокоить. Я не собираюсь убивать его, как бы сильно мне этого ни хотелось. Если я сделаю это, мне придется отвечать перед судом, и в конце концов меня действительно ожидает обвинение в убийстве. Офицер по-дружески предупредил меня – присяжные редко признают вину в убийстве, если дело касается защиты чести, но при определенных обстоятельствах они могут вынести суровый приговор. В данном случае, когда этим людям уже внушено, что я мог походя убить человека...
– Значит, я права? – Она заломила руки. – Тогда зачем же вы бросили ему вызов?
– Чтобы Флетчеру было о чем беспокоиться, – как ни в чем не бывало сообщил Доминик. – Это удержит его в городе, и какое-то время он не сможет вернуться в Глен-Рейлэк. К тому же теперь ему придется изрядно помучиться. Я устрою себе тренировку – буду у всех на глазах упражняться в фехтовании и стрельбе из пистолета.
Кэтриона встревоженно оглянулась.
– Так вы еще и не умеете всего этого?!
– Очень даже умею. – Доминик взял ее под руку. – Для того я и собираюсь практиковаться на публике, чтобы слухи о моей доблести распространились по городу. А что в долине?
– Разумеется, погорельцам приходится несладко. Что им теперь остается? Дейрдра уже более или менее оправилась и вместе со своими малышами живет в Дуначене. Мейрид Макноррин уехала к сестре в соседнюю долину – правда, переезд оказался для нее слишком тяжел. Сейчас у нее маленькая дочь, слишком маленькая, но уже красивая... Она родилась раньше времени.
Доминик пришел в ярость, его душила жгучая ненависть к Флетчеру. Он должен победить его на этой дуэли, но не убить. Однако если и остальная часть долины будет очищена таким же образом, едва появившееся на свет хрупкое существо не выживет. Поэтому он поклялся: если только этот ребенок умрет, Флетчер больше не увидит ни одного рассвета, даже если Доминик Уиндхэм после этого окажется на виселице.
Они обходили прохожих, вышедших на дневной моцион или за покупками, приближаясь к концу своей прогулки. Когда они вошли во двор гостиницы, она внезапно обернулась.
– Вы не должны рисковать своей жизнью на этой дуэли. Как мне убедить вас?
Доминик посмотрел на ее прямую спину, поднятый подбородок и сжатые губы. Ему так хотелось разгладить их поцелуем!
– Поймите, Кэтриона, это позволит нам выиграть время...
– Все это бесполезно, – прерывающимся голосом сказала она.
О Боже! Если бы он мог в самом деле уберечь ее долину! Но и тогда для него там не будет места, равно как и в ее сердце!
– Положение далеко не безнадежно, – продолжал Доминик, пытаясь вдохнуть в нее уверенность. – Я не говорил вам о некоторых вещах, потому что не знал наверняка, что из этого получится. Мне удалось отправить во все концы послания для миссис Макки, так что, если няня в одном из горных селений, она отыщется. Я обратился также за помощью к Розмари. Думаю, леди Стэнстед проявит благосклонность к моим заботам. Может, миссис Макки послала весточку в «Души милосердия», кто знает... Думаю, мы скоро разыщем Эндрю, и тогда нам останется только доказать, что мальчик является...
– У меня уже есть достаточно доказательств того, кем он не является. – Она отвернулась. – Но мы все равно не сумеем спасти долину.
– Почему это не сумеем? – громко спросил Доминик, и некоторые прохожие повернули лица на звук. – На нас смотрят, – сказал он. – Давайте пройдем во двор.
Глаза Кэтрионы наполнились тревогой и странной неприязнью.
– Вы ничего не понимаете! – замотала она головой. – Я узнала об этом в Дуначене, когда уехала от вас. Мне рассказали, что у Сары никогда не было ребенка. После смерти ее привезли сюда, и женщины, которые перекладывали ее в гробу, обратили особое внимание на интимные части тела, потому что их волновал этот вопрос. Тогда-то и выяснилось, что все было неправдой, неверно с самого начала. Сара умерла девственницей и похоронена в церковном дворе рядом с моим дядей. У старого помещика не осталось наследника. Здесь нет никакой ошибки.
Волна потрясения распространялась медленно и долго, словно подводное землетрясение. Доминик тщетно пытался овладеть собой.
– Так кто же тогда мать Эндрю, черт возьми?
Сопротивление ее росло – это было видно по вскинутой голове и напрягшимся плечам.
– Я не знаю, но только это не Сара. Томас действительно законный наследник, и Глен-Рейлэк отойдет в его распоряжение.
Волны, нагоняя друг друга, прибивались к берегу.
– И вам было известно это, когда мы лежали рядом в пещере Калема, на вечеринке и днем раньше, во время стычки на мосту! Выходит, все это время мы занимались бесполезным делом? Тем не менее вы ничего не сказали мне, когда я приехал в Глен-Рейлэк.
Отведя взгляд в сторону, Кэтриона беспокойно пошевелила пальцами.
– Я задала вам ненужную работу. Вы помогали мне искать бумаги, которых не существовало в природе. Я втянула вас в дело, к которому вы были совершенно непричастны. Услышав, что есть ребенок, живущий в «Душах милосердия», я не могла знать чей он. Теперь мне известно, что предположения той женщины из Эдинбурга оказались ложными. Это не сын Генриетты и не сын Сары. Мы с вами охотились за фантомом – вопрос об отцовстве Эндрю для жителей долины потерял смысл.
– Но не потерял смысла для него самого!
Доминику вдруг почудился высокий детский голос, взывающий о помощи.
– Если мы найдем этого пропавшего малыша и никто не заявит на него права, я позабочусь о нем и обеспечу ему достойное будущее.
– Это ваш подарок, не так ли? Странная идея. Но если вы такой хороший, что же произошло с Генриеттой? Почему она ненавидела вас? В вашей душе нет ничего недостойного или жестокого, не правда ли? Вы так щедры. Леди Ривол, ваша подруга Франс, сказала, что вы добрый человек. Я думаю, ей можно верить.
– Вы должны верить мне во всем, – настойчиво произнес Доминик.
Он разволновался. По ее словам выходило, что племянник лорда Стэнстеда, маленький Томас, в самом деле законный наследник, и весь этот длинный путь пройден зря, а Глен-Рейлэк никогда не будет вызволен из-под контроля Ратли. Кэтриона уже все знала, когда они занимались любовными утехами в башне замка, но почему, черт подери, она носила это в себе? Неужели думала, что он покинет ее?
– Как вы смели не сказать мне на следующий же день, когда узнали? Почему не поделились со мной
