Полуночное солнце

невольному вмешательству учителя, так что, надеюсь, моё предупреждение не совсем пропало впустую.

Она всё больше околдовывала меня, как я ни старался вырваться из тенёт её очарования. В моих интересах было держаться подальше от Беллы Свон. Или, скорее, в её интересах было, чтобы я держался от неё подальше. И всё-таки, я уже мечтал о возможности поговорить с нею опять. Мне хотелось больше узнать о жизни Беллы до её переезда в Форкс, о её матери, об отношениях с отцом — обо всех на первый взгляд незначительных деталях, которые, однако, могли бы многое мне раскрыть в её характере. Но каждая секунда, что я проводил с нею, влекла за собой неоправданный риск для её жизни.

Вот, как, например, сейчас: с отсутствующим видом она встряхнула своими густыми волосами как раз в тот момент, когда я позволил себе очередной быстрый вдох. Особенно плотное облако её запаха ударило мне в глотку.

Опять я был сражён, как стенобитным ядром. Как в первый день, от жгучей сухости в горле мой мозг заволокло туманом. Вновь мне пришлось ухватиться за стол, чтобы усидеть на месте. Но в этот раз я контролировал себя чуть лучше, во всяком случае, ничего не сломал. Монстр взревел, но моя боль не доставила ему злобной радости. Он был крепко скован — не вырвется. Пока.

Я немедленно прекратил дышать и отстранился от девушки как можно дальше.

Нет, я не мог позволить себе увлечься ею. Чем больше меня к ней влекло, тем больше была опасность не совладать с собой и убить её. Я уже сделал за сегодняшний день два незначительных промаха. Третий мог стать куда более значительным...

Как только прозвенел звонок, я вылетел из класса. В течение всего урока я старался выстроить впечатление о себе, как о весьма любезном молодом человеке, и вот, пожалуйста, от всех моих усилий наверняка остались лишь дымящиеся развалины. Опять я судорожно втягивал в себя чистый влажный воздух, и он живительным бальзамом вливался в лёгкие. Я снова спасался бегством, со всех ног спеша проложить между девушкой и собой как можно большее расстояние.

Эмметт ждал меня на пороге кабинета испанского. Дикое выражение на моём лице заставило его насторожиться:

'Как всё прошло?'

— Никто не умер, — пробормотал я.

'Уф-ф, ну и прекрасно. Когда я увидел Элис, несущуюся туда под конец, я уж было подумал...'

По дороге в класс я увидел в голове Эмметта картину того, что случилось несколькими минутами раньше. Через открытую дверь своего класса он видел, как Элис с застывшим лицом летит через школьный двор к корпусу естественных наук. Первым порывом Эмметта было вскочить и присоединиться к ней, но потом он решил не трогаться с места. Если бы Элис нужна была его помошь, она бы попросила о ней...

В ужасе и отвращении закрыв глаза, я упал на свой стул.

— Я и не знал, что был так близок... Мне казалось, я не собирался... Неужели всё было так плохо?.. — шептал я.

'Да нет же, — заверил меня Эмметт. — Никто ведь не умер?'

— Нет, — процедил я сквозь зубы. — Не в этот раз.

'Может, тебе постепенно станет легче'.

— Может...

'А может, ты все-таки её убьёшь. — Он пожал плечами. — Не ты первый, не ты последний. Никто не станет тебя осуждать слишком сурово. Иногда они пахнут чересчур хорошо. Ты и так держишься чертовски долго, я просто восхищаюсь тобой'.

— Эмметт, прекрати!

Я содрогнулся от того, как спокойно он допускал мысль об убийстве этой девушки, как о чём-то вполне вероятном и даже неизбежном. А вся её вина была в том, что она слишком хорошо пахла!

'Когда это случилось со мной...' Воспоминания унесли его на полвека назад. Сельская дорога в сумерках, яблоневый сад. Женщина средних лет снимала сухие простыни с веревок, натянутых между яблонями. Воздух был тяжёл от аромата яблок: урожай был уже собран, негодные плоды лежали под деревьями и густой яблочный дух сочился из трещин в их кожуре. Луг за садом был скошен, запах сена создавал чудесную гармонию с ароматом яблок. Он шёл по дороге, не замечая женщины, мысли его были заняты Розали. Небо над головой окрасилось в пурпур, за деревьями на западе полыхал оранжевый закат. Он так и продолжал бы свой путь, погружённый в мечты, и этот вечер не оставил бы никакого другого воспоминания, если бы не внезапный порыв ночного ветерка. Он надул белые паруса простыней и овеял лицо Эмметта ароматом той неизвестной женщины...

—А-а.. — тихо простонал я. С меня было достаточно и моей собственной жажды!

'Да, я знаю. Я и полсекунды не выдержал. Мне и в голову не пришло сопротивляться жажде'.

Его воспоминаний о том, что последовало дальше, я был уже не в силах вынести.

Я вскочил, так крепко сжав зубы, что они могли бы прорезать сталь.

— Esta bien, Edward? (Что случилось, Эдвард?) — спросила сеньора Гофф, озадаченная моим резким движением. В её мозгу я увидел своё лицо, и оно меня не обрадовало. Выглядел я далеко не лучшим образом.

— Me perdona (простите), — пробормотал я и устремился к двери.

— Emmett — por favor, puedas tu ayuda a tu hermano? (Эмметт, ты не поможешь своему брату?) — попросила она, беспомощно указывая на меня, спешно покидающего комнату.

— Само собой. — И Эмметт сорвался вслед за мной.

Он нагнал меня у дальнего конца здания и положил руку мне на плечо. Я тут же оттолкнул её, причём с такой силой, что, будь на месте Эмметта обычный смертный, руку потом пришлось бы собирать по кусочкам.

— Прости, Эдвард.

— Конечно. — Я втянул в себя воздух, пытаясь очистить лёгкие и прояснить голову.

— То, что происходит с тобой — это так же ужасно? — спросил он, стараясь не думать о навеянном воспоминаниями происшествии и не очень в этом преуспев.

— Хуже, Эмметт, хуже.

Он мгновение помолчал.

'Может быть, тебе...'

— Нет, лучше мне не будет. Возвращайся в класс, Эмметт. Мне нужно побыть одному.

Не сказав больше ни слова, он развернулся и ушёл. Учительнице испанского он скажет, что я заболел, или решил прогулять, или что я крайне опасный, сумасшедший вампир. Какая разница, что он скажет. Я, может быть, уеду и больше не вернусь. Никогда.

И опять я сидел в машине, ожидая конца учебного дня. Опять прятался.

Это время мне нужно было бы посвятить важным вещам: принятию решений и укреплению в следовании им. Вместо этого я, как одержимый, просеивал поток мыслей, изливающийся из школьных помещений. Знакомые голоса были хорошо различимы, но вникать в видения Элис или слушать жалобы Розали мне было недосуг. Я легко нашёл и Джессику, но той девушки не было рядом с ней, так что я продолжил поиски. Меня привлекли мысли Майка Ньютона, и — о, удача! — она была вместе с ним на физкультуре. Бедняга Майк был в печали: ему не понравилось, что я разговаривал с нею на биологии. Оказывается, он спросил её, о чём был разговор, и теперь размышлял над её ответом.

'Я никогда не видел, чтобы он с кем-нибудь разговаривал, разве что так, перебросится словечком, а тут... Ещё бы, конечно, ему с Беллой интересно! Но как он на неё смотрит!.. Нет, мне это не нравится. Впрочем, похоже, что он ей до лампочки. Что она такое про него сказала?.. 'Не пойму, что на него нашло в прошлый понедельник?..' Что-то в этом роде. Нет, скорее всего, он её не интересует. И о чём они вообще могли говорить, не пойму...'

Ему удалось слегка приободриться при мысли о том, что Белле наш с нею разговор не был интересен. Почему-то это меня разозлило больше, чем можно было ожидать, и я не стал больше его слушать.

Я поставил CD с яростной музыкой и врубил громкость на полную мощь — чтобы заглушить все