иллюминаторам людям.
После того как «МИ-8», прострекотав на прощание в абсолютно безоблачном небе, скрылся за высоким хребтом, группа прошагала еще километров семь и остановилась на ночлег. Люди были в буквальном смысле измотаны обрушившимися на них за день событиями. Лагерь разбили в широкой долине, с трех сторон окруженной невысокими горами. Несмотря на перенесенные лишения, аппетит у участников экспедиции был отменный. С ужином покончили быстро и потом уже по привычке сгрудились у живого огня. Подкинув в костер сухих веток, Хорст Шиллинг обратился к Крюгеру:
– Интересно, а где приблизительно мы сейчас находимся?
Внимательно рассматривая разложенные перед собой карты, Патрик ответил:
– В пятидесяти километрах от нас, в южном направлении, находится Кашмир. – Он уверенно мотнул в указанную сторону головой.
– Правда?!
Было заметно, что интерес Хорста скорее наигранный. По-видимому, он просто хотел вызвать своих товарищей на разговор.
– Я где-то читал, что за принадлежность этой области к Индии все еще ведется война. И что границы как таковой здесь не существует.
– Понятие «граница» в этих местах, как, собственно, в горах, степях и пустынях вообще очень неточное. Скорее даже относительное, – правильно поняв намерение Шиллинга, поддержал разговор Патрик. – Мне однажды довелось слышать одну забавную историю о русско-китайской границе. Как вы уже, конечно же, догадались, у государств, рубежи которых проходят через пустыни и горы, тема границ – очень больная тема. Я надеюсь, – входя в роль знатока, наигранно-официальным тоном заявил Патрик, – что присутствующие здесь дамы и господа отдают себе отчет в том, что ни одно из таких государств не могло бы себе позволить обтянуть свои территориальные владения колючей проволокой, ну, или, скажем, пометить их деревянными столбиками. Сие намерение вряд ли оказалось бы кому-либо по карману. Вот так и китайские власти пришли к достаточно рациональному, на их взгляд, решению. В горных районах Тянь- Шаня, как и в равнинно-пустынных областях, граница была отмечена бочками…
– Простите?! Чем? – в один голос спросили ничего не понявшие экспедишники. И лишь Семен Зубров понимающе улыбался.
– Вы не ослышались. Я действительно сказал «бочками». От четырех до шести пустых металлических бочек из-под керосина связывались вместе стальным тросом и устанавливались на всем протяжении пограничной полосы. Через какие-нибудь, скажем, три-четыре километра. И вот вам современное решение порядком поднадоевшего за века вопроса! Конечно, только идиоту может не прийти в голову мысль, что сильнейшие пустынные ветры, под стать тем морским, что поднимают двадцатиметровые волны, могут менять точную линию границы, как им вздумается. Так вот, герои этой истории – русские пограничники, хорошо отметив день рождения одного из своих товарищей, решили проветриться. Набились в машину начальника подразделения, благо он в тот день по семейным обстоятельствам отсутствовал, подогретые защитники рубежей Родины помчались в степь. Трудно сказать, что побудило ребят поехать именно в сторону русско-китайской границы. С их слов, ехали они довольно долго. По всем, даже самым приблизительным подсчетам они уже давно должны были бы пересечь пограничный рубеж китайцев. Но вот ведь в чем беда: никаких примет такового не наблюдалось. Вскоре их внимание было привлечено клубами пыли на горизонте. Заподозрив неладное, парни повыскакивали из машины и заняли круговую оборону. Знакомые с техникой соседа, уже по одному только шуму двигателя приближавшегося грузовика они без труда определили китайских пограничников. Но что доблестных воинов особенно возмутило, так это то, что сзади автомобиля, закрепленные на тросах и поднимая облака желтой пыли, тащились пограничные бочки. Это обстоятельство ошарашило русских солдат. Потому как даже в самом страшном сне они не могли бы себе представить, что китаезы настолько обнаглеют. И что они дойдут до того, что на свой страх и риск будут перекраивать границу между двумя суверенными государствами, как им вздумается. А посему, недолго думая, патриотически настроенные воины открыли по приближающемуся врагу огонь. Как потом стало известно, русские пограничники держали оборону больше двух часов. И собрали на противоположной стороне пять грузовиков и больше пятидесяти солдат китайской армии. Слава богу, что это недоразумение обошлось без жертв, а также не переросло в международный конфликт, и его удалось относительно быстро замять.
Патрику Крюгеру вновь удалось развеселить своих подопечных. Но после его рассказа пауза затянулась. Пока неожиданно слово не взял Семен Зубров. Он как ни в чем не бывало заговорил по-немецки:
– Я хорошо могу себе представить, что все вы ожидаете от меня объяснений. И признаю, что с моей стороны было не совсем честным по отношению к вам утаивать определенные вещи… А потому я хотел бы попросить у всех, и в особенности у тебя, Алекс… – Зубров сделал паузу и коснулся плеча подруги, – прощения. За то, что с самого начала морочил вам головы. Но поверьте, на это у меня имелись довольно веские причины. К сожалению, большего я вам сейчас сказать не могу.
– Ты знаешь, Семен, я вот сейчас подумала, а какая мне, собственно, разница, почему ты держал в секрете твои знания немецкого… и английского. – Сандра хитро улыбнулась, рассматривая при этом темнеющий небосклон. – Ты спас мне жизнь! А за это я готова простить и не такое.
– Так ты еще и английский знаешь? – подняла на своего друга влажные от обиды глаза Алекс. – Очень здорово получается! А я-то, дура, и вправду думала, что чем-то могла быть тебе полезной.
Девушка говорила по-русски, а потом поднялась и направилась прочь от костра.
– Я сказала что-то лишнее? – обеспокоенно спросила Семена Сандра.
– Да нет, все о'кей! Я сам виноват!
Семен хотел было подняться, но слова Крюгера остановили его:
– Если никто не против, я хотел бы поточнее узнать, что там, внизу, все же произошло! Вам не кажется, что, как отвечающий за вашу безопасность, я просто обязан знать все?
Семен снова опустился на свое место. Сандра молчала, давая возможность Зуброву все объяснить самому. К тому же она ничего и не знала, кроме того, что в них кто-то стрелял.
– Ну что же, Патрик, ты прав. Объяснить происшедшее я вам просто обязан, – Семен провел рукой по своим коротко стриженным волосам. – В нас стрелял человек, который уже однажды пытался вычеркнуть меня из списков живых.
Поймав на себе взгляд проводника Джалала, он продолжал:
– Его имя Ливз. Он был военным советником у афганских повстанцев в конце восьмидесятых. Тогда-то мы с ним и встречались.
– Ты хочешь сказать, что участвовал в той страшной войне?
Казалось, что Мартин Букс был удивлен этим фактом гораздо больше остальных.
– Я читал, что за десять лет войны русские потеряли убитыми что-то больше ста тысяч человек. Это правда, Семен?
– Да, я воевал… Что же касается таких больших потерь, то они слишком завышены. В действительности же, около четырнадцати тысяч. Но и эта цифра, конечно же, ужасная.
– Тогда что же говорить об афганском народе? – с заметным недовольством в голосе и как бы между прочем поинтересовался профессор Хорст Шиллинг. И тут же ответил сам: – Афганцы потеряли не меньше миллиона. Эта цифра меня гораздо больше впечатляет!
– Сказать честно, Хорст, я удивлен, что эти цифры сегодня вообще хоть кого-то впечатляют, – огрызнулся русский. – Только я не хотел бы сейчас поднимать эту избитую и обсосанную со всех сторон тему. Тем более что говорить нам пришлось бы не на равных.
– Что ты имеешь в виду? – впервые на «ты» обратился к собеседнику Шиллинг.
– Я эту войну прошел, а ты нет! Уже забыл?
Семен теперь с интересом изучал лицо пожилого немца.
– Я не считаю, что данным обстоятельством стоит гордиться! – не желая уступать, произнес Хорст. – В начале девяностых у меня было двое студентов из числа русских солдат, чудом спасшихся из афганского плена. Так вот, от этих ребят мне известно, что поводов для гордости у русских в той войне не было. Они вели себя в этой бедной, забитой стране… – Хорст сделал паузу, подыскивая подходящее слово. – Я бы сказал, не совсем корректно.
И тут Семен Зубров вдруг засмеялся. Но смех его был очень даже невеселый. Чувствовалось, что задето
