— Да, я… собственно говоря… я оставила ему сообщение на автоответчике, и мистер Каллахан со мной связался, — призналась она. — Но, видишь ли, было уже поздно… словом, мы так ничего толком и не обсудили. Я как раз собираюсь звонить ему и договариваться о новой встрече.
— Ладно, тогда не буду тебе мешать. От Эшли ничего не слышно?
— Нет, милая, да я и не жду вестей, — ответила Линдсей. — Все-таки у них с Логаном медовый месяц. Что-то не припомню, чтобы ты в свой медовый месяц каждый день звонила матери!
— Что верно, то верно! — рассмеялась Мэри. — Ладно, мне пора в магазин. Пока. Поговорим позже.
Улыбнувшись и покачав головой, Линдсей нажала кнопку «Разъединить» и снова взглянула на часы. Несколько минут еще есть. И она решительно набрала рабочий номер Райана.
— Подождите, пожалуйста, — вежливо, но непреклонно попросила секретарша.
Вздохнув, Линдсей принялась барабанить пальцами по столу. Но долго барабанить ей не пришлось, — через несколько секунд Райан взял трубку.
— Каллахан слушает.
— Вы всегда так отвечаете? — поинтересовалась Линдсей, неприятно удивленная его резким, отрывистым тоном.
— Да, — сухо ответил он. — Чем могу служить, Линдсей?
Как будто сам не понимает! К щекам Линдсей прилила горячая краска гнева.
— По-моему, это очевидно, — с трудом сдерживаясь, чтобы не ответить резкостью, проговорила она. — Я звоню узнать, как вы себя чувствуете.
— Жив, как видите, — усмехнулся он. — Точнее, как слышите.
Линдсей громко вздохнула.
— Я спрашиваю о ваших ранах, — резко ответила она.
— Которых? — поинтересовался он. — На шее или тех, что ваша кошка нанесла моему чувству собственного достоинства?
— Разумеется, на шее, — отрезала Линдсей. — Что же до достоинств — не знала, что они у вас есть.
Он рассмеялся в ответ.
Губы у Линдсей дрогнули. Черт бы его побрал… как можно так заразительно смеяться?!
— А теперь, когда вы на славу повеселились за мой счет, скажите все-таки, как вы себя чувствуете?
— Прекрасно, Линдсей.
Голос у него вдруг переменился — сделался мягким, почти нежным, неотразимо чувственным… о черт, даже слишком нежным и чувственным!
— Но Шеба вас оцарапала… — начала она.
— Ничего страшного, — успокоил он ее. — Просто царапины — не глубокие, не опасные.
— Рада это слышать.
Линдсей замолкла, не зная, как перейти к следующей цели своего звонка — к свадебному торжеству. По счастью, Райан облегчил ей задачу:
— Знаете, из-за вашей боевой зверюги, мы так и не поговорили… и, кстати, я так и не выпил кофе.
«И, разумеется, во всем виновата я!» — мысленно огрызнулась Линдсей. Хотя, сказать по правде, она и чувствовала себя виноватой — и за несчастное происшествие с Шебой, и за то, что не рассказала всей правды Мэри.
— Шеба вовсе не «боевая зверюга»! — запротестовала она.
— Шеба, — повторил он, словно пробуя имя на вкус. — Царица Савская… Довольно, экзотическое имя для обычной домашней кошки, вам не кажется?
— Может быть, — согласилась Линдсей, — но ей подходит. Мне кажется, она воображает себя королевой.
— Хм… королевой воинов, видимо, — пробормотал он.
— Обычно она гораздо спокойнее! — стояла на своем Линдсей.
— Это я слышу уже не в первый раз, — парировал он. — Ладно, будем считать, что ваша хищница оправдана за недостатком улик.
«Я бы тебе сказала, кто тут хищник!..» — сердито подумала Линдсей. Беда в том, что этот хищник — теперь член ее семьи.
А раз так, не стоит уходить от темы. У них впереди много лет довольно тесного общения, так что обсудить характер и привычки Шебы они еще успеют.
— Хорошо, так, может быть, вернемся к нашему разговору? — Она не считала нужным скрывать нетерпение.
— Вы должны мне чашечку кофе.
Линдсей удивленно заморгала, а в следующий миг из уст ее вырвался смешок. Довольно-таки истерический смешок, надо сказать. Господи помилуй, этот мужчина и святую выведет из терпения!
— Но я прощу долг, — помолчав, добавил Райан, — если вы согласитесь сегодня снова со мной поужинать.
Линдсей нахмурилась. Ужинать с ним? В ресторане? Ей вспомнилось, как Райан громко ругался, едва заходила речь о свадьбе, и как недоуменно оглядывались на их столик другие посетители.
«Ни за что на свете!» — была ее первая мысль. Однако вторая мысль оказалась куда более трезвой. Так или иначе, надо где-то встретиться и обсудить предстоящий свадебный банкет. А если не в ресторане, то где еще?
— Обещаю вести себя прилично, — добавил он после короткой паузы.
Разумеется, так она и поверила! Если он для собственного сына постараться не хочет, почему бы прямо об этом не сказать? К чему разыгрывать комедию? Усталая и раздраженная, Линдсей выпалила первое, что пришло ей на ум:
— Почему бы не поужинать у меня?
«Боже, я, кажется, сошла с ума!» — подумала она, с ужасом чувствуя, как пробегает по позвоночнику знакомый холодок предвкушения.
— Раз уж я задолжала вам чашечку кофе… — добавила она, пытаясь чем-то объяснить свой приступ безумия.
— А кошку куда денете? — саркастически поинтересовался он.
Да, она точно сошла с ума. Никаких сомнений.
— Давайте заключим сделку, — предложила она. — Я гарантирую, что Шеба будет вести себя прилично, если вы пообещаете то же самое о себе. Договорились?
— Вы сами приготовите ужин или закажете в ресторане?
— Приготовлю сама, — сухо ответила Линдсей.
Он что, думает, она готовить не умеет?
— Договорились, — рассмеялся он.
Согласился. А она так надеялась, что откажется!
— Вот и хорошо.
Точнее, очень плохо. Надо последние мозги потерять, чтобы найти в этом идиотском положении хоть что-то «хорошее»!
— Когда мне прийти? И что принести с собой? — В голосе, дразня и возбуждая ее чувства, звучала добродушная усмешка.
— Ну… например, в семь.
— Прекрасно. И?..
— Вино, — произнесла она — ничего лучшего сейчас в голову не приходило.
— Белое или красное?
Господи боже, не человек, а живое орудие пытки! Что же ей приготовить? Линдсей напряглась — и мозг выдал блестящую идею. Мясо. С кровью. Любимое блюдо хищников.
— Красное, — ответила она.
