крестовый поход в ответ на захват Иерусалима Саладином в 1187 году.
Реконструировав события 25-летнего периода начиная с 1118 года, мы увидели, что легенды об Артуре и Святом Граале появились неслучайно, а стали результатом сознательной политики влиятельных семей Европы, и особенно тех, которые были непосредственно связаны с тамплиерами и развалинами храма Ирода в Иерусалиме.
Во всех этих легендах проводилась мысль о древнем роде, связывающем Иисуса со средневековой Европой. Грэм Филлипс, занимавшийся исследованием загадки Грааля, писал:
Мы связались с Грэмом Филлипсом и получили экземпляр этой серьезной книги от самого автора. Филлипс ничего не знал о существовании группы «Rex Deus», не занимался тамплиерами и не имел собственной теории относительно появления этого ордена. Тем не менее он выявил одну важную особенность всех легенд о Граале.
Возможно, один из шестисот девятнадцати золотых и серебряных сосудов, которые, по свидетельству «Медного свитка», были спрятаны под Храмом, отличался необыкновенной красотой, и тамплиеры решили, что он имеет какое-то особое значение. Остальные предметы были распределены между семьями, принимавшими участие в раскопках, или переплавлены, чтобы возместить расходы, а этот сосуд приобрел важное значение. Данный артефакт вместе с историей об Иосифе Аримафейском стал основой легенды о Святом Граале — единственном предмете, который являлся воплощением потребности первоначального христианства в материальной связи с Богом.
Как нам уже известно, Святой Грааль невозможно отождествить с каким-то одним объектом, и во многих случаях путаница обусловлена туманностью первоначального послания. Произведение неизвестного автора под названием «Ланселот-Грааль», повествует о видении отшельника, в котором явившийся ему Христос предупреждает, что Грааль может не только явить чудеса, но принести беды.
Многозначная роль Грааля очевидна специалистам, занимающимся исследованием этого предмета:
Самым известным из первых авторов литературных произведений о Святом Граале, вероятно, можно считать Кретьена де Труа, но современные ученые пришли к выводу, что и он не дает четкого описания этого артефакта. Больше всего ученых занимал один вопрос: из какого оригинального материала Кретьен черпал свое вдохновение. Последователи многим обязаны этому французскому поэту, но многочисленные варианты легенды дают основание предположить, что существовал некий общий для всех источник, впоследствии утерянный. Авторы, которые пришли на смену Кретьену, изо всех сил стараются убедить читателя в надежности и достоверности своих источников — как правило, они ссылаются на таинственные секретные документы, якобы составленные самим Христом .[122]
Кретьен де Труа сочинил эпическую поэму «Персеваль, или Сказка о Граале» в 1180 году и посвятил ее Филиппу Эльзасскому, графу Фландрскому, из уст которого поэт, по его же собственному признанию, услышал эту историю. На память невольно приходит один из немногих известных о Пэйне де Мондидье фактов — он состоял в родстве с графами Фландрскими. Дальнейшие поиски позволили выяснить, что отец Филиппа Эльзасского приходился двоюродным братом этому тамплиеру, возможно, вдохновившему Гальф- рида Монмутского.
Если Пэйн де Мондидье поведал эту историю графу Фландрскому, который, в свою очередь, рассказал ее своему сыну Филиппу, то Кретьен де Труа действительно мог услышать ее от Филиппа Эльзасского. Кретьен де Труа был тесно связан с двором графов Шампанских и пользовался покровительством графини Шампанской Марии, которой он посвятил многие из своих ранних поэм.
Другим известным автором произведений о Граале является Вольфрам фон Эшенбах, написавший свою поэму «Парцифаль» в 1210 году, после посещения Иерусалима и бесед с тамплиерами. На первый взгляд это произведение выглядит продолжением поэмы Кретьена де Труа, но большинство ученых полагают, что они не связаны друг с другом. В «Парцифале» Вольфрама фон Эшенбаха главный герой разрывается между импульсивной природой и твердыми христианскими убеждениями, отдельными от природы и главенствующими над ней. Автор также описывает тесное переплетение добра и зла, черного и белого…
Совершенно очевидно, что источники легенд о короле Артуре и Святом Граале полностью противоречили учению церкви, и борьба с этой ересью была лишь вопросом времени.
Церковь всегда имела специальные методы борьбы с нежелательными идеями, способными захватить воображение верующих: эти идеи либо объявлялись ересью (сегодня, когда костры инквизиции уже не в моде, нередко используется насмешка), либо принимались, выхолащивались и включались в официальную доктрину. Один из первых примеров такой стратегии — это признание римско-католической церковью кельтских отшельников в качестве полноправных святых. Св. Колумбан, св. Брендан, св. Асаф и св. Патрик пришли бы в ужас, узнай они о том, что память о них хранится чуждой римско-католической церковью.
Ответом официальной церкви стало создание «Вульгаты», представлявшей собой христианизированную форму легенды, составленную группой монахов-цистерцианцев .[123] Из неблагонадежной легенды они сделали респектабельную христианскую историю, превратив древних кельтских рыцарей в благочестивых католиков, — даже несмотря на то, что если бы эти рыцари действительно существовали, то они принадлежали бы к Кельтской церкви. Так римско- католическая церковь поглотила потенциально опасную для себя легенду.
Концепция «Вульгаты» была подхвачена другими авторами, такими как Томас Мэлори, из-под пера которого в 1469 году вышла поэма «Смерть Артура». В настоящее время миф приобрел устоявшуюся форму благодаря стихам Теннисона, картинам прерафаэлитов, а также художественному направлению викторианской эпохи «Arts and Crafts», основателем которого был Уильям Моррис.
Как бы то ни было, с самыми серьезными проблемами церковь столкнулась в середине четырнадцатого века, когда ее влияние упало до беспрецедентно низкого уровня, а легенды о Граале стали связывать с тамплиерами, называя Рыцарей Храма хранителями Грааля.
Церкви пришлось вступить в жестокую борьбу за выживание.
РЕЗЮМЕ