— Конечно, подарит! — заверила ее Дженет, ни на мгновение не веря в это сама. Но разговор происходил в ночь под Рождество, и девушке не хотелось расстраивать Сьюзен только потому, что ее собственные мечты вдребезги разбились.
— Вот мой лучший рисунок! — сменила тему Сьюзен, показывая на по-детски выполненный портрет Авраама Линкольна, прикрепленный к стене.
— Отлично… — пробормотала Дженет.
— Да! — с гордостью согласилась Сьюзен. — А вон — Джордж Вашингтон.
Дженет улыбнулась: пристрастие местной девочки к первым президентам страны ее не удивляло — бывший Дикий Запад, история Америки… Ее радовало то, что девочка не попросила угадать, кто нарисован на портрете, поскольку в первый момент она решила, что это, должно быть, Рузвельт.
— А вот, — Сьюзен показала на рисунок, изображающий мужчину на лошади рядом с длинноволосой блондинкой, — дядя Джейсон.
— А женщина кто? — спросила Дженет. Вопрос был задан чисто механически: и так очевидно, что женщина — Джорджия. Ни у кого другого не могло быть таких шелковистых золотых волос…
Ответ Сьюзен удивил девушку.
— Это вы. Я рисовала его прошлым летом.
— Но я же не езжу на лошади, — резонно заметила Дженет. — И я не блондинка!
Сьюзен повернулась к рисунку.
— Вы можете научиться ездить верхом — здесь все ездят верхом. А прошлым летом ваши волосы местами выгорели так, что вы были похожи на блондинку. К тому же вы могли бы их покрасить! — предложила девочка. — Если дяде Джейсону так уж нравятся блондинки…
— Сьюзен, — голос Дженет прозвучал напряженно, — я не собираюсь менять свою внешность в угоду мужчине — любому мужчине. Им всем просто придется принимать или не принимать меня такой, какая я есть.
— А вам и не нужно менять себя полностью! — взмолилась Сьюзен. — Если вы хоть чуть-чуть что-то измените в себе — он тоже изменится к вам, и вы прекрасно поладите!
— Жизнь распоряжается иначе. Люди не должны подделываться под чужие представления о том, какими им быть. А для меня это к тому же и поздно, даже если бы я и захотела… — добавила Дженет, разговаривая со Сьюзен как со взрослой.
— Да, очень печально, — признала девочка. — Но… пожалуй, вы правы.
Дженет инстинктивно насторожилась, почувствовав, как напряглось все ее тело.
— Что ты имеешь в виду?
— Уезжая в Тулсу, дядя Джейсон сказал, что вернется женатым. Его слова звучали так, будто… — Она остановилась, подыскивая в своем ограниченном лексиконе точное слово, чтобы описать состояние дяди, — не знаю, как сказать… ну, он был похож на помешанного!
— На помешанного?!
— Да, он сказал, что она выйдет за него, хочет того или нет. И лицо у него было такое сердитое, как бывает, когда он ругается на кого-нибудь из своих рабочих или когда хочет показать, кто здесь хозяин.
Дженет едва обратила внимание на последние слова Сьюзен. Ее мозг пытался понять первую фразу: «…хочет того или нет». Но Джорджия определенно хочет выйти за Джейсона!
— Именно так он и сказал, — подтвердила Сьюзен напряженным голоском.
Дженет посмотрела на личико малышки: оно вытянулось и выглядело усталым. Рождество почти наступило, напомнила себе Дженет, — и в ее памяти всплыли все счастливые рождественские праздники детства. Здесь не было никого, кто бы мог позаботиться о том, чтобы доставить радость Сьюзен, только одна она — Дженет. Она не может предаваться охватившему ее отчаянию!
— А теперь, — Дженет обратила внимание на фальшивую нотку сердечности в своем голосе, — у меня — полный багажник сюрпризов! Мне нужна помощь, чтобы притащить их сюда. Мы можем даже, — с улыбкой добавила молодая женщина, — найти подарок-другой и для тебя.
В возбуждении маленькая девочка тут же забыла все свои горести. Сьюзен и Дженет вместе внесли багаж и подарки. Поставив чемодан в спальне для гостей, они разложили подарки под елкой. Сьюзен погасила свет в комнате, зажгла огоньки на елке, и они спели рождественские гимны. К ним присоединилась и Роза; произносила она слова не очень хорошо, но ее сильный зычный голос придавал торжеству домашний уют.
После этого они выпили теплого яблочного сидра и отведали свежеиспеченных пирогов.
— Лучше развернуть подарки завтра, — сказала Дженет, обращаясь к девчушке. — Сейчас уже девять часов, и мне кажется, тебе пора спать. У тебя завтра трудный день: надо посмотреть подарки, пойти в церковь, а потом — рождественский обед. — Дженет не представляла, планируется ли праздничный обед, но решительно была настроена на нечто особенное, пусть даже ей придется готовить самой.
Полчаса спустя Сьюзен, заботливо укрытая одеялом, лежала в своей кроватке. Дженет тихо прикрыла дверь в ее комнату. Повернувшись, она в полной апатии отправилась в гостиную. Роза вскоре ушла в свою комнату смотреть телевизор, и Дженет осталась одна. Она выключила свет и в полной темноте села на диван.
Мысли, роившиеся в ее голове, требовали темноты и укромного места. К горлу подкатывали рыдания, которые она отчаянно пыталась подавить. Но боль, странные спазмы в горле подавить было невозможно — она с трудом делала глотательные движения, но комок не исчезал. Никогда еще она не чувствовала себя такой униженной, уничтоженной, несчастной…
Вздрогнув от неожиданного звука, Дженет резко повернулась в сторону открывающейся двери. На фоне дверного проема на мгновение показалась высокая мужская фигура, потом дверь закрылась. Мужчина оказался в комнате вместе с ней, его тоже поглотила тьма.
— Не включайте, пожалуйста, свет, — попросила девушка; ее голос прозвучал очень мягко в бархатной темноте комнаты.
В воздухе стояла тишина — такая осязаемая, что к ней можно было прикоснуться.
— Дженет? — с сомнением в голосе наконец произнес Джейсон.
Она не ответила.
— Дженет. — Теперь тон был увереннее. — Что вы здесь делаете?
— Приехала повидать Сьюзен. — Она будто плевала в него словами.
— О!
Что кроется за этим восклицанием? Оно прозвучало почти как возглас разочарования, но она не была в этом уверена. Она ничего не видела, но если бы зажегся свет, она, несомненно, обнаружила бы, что обманывает себя, потому что на его лице наверняка присутствует обычное язвительное выражение, к которому Дженет так привыкла.
— Вы уже женаты?
Она слышала, как Джейсон легкой походкой, приглушенной мягким ковром, идет к ней через комнату. Вот он подошел, сел на стул рядом с ней.
— Женат? Кто сказал вам, что я собираюсь жениться?
— Сьюзен.
— Да-а?!
Дженет беспокойно заерзала на диване. Ей не нравилось обмениваться короткими, ничего не значащими репликами с человеком, не видя его лица, но все же это было лучше, чем смотреть в его насмешливые глаза: тут-то и наступил бы полный для нее крах, она это знала. И слезы, готовые вот-вот брызнуть, полились бы без удержу.
— Сьюзен не сказала мне, что вы приезжаете.
— Она и сама не знала. Я решилась только вчера.
Опять молчание. В его голосе звучало что-то необычное, не соответствующее такому самонадеянному человеку, как Джейсон… Из его тона почти пропала самоуверенность — вот что! Может быть, Джорджия отвергла его? Не в этом ли причина его столь странной задумчивости?
Дженет произнесла вопрос так требовательно, будто имела право его задать:
— Джорджия вас отвергла?
— Нет.
