— Матушка, пусть сияют твои глаза, которые видят меня, твоего сына!
Старухе были по душе такие слова. Она спросила:
— Какое горе привело тебя ко мне?
— Я пришел к тебе с великой мольбой: подари мне коня.
— Я подарю коня только тому, кто сможет три ночи подряд пасти мой табун. Сможешь?
— Попытаюсь.
На том и согласились. Едва только вечер сошел на землю, Сосруко погнал табун старухи на пастбище. До полуночи кони были спокойны, но в полночь они, будто сговорившись, заметались и умчались в дремучий лес, а там разбежались кто куда, в разные стороны. Скачет по лесу встревоженный табунщик, а найти коней не может. Спешился Сосруко, прислонился к дереву, стоит, не знает, как быть дальше. Тут к нему подбегает волк.
— О чем печалишься, Сосруко? — спрашивает волк.
— Да вот, разбежался по лесу мой табун, никак не могу коней согнать.
— Не горюй, помогу тебе, — говорит волк.
Закрыл Сосруко на миг глаза, открыл — а волк уже собрал весь табун. Утром пригнал Сосруко табун к кургану, к старухе. Старуха сосчитала, пересчитала всех коней и сказала:
— Первая ночь — твоя победа.
Вечером табунщик опять погнал коней на пастбище. Едва настала полночь, как все кони, будто сговорившись, заржали и, развеяв по ветру гривы, поднялись на небо. Сосруко стоит на холме, смотрит на небо, а как подняться туда — не знает.
Тут прилетел к табунщику сокол, сел ему на плечо и спросил:
— О чем твоя печаль, Сосруко?
— Мой табун ускакал на небо.
— Не горюй, я помогу тебе, — сказал сокол и улетел.
Не успел Сосруко поднять и опустить ресницы, как сокол согнал на землю весь табун. Утром Сосруко пригнал табун к старухе. Старуха сосчитала, пересчитала коней и сказала:
— Вторая ночь — твоя победа.
Вечером Сосруко опять погнал коней на выпас. Думает: 'Что-то в эту полночь будет?' А кони в эту полночь убежали в море, скрылись в пучине. Сосруко сел в печали на прибрежный камень. Подплыла к берегу рыба и спросила:
— О чем твоя печаль?
— Мой табун скрылся в море.
— Не горюй, я помогу тебе, — сказала рыба. Не успел Сосруко подняться с прибрежного камня, как выгнала рыба из моря весь табун. На рассвете Сос руко увидел: табун увеличился, — стоит на берегу жеребенок и облизывается, а ножки у него тонкие, дрожат на ветру.
— Откуда ты взялся, жеребеночек? — спросил Сосруко.
— Мать родила меня в морской пучине, — отве тил тонким ржанием жеребенок.
— А кто твоя мать?
— Кобылица Тхож.
Душа Сосруко возликовала. 'Вот мое счастье', — подумал он.
Когда Сосруко пригнал табун к кургану, старуха стала пересчитывать коней. Пересчитала их, потом еще раз пересчитала и сказала:
— Один жеребенок — лишний. Откуда он?
— Кобылица Тхож ожеребилась.
— И третья ночь — твоя победа, — похвалила нарта старуха. — Дарю тебе коня, выбирай любого. Ну, какой тебе по сердцу?
— Мне нужен вот этот морской жеребенок, — твердо сказал Сосруко.
— Вот этот плюгавенький? — удивилась табун щица. — Да он никогда не станет настоящим конем!
— Слушай, женщина, — молвил Сосруко в вол нении. — Если ты хочешь сделать мне добро — по дари мне этого жеребенка. Он родился в третью ночь моих трудов, и я полюбил его.
— Бери, — согласилась старуха.
Сосруко поблагодарил старую табунщицу, распрощался с ней, сёл на своего коня и поскакал, держа в поводу подаренного жеребенка. На первом привале жеребенок вдруг спросил:
— Кто ты такой?
— Сосруко.
— Вот что, Сосруко. Я могу стать для тебя на стоящим другом-конем, но знай, что я успел только три раза попробовать материнского молока. Я — вто рое дитя кобылицы Тхож: первенца увел Емынеж. Ни резвостью, ни быстротой, ни силой не уступлю я старшему брату, ибо и он только три раза отведая материнского молока. Если же ты хочешь, чтобы я был сильнее старшего брата, — отпусти меня к ма тери. Я отведаю в четвертый раз ее молока и стану непобедимым. Тогда я вернусь к тебе.
Сосруко согласился, отпустил жеребенка, сказав ему:
— Возвращайся поскорей. Я буду ждать тебя под этим деревом.
Жеребенок побежал к матери, а Сосруко повернул своего коня, чтобы сделать привал в тени дерева. Не успел он вынести ногу из стремени, чтобы спешиться, как жеребенок прибежал назад.
— Почему ты вернулся? Ты раздумал скакать к матери? — спросил Сосруко.
— Я уже был у матери, я уже отведал в четвер тый раз материнского молока, — отвечал тонким ржа нием жеребенок.
— Какой же ты быстрый! — удивился Сосруко.
— Нет, я не показал еще своей быстроты: туда я шел шагом, а назад возвращался мелкой рысью.
— Значит — повезло мне, — обрадовался Сос руко. — Я вижу, из тебя выйдет настоящий конь.
— Ты ошибаешься: я уже сейчас — настоящий конь. Садись на меня: я тебя проверю, ты меня ис пытаешь.
Сосруко снял седло со своего серого коня, оседлал жеребенка, сел на него и поскакал, держа серого в поводу. Только тронулись, начал серый спотыкаться. Жеребенок идет шагом, а серый конь, чтобы не отстать, должен скакать рысью. Жеребенок бежит рысью, а серый во весь опор. Не проехали так и трех перевалов, как серый упал, а жеребенок, сразу не заметив этого, поволок его по земле.
— Ну и ретив же ты, маленький мой! — восхи тился Сосруко. Тогда-то и дал он кличку жеребенку: 'Тхожей', что означает: маленький сын кобылицы Тхож.
Не было на земле такого коня, который бы мог сравниться с Тхожеем! Уж на что силен и резв был старый серый конь, а и он не выдержал безудержной скачки Тхожея: сила ушла из него, и лег он, бездыханный, посреди дороги. Горько было Сосруко, хотел он оплакать старого товарища, да побоялся обидеть этим Тхожея. Зарыл он серого на чужбине и поскакал дальше.
Вступив во владения Емынежа, Сосруко снова вызвал теплую погоду. Емынеж, который все это время сидел в шубе у очага, обрадовался весеннему теплу, сбросил шубу, сел на трехногого коня и помчался на вершину горы, на пашню, взяв с собой кожаный мешок с семенами бога плодородия.
Сосруко нагнал его у прдножья горы, выхватил мешок с заветным просом и поскакал к крепости. Там он кликнул нартскую девушку, посадил ее в седло и, помчался в сторону Страны Нартов. Емынеж бросился в погоню. Тхожей шел шагом, а трехногий вороной скакал во весь опор, но старший брат не мог догнать младшего. Емынеж пришел в ярость и стал бить своего коня тяжелой свинцовой плетью. Великан бил вороного, не жалея сил, и дорогу огласили вопли вороного:
— Эй, конь, мы с тобою родились от одной ма тери— узнаю тебя по твоей масти, по твоей резвости. Видишь ли ты, слышишь ли ты, как меня избивает седок? Пожалей меня, милый брат, остановись!
Но Тхожей не останавливался, продолжал итти шагом, а Емынеж все сильнее и сильнее хлестал свинцовой плетью несчастного вороного. Опять завопил трехногий конь:
— Милый брат, пожалей меня, дай нагнать тебя! Убьет меня седок!
Тогда Тхожей ответил своему брату:
— Мне ли, младшему, учить тебя? Вспомни на ставление матери: если глупый и злой седок бьет тебя
