господствуют над ними в их повседневной жизни, постольку и в христианском сознании отражаются реальные межчеловеческие отношения в искаженном религиозной фантазией виде.
Христианская мораль включает в себя некоторую совокупность норм (правил) , призванных регулировать взаимоотношения между людьми в семье, в общине верующих, в обществе. Таковы известные ветхозаветные заповеди, евангельские «заповеди блаженства» и другие новозаветные нравственные наставления. В своей совокупности они составляют то, что можно назвать официальным, одобренным церковью кодексом христианской морали.
Христианские богословы считают библейские заповеди богооткровенны–ми по происхождению и общечеловеческими по их нравственному значению, так как бог один. Однако христианско–богословское толкование происхождения и сущности нравственных норм совершенно несостоятельно с научной точки зрения.
Марксизм–ленинизм доказывает социальную обусловленность нравственного сознания людей. Поскольку жизнь общества протекала в условиях классового разделения людей, постольку были классовыми все существовавшие в эксплуататорском обществе системы морали и, следовательно, не могло быть единого, общечеловеческого морального кодекса.
Это не значит, что в существовавших в прошлом моральных кодексах не было никаких общечеловеческих элементов. Несмотря на имеющиеся существенные расхождения в кодексах морали различных классов, в них можно найти некоторые общие требования к поведению личности в любом общежитии, простейшие нормы нравственности, без соблюдения которых невозможно существование никакого сообщества людей. Бессмысленная жестокость по отношению к ближнему, вероломство, предательство, разврат, неуважительное отношение к старшим, пренебрежение родительским долгом и некоторые другие подобные действия осуждались всеми кодексами морали.
Христианство — идеология, по–своему отражающая явления социальной жизни. Ествественно, что, создавая свой моральный кодекс, христианство включило в него и некоторые простые общечеловеческие нормы нравственности. Простейшие общие требования к поведению личности в коллективе, которые получили отражение в ветхозаветном десятисловии, были выработаны опытом коллективной жизни задолго до внесения их в тексты древнееврейской Торы. Такие обычаи, как запрещение убийства сородича или соплеменника, запрещение браков внутри племени, возникли еще в недрах родо–племенного строя. Моисеево десятисло–вие, как и весь ветхозаветный морально–правовой кодекс, формировалось в обстановке зарождавшегося рабовладельческого государства, создавалось жрецами Иерусалимского храма. Естественно, что, будучи служителями культа, жрецы объявляли свои морально–правовые установления от имени бога. Так некоторые простые нормы нравственности, приспособленные в тот период к условиям патриархального рабовладения, вошли в виде «божественных заповедей» (примерно в IX–VII вв. до н. э.) в «священные» книги древних евреев Исход и Второзаконие. Таким образом, не общество почерпнуло нормы морали из Библии, а, наоборот, Библия заимствовала некоторые из них из опыта реальной общественной жизни людей.
При ближайшем рассмотрении заповедей ветхозаветного декалога бросается в глаза, что они далеко не исчерпывают всех возможных моральных предписаний, имеющих общечеловеческое значение. Можно добавить, например, такие элементарные требования к поведению личности: не ленись, уважай знание, мудрость, не оскорбляй, уважай человеческое достоинство других, люби родину — и другие истины, самоочевидность которых признается большинством людей.
Обращает на себя внимание и тот факт, что первые четыре заповеди де–сятисловия сами по себе не имеют к морали непосредственного отношения. В них зафиксированы вероучи–тельно–обрядовые предписания древнееврейской религии, а не нравственные нормы. Требование строгого единобожия, запрещение поклонения другим богам, упоминания всуе имени бога и культовое требование соблюдения субботы призваны регулировать взаимоотношения человека с богом, а не с другими людьми и обществом. При всем том, однако, перечисленные заповеди оказывали вредное влияние на нравственность, так как в течение тысячелетий служили устойчивыми мотивами к фанатической нетерпимости, причинами преследований инаковерующих и «войн за веру». Картинными описаниями всего этого переполнены книги ветхозаветной Библии.
Истинная нравственность — это человечность. Первые же четыре заповеди требуют жертвовать любовью к людям ради любви к богу. Нравственное богословие христианства ссылается на слова евангелия, в которых любовь к богу провозглашается как «первая и наибольшая заповедь», а любовь к ближнему выдвигается лишь как заповедь вторая и подчиненная первой. Если любовь к Людям мешает любви к богу, то христианин должен отказаться от первой в пользу второй. А такой конфликт вполне возможен, потому что «…дружба с миром есть вражда против бога… кто хочет быть другом миру, тот становится врагом богу» (Иак., 4:4).
Интересы коллективной человеческой жизни требуют дружбы, товарищества, взаимопомощи людей, а христианская мораль осуждает «человеко–надеяние» и «человекоугодие», уводящие верующего от любви к богу. Воспитываемое такой проповедью неверие в человека, упование только на божью помощь искажают нравственное сознание и поведение верующих. Оно отдаляет людей друг от друга, обрекает их на одиночество и способно сделать фанатически верующего человека равнодушным к другим людям.
Так заповедь первенствующей любви к богу становится препятствием на пути нравственного совершенствования людей, если под ним понимать не возрастание благочестия, а воспитание в человеке действительно гуманных мыслей, чувств и привычек. Именно это имел в виду К. Маркс, говоря: «Чем больше вкладывает человек в бога, тем меньше остается в нем самом».
Непосредственное отношение к нравственности имеют остальные шесть заповедей ветхозаветного декалога. В них нашли отражение некоторые элементарные правила человеческого общежития: требование почтительного отношения к родителям, запрещение убийства, разврата, воровства, клеветы, зависти. Но, во–первых, эти общие моральные требования имеют не богооткровенное, а земное происхождение, и, во– вторых, в религиозном сознании они претерпели значительные изменения. И в иудаизме и в христианстве перечисленные простые нормы морали толковались в интересах определенных групп людей, в силу чего эти моральные нормы утрачивали общечеловеческое значение.
Так, например, православный катехизис растолковывает верующим, что в пятой заповеди о почитании старших под «родителями» следует подразумевать не только отца и мать, но и всех тех, кто «заступает место родителей», т. е. «начальников гражданских» и «начальников духовных», в первую очередь царя, затем церковных пастырей и, наконец, вообще всех «начальствующих в разных отношениях», следовательно, представителей господствующих классов и их государства. К такому истолкованию заповеди почитания родителей дают поводы многие места «священного писания», в которых мы находим наставления быть покорными властям, потому что всякая власть от бога, повиноваться господам не только из страха, но и по совести, не только мягким, но и жестоким. Таким образом, хотя пятая заповедь десятисловия в своей отвлеченной формулировке несомненно отражала простую норму нравственности, тем не менее в хри– стианско–церковном истолковании и применении она выражала классовые интересы эксплуататоров и тем самым не могла претендовать на общечеловеческое значение.
Шестая заповедь — «не убивай» — не может кем–либо оспариваться, если ее брать в такой отвлеченной формулировке. Но и на эту заповедь христианство накладывало различные ограничения. По смыслу ветхозаветного законодательства заповедь «не убивай» охраняла жизнь только членов одного из «колен Израилевых», заключивших «завет» с Яхве. Ее охранительная функция не распространялась на иноплеменников и поклонявшихся другим богам. Не удивительно, что так называемые «Исторические книги» ветхозаветной Библии рисуют картины бесчисленных избиений людей.
Что касается новозаветной интерпретации этой заповеди, то она противоречива. С одной стороны, евангельский Христос подтверждает и даже усиливает заповедь, осуждая не только убийство, но даже мысль о нем или простое чувство гнева на «брата своего» (см. Мф., 5:21–22). А с другой стороны, тот же самый Христос призывает к физической расправе над теми, кто не верует в него, или грозит им скорой гибелью на страшном суде (см. Мф., 18:6; Лк., 19:27). Яркие картины массовой гибели язычников рисует Откровение Иоанна. Несмотря на то, что христианство объявило раба человеком перед богом, охранительная функция шестой заповеди фактически не распространялась на рабов. Избиение строптивых
