Забытая история русской революции. От Александра I до Владимира Путина

зиновьевской оппозиции.

1928, июнь. – Судебный процесс в Москве о вредительствев промышленности («шахтинское дело»). «Хлебная стачка».

Новый кризис экономической политики был связан с хлебозаготовительными трудностями зимы 1927/1928, вошедшими в историю как «хлебная стачка». Крестьяне решили не сдавать хлеб государству, а придержать его до весны, когда цены на него поднимутся. В результате в крупных городах страны возникли сбои в снабжении населения продуктами питания и правительство вынуждено было вводить карточную систему распределения продуктов. В ходе поездки в Сибирь в январе 1928 года Сталин предложил применить чрезвычайные меры давления на крестьян при проведении хлебозаготовок, в том числе использовать Уголовный кодекс для укрывателей зерна, насильственно изымать зерно, использовать заградительные отряды и т. п.

А вот слова И. В. Сталина о «ножницах цен». 1928 год:

«С крестьянством у нас обстоит дело в данном случае таким образом: оно платит государству не только обычные налоги, прямые и косвенные, но оно еще переплачивает на сравнительно высоких ценах на товары промышленности – это во-первых, и более или менее недополучает на ценах на сельскохозяйственные продукты – это во- вторых.

Это есть добавочный налог на крестьянство в интересах подъема индустрии, обслуживающей всю страну, в том числе и крестьянство. Это есть нечто вроде „дани”, нечто вроде сверхналога, который мы вынуждены брать временно для того, чтобы сохранить и развить дальше нынешний темп развития индустрии, обеспечить индустрию для всей страны, поднять дальше благосостояние деревни и потом уничтожить вовсе этот добавочный налог, эти “ножницы” между городом и деревней.

Дело это, что и говорить, неприятное. Но мы не были бы большевиками, если бы замазывали этот факт и закрывали глаза на то, что без этого добавочного налога на крестьянство, к сожалению, наша промышленность и наша страна пока что обойтись не могут.

Почему я об этом говорю? Потому, что некоторые товарищи не понимают, видимо, этой бесспорной вещи. Они построили свои речи на том, что крестьянство переплачивает на товарах, что абсолютно верно, и что крестьянству не доплачивают на ценах на сельскохозяйственные продукты, что также верно. Чего же требуют они? Они требуют того, чтобы были введены восстановительные цены на хлеб, чтобы эти “ножницы”, эти недоплаты и переплаты были бы уничтожены теперь же. Но что значит уничтожение “ножниц”, скажем, в этом или в будущем году? Это значит, затормозить индустриализацию страны, в том числе и индустриализацию сельского хозяйства, подорвать нашу еще неокрепшую молодую промышленность и ударить, таким образом, по всему народному хозяйству. Можем ли мы пойти на это? Ясно, что не можем.

В чем же должна состоять, в таком случае, наша политика? Она должна состоять в том, чтобы постепенно ослаблять эти “ножницы”, сближать их из года в год, снижая цены на промышленные товары и подымая технику земледелия, что не может не повести к удешевлению производства хлеба, с тем, чтобы потом, через ряд лет, уничтожить вовсе этот добавочный налог на крестьянство».[8]

Слова о «некоторых товарищах» можно отнести на счет Н. И. Бухарина, главного теоретика НЭПа, который полагал, что индустриализация пусть себе идет «черепашьими темпами» на основе НЭПа при растущем без всяких «ножниц цен» сельском хозяйстве. Просто всем слоям деревни надо сказать: «Обогащайтесь». И на рубеже 1927–1928 годов обнаружилось, что НЭП уперся в тупик! Как только хлебозаготовительные трудности вновь повторились зимой 1928–1929 годов, этот лозунг был осужден руководством партии, сторонники хозяйственных методов разрешения кризиса хлебозаготовок лишились постов, а НЭП стал сворачиваться – была поставлена задача быстрой индустриализации. Усилились административные методы руководства экономикой, действие рыночных механизмов ограничивалось и подавлялось планом.

Нэпманы

К этому времени было разработано два варианта первого пятилетнего плана: отправной и оптимальный. Под нажимом Сталина был принят оптимальный, форсированный вариант, предполагавший максимальные темпы, жесткие директивы, ломку народно-хозяйственных пропорций, приоритет тяжелой промышленности.

Спорить нечего: экономические успехи НЭПа велики. Среднегодовой темп прироста национального дохода за период 1921–1928 годов составил 18 %. Национальный доход на душу населения к 1928 году вырос в сравнении с 1913-м на 10 %. Соответственно новой идеологии, произошли существенные изменения в быте населения. Ухудшились условия жизни высших слоев общества: до революции члены бывшей элиты занимали лучшие квартиры, потребляли качественные продукты питания, пользовались высшими достижениями образования и здравоохранения. Теперь был введен строго классовый принцип распределения материальных и духовных ценностей и представители высших слоев лишились своих привилегий.

В то же время советская власть поддерживала нужных ей представителей старой интеллигенции через систему пайков, комиссию по улучшению быта ученых и т. п.; создавалась политическая элита – партийная и государственная номенклатура, имевшая свою систему привилегий. Также в годы НЭПа возникла новая экономическая элита – зажиточные люди, так называемые нэпманы, или новая буржуазия, уклад жизни которых определялся толщиной их кошелька.

Серьезно изменился уклад жизни рабочего класса. От советской власти он получил права на бесплатное образование и медицинское обслуживание, государство обеспечивало ему социальное страхование и пенсионное содержание, через рабфаки поддерживало его стремление к получению высшего образования. Однако прежде всего на тех же рабочих в годы НЭПа отражались слабое развитие промышленного производства и массовая безработица…

Шла культурная революция, прежде всего с целью воспитания у людей новой коммунистической морали (человек человеку друг). Были сделаны серьезные шаги по ликвидации неграмотности взрослого населения, созданию материальной базы народного образования, формированию сети культурно-просветительных учреждений. Однако отсутствие достаточных материальных средств не позволяло решать эти проблемы так быстро, как рассчитывало руководство.

Быт крестьянства в 1920-х изменился незначительно. Патриархальные отношения в семье, общий труд в поле от зари до зари, желание приумножить свое достояние – таков был уклад. Крестьянство в основной своей массе стало более зажиточным, у него развивалось чувство хозяина. Маломощные крестьяне объединялись в коммуны и колхозы, налаживали коллективный труд.

Крестьянство очень волновало положение церкви, ибо с религией оно связывало свое существование. А политика Советского государства в отношении церкви в эти годы не была постоянной. В начале 1920-х на церковь обрушились репрессии, были изъяты церковные ценности под предлогом необходимости борьбы с голодом. Государство вело активную антирелигиозную пропаганду, создало разветвленную сеть обществ и периодических изданий антирелигиозного толка, внедряло в быт социалистические праздники в противовес религиозным. В результате такой политики в Православной церкви произошел раскол, группа священников образовала «живую церковь», отменила патриаршество и выступила за обновление церкви. Затем при митрополите Сергии церковь активно начала сотрудничать с советской властью. Государство поощряло появление новых явлений в жизни церкви, направляя репрессии против сторонников сохранения старых порядков в ней.

При НЭПе оживилась «буржуазная идеология», выразителем которой стало «сменовеховское» движение. В борьбе с ним правительство применило жесткие меры, создав органы цензуры – Главлит и Главрепетком, а также высылая инакомыслящих за пределы страны. В то же время допускались научные и творческие дискуссии, сосуществовали такие различные направления в искусстве, как Пролеткульт, объединения авангардистов, футуристов, «Серапионовых братьев», имажинистов, конструктивистов, «Левого фронта».

Самое главное в том, что к концу 1920-х были решены основные экономические задачи, которые возлагались на НЭП. Было восстановлено разрушенное войнами хозяйство, стабилизировалась социальная и