О западе, который пыжился, пыжился, а Россия сама по себе

10 тысяч долларов чистого убытка. На самом деле больше. Во-первых, мы все затраты учитывали по минимуму. Затем – откуда, например, взялись трактора? Наверняка под залог земли был взят кредит. Значит, надо учесть ещё и плату за кредит. Вот и получается, что прогресс сельского хозяйства лежит вовсе не в продаже земли. Сегодня работа на ней – сплошной убыток. А работают потому, что колхозникам жить надо, и ничего не платят за ресурсы – «доедают» то, что осталось от советского времени. И почву, и машины, и рабочую силу.

Наши реформаторы считают, что под залог земли фермеры смогут получать кредит для своего развития. Но сегодня получить кредит для краткосрочных производственных нужд можно под 40% годовых, и это если повезет. Интересно, что надо выращивать, чтобы иметь возможность расплатиться по такому проценту? Только наркотики, но никак не хлеб.

Ясно, что, проталкивая этот закон, преследовали цели, к эффективности сельского хозяйства никакого отношения не имеющие. После разрешения покупки земли достаточно будет купить участочек вдоль Московской кольцевой автодороги, и это будет почище Клондайка. МКАД уже сейчас застраивается автозаправками, ресторанами, стоянками, магазинчиками и т. д. И никакой капусты.

Либералы, собравшись в количестве больше одного, любят побредить о «магистральном пути», по которому уже идут (или неизбежно пойдут) все страны. Но ведь такого пути нет. Разные страны идут разными. А что у них у всех действительно общего, так это то, что везде государство в той или иной форме участвует в поддержке своего сельхозпроизводителя, причём по довольно банальной причине: в конечном счёте, все усилия экономики направлены на питание людей. Отчего бы нашим либералам, наконец, не обратить своего внимания на это воистину магистральное направление?

Для примера, в Европе подсчитали: дешевле давать фермерам деньги, чтобы они могли продавать произведенное мясо не в убыток, чем потом выплачивать пособия по безработице, когда крестьянин разорится. В Евросоюзе государство оплачивает производителям треть от стоимости килограмма мяса. А Финляндия субсидирует и молочные продукты. Однако российские либералы до таких высот ещё не поднялись; они ползают на уровне «свободы рынка».

По Илларионову ещё одна, кроме продажи земли, необходимейшая для России вещь – это отказ от ренты за свои недра. Стратегические надежды на возрождение России могут реализоваться лишь «при существенном, долгосрочном и безвозвратном снижении цен на сырьё», – вот его мнение. В общем, здорово господин Илларионов переживает за то, что вдруг Россия наживётся за счет мировой ренты, перераспределяемой в ее пользу.

И это советник президента! А что, разве Запад не живёт за счёт мировой ренты?

Говоря о своих предшественниках-реформаторах, Илларионов приходит к выводу, что у нас проводилась не либеральная, а «популистско-социалистическая экономическая политика»:

«…Нынешнее кризисное состояние России приписывается воздействию либеральной политики. Однако практически всё, что обычно упоминается в этой связи, – инфляция, исчезновение сбережений, нищета, безработица, коррупция, несправедливая приватизация, залоговые аукционы, неплатежи, бартер, падение производства, бюджетный дефицит, раздутый государственный долг, зависимость от внешних займов, бегство капитала, падающий рубль, низкий уровень монетизации экономики, господство финансовой олигархии, – есть результат не либеральной экономической политики, а ее отсутствия».

Чувствуете, куда клонит? Надо ещё раз перечитать, чтобы понять, – гайдаровский шок, это был не шок, а недоразумение. Основной аттракцион ждет Россию впереди!.. Дальше – снова лёгкий бред:

«Везде – от Ирландии до Новой Зеландии, от Эстонии до Маврикия, от Чили до Китая – обеспечение экономической свободы сопровождается невиданными ранее достижениями в развитии экономики, повышении благосостояния населения, снижении смертности, увеличении продолжительности жизни, в подъеме образования, науки, культуры.

В последние десятилетия власти большинства стран планеты вступили в жесточайшую конкуренцию друг с другом по ключевым параметрам экономической свободы – какая страна предложит у себя более благоприятные условия для действия отечественного и зарубежного бизнеса, кто быстрее либерализует свою экономику, кто предложит более низкие налоги, кто больше сократит государственные расходы. Россия, увы, по-прежнему находится в стороне от мировых тенденций. Более того, в российском обществе по-прежнему отсутствует реалистическое представление о нашем месте в мире, о господствующих в мире закономерностях, о действительных проблемах, стоящих перед страной, о настоящих, а не мнимых вызовах грядущего века». Поэтому «…главной целью либеральной экономической политики в России является преодоление бедности и отсталости».

Самое смешное, что вся эта лишенная внутренней логики трескотня уже реализована в Аргентине. И экономика Аргентины, вместе с благосостоянием людей, накрылась медным тазом; страна впала в окончательную бедность и отсталость. А также илларионовские галлюцинации подробно прописаны в программе Германа Грефа, которая при минимальной проверке с цифрами в руках показывает полную несостоятельность и противоречивость.

Что мы имеем

18 апреля 2003 года на радио «Эхо Москвы» произошёл разговор Андрея Нечаева (одного из министров кабинета Гайдара, теперь президент Российской финансовой корпорации правительства РФ) и Юрия Болдырева (бывшего заместителем председателя Счетной палаты) о российской экономике. Вела эту передачу Нателла Болтянская. Вот некоторые фрагменты из этой беседы.

А. НЕЧАЕВ. – Наверное, как человек в определенной степени причастный к реформам начала 90-х годов, я не готов их защищать, я готов их объяснять… И вот этот этап, который мы переживаем сейчас, здесь у меня отношения очень двойственное к этим реформам, многое мне нравится, многое у меня вызывает раздражение, скепсис. Но в любом случае мне кажется, мы должны действовать гораздо быстрее.

Ю. БОЛДЫРЕВ. – Я как человек тоже в некоторой степени причастный к этим реформам, с конца 80-х, начала 90-х годов, могу сказать, конечно, вопрос не в том, быстрее или медленнее, вопрос, в какую сторону… Есть либерализм, а есть его экспортный вариант, который в здравом уме и твердой памяти никто у себя в цивилизованном мире, ни в Германии, ни в США, ни в Великобритании, ни во Франции реализовывать не будет.

А. НЕЧАЕВ. – И конечно, мы все констатируем факт, что у нас огромное количество обездоленных людей, и что у нас есть целые группы населения, к величайшему сожалению туда попала значительная часть интеллигенции, особенно технической интеллигенции… Это очень скверно, что в результате тех преобразований, которые проводятся, и проводились, целые группы населения оказались обездоленными…

У нас как-то с начала передачи в воздухе звучит слово «либерализм». О каком либерализме мы можем говорить, когда у нас через государство (рассматриваю его в широком смысле, включая государственный сектор) перераспределяется 70% валового внутреннего продукта. О каком либерализме, либеральном государстве, либеральной экономике мы можем говорить… когда по недавним подсчетам наших собственных правительственных экспертов в рамках так называемой административной реформы они насчитали, что у наших ныне существующих ведомств есть 5 тысяч разного рода контрольных, разрешительных, соответственно и запретительных и так далее регулятивных функций… Кто-то из идеологов как раз либерализма придумал такую параллель, что роль государства в либеральной экономике – это роль ночного сторожа. Ночной сторож, который следит, стараясь не мешать спящим и вообще не мешать людям отдыхать… Мы, как мне представляется, еще очень далеки от этой роли, и двигаемся в этом направлении очень медленно…

Но страшно даже не это, не то, что наш налогоплательщик не знает, как тратятся его деньги в рамках бюджета, куда, собственно говоря, они идут. Но зато он точно знает, что государство очень скверно выполняет свои базовые функции. В области образования, здравоохранения, культуры. Правоохранительной деятельности, с чем мы столкнулись совсем недавно, к сожалению, и международная деятельность, мягко говоря, вызывает у нас некоторое недоумение иногда. То есть все базовые функции государства выполняются очень скверно. Да, трудно заработанные деньги отдавать этому государству, которое их транжирит. И пока есть такая позиция, этот знаменитый социальный контракт, о котором говорили французские романтики, суть которого в том, что мы нанимаем государство, мы платим ему деньги,