несколько человек стали кричать что-то оскорбительное. Я остановился посмотреть, что же будет дальше. Неожиданно шесть или семь человек, появившиеся неизвестно откуда, стащили Ренэ. Завязалась драка, люди из толпы разбежались кто куда. Я прятался, пока все не закончилось.
Когда все наконец разбежались, на месте драки остался один Ренэ, Хотя вся его одежда была изодрана в клочья, на нем самом не было ни единой царапины. И что самое интересное — ни один из нападавших не смог уйти сам, всех их унесли на носилках. А Ренэ стоял и как всегда громогласно смеялся; затем, заметив меня в укрытии, повел к себе домой. Там он рассказал, что когда был молод, сам пробивал себе дорогу до самой Земли, где даже изучал культуру древних народов. Там же он освоил и приемы каратэ — древнего вида японской борьбы.
Райнасон глубоко вздохнул и продолжал:
— Он говорил тогда, что все, чему бы ни научился человек, рано или поздно ему пригодится. И я поверил ему.
— Неплохая притча, — отметила Мара. — Вот бы использовать ее против наших друзей- хирлайцев.
Райнасон молча раздумывал. Если бы только удалось усыпить бдительность этих аборигенов… Но теперь об этом нечего и думать. Его глаза бесцельно бродили по рядам с бесполезным оборудованием. Скажи мне, старик Кор, что нам теперь делать в такой ситуации?
И вдруг… И вдруг его глаза сузились от неожиданной шальной мысли. Протянув руку, он нащупал провод, который шел назад, к аппаратуре, а в другом направлении — к алтарю. Этот провод вел прямо к громкоговорителю!
К Голосу Кора!
Вот если бы только он смог подключиться к этому проводу, как-то ввести туда свой собственный голос, послать его в громкоговоритель… нет, в Алтарь самого Кора!..
— Мара, похоже, мы выйдем отсюда. Я нашел свой собственный вид каратэ, который поможет нам одолеть наших несговорчивых друзей.
Он помог Маре подняться на ноги. Каждое ее движение отдавало резкой болью, сломанная рука свисала как плеть, но она не издала ни звука.
— Нам следует поторопиться, — сказал Райнасон. — Я не знаю, насколько надежно эта идея сработает — все зависит от того, насколько эти аборигены верят сейчас своему божку на глиняных ногах. — Он быстро обрисовал план действий. Мара, внимательно выслушав, кивнула в знак согласия.
Райнасон принялся за работу. Это была преимущественно мозговая работа, опиравшаяся больше на догадки, но к счастью, Райнасону раньше приходилось видеть отдельные фрагменты подобных машин. Он отыскал предпоследнее соединение, через которое сигналы от машинного мозга преобразовывались в звук и дальше подавались на громкоговоритель. Окровавленными пальцами ему с трудом удалось разъединить это довольно хрупкое соединение.
— Готово?
Мара, которая находилась в узком проходе у самого алтаря, быстро кивнула в ответ.
Райнасон изогнулся, чтобы говорить непосредственно во входную цепь усилителя. Он исказил свой голос так, чтобы он стал похожим на высокий, тонкий тембр языка хирлайцев.
Эта команда неожиданно ворвалась в помещение, где располагался алтарь, разрывая тишину. Хирлайцы удивленно обернулись к алтарю, да так и застыли.
Это была фраза, которую, как он знал, машина часто использовала при обращении к Теброну, королю-первосвященнику, вождю Хирлая. В то время эта фраза означала нечто иное, но прото-язык хирлайцев не имел точных значений понятий; фраза сама по себе вполне могла означать в буквальном смысле то, что сказано.
— Хватит, пошли на выход, — сказал Райнасон, и оба протиснулись через узкий проход за алтарем. Хирлайцы стояли совершенно неподвижно; те несколько из них, которых Райнасон уложил станнером, уже пришли в себя, но также сохраняли полную неподвижность. Райнасон и девушка прошли буквально сквозь строй неподвижных аборигенов, и только некоторые осмелились повернуть глаза в их сторону. Добравшись без помех до колоннады, они остановились передохнуть.
— Они могут прийти в себя буквально через минуту, — сказал Райнасон. — Не жди меня — постарайся побыстрее выйти из города.
— Разве ты остаешься?
— Задержусь ненадолго. Иди скорее!
Поколебавшись, Мара начала быстро спускаться по крутым ступеням Храма. Райнасон, проследив за ее спуском, возвратился к комнату, где находился алтарь.
Быстро двигаясь между аборигенами, он собирал оружие. Большинство из них не делали никаких попыток остановить его, хотя некоторые так сжали руки на своих дезинтеграторах, что Райнасону пришлось с большим трудом разгибать их толстые пальцы, осыпая их про себя проклятиями. Сколько еще они будут ждать? — думал он.
Райнасон собрал в общей сложности пятнадцать дезинтеграторов. Они были большими и массивными, поэтому он не смог забрать их все сразу. Выбросив пять из них за пределы помещения алтаря, он возвратился, чтобы обезоружить остальных аборигенов. Пот струйками скатывался с его лба, но на передышку не было времени.
Еще один хирлаец вцепился в свой дезинтегратор, когда Райнасон попытался забрать его. Взглянув вверх, он увидел спокойные глаза Хорнга. Окружавшие его глаза серые кожаные морщины слегка дрожали, но Хорнг даже не пытался делать никаких движений. Райнасон стыдливо опустил глаза и выдернул оружие из его четырехпалой руки.
Когда он двинулся к следующему хирлайцу, Хорнг безмолвно склонил голову. По спине Райнасона пробежал холодок.
Через несколько минут все хирлайцы были обезоружены. Когда Райнасон укладывал три последних дезинтегратора на каменный пол колоннады, его внимание привлекло какое-то движение вдалеке — на южной стене города; два силуэта виднелись некоторое время на фоне Равнины, затем они исчезли. Вскоре появился силуэт еще одного человека, и тоже пропал внутри городской стены.
Райнасон понял, что Маннинг уже направил своих головорезов на штурм. Поколебавшись мгновение, он повернулся и быстро возвратился в помещение Алтаря. Взяв радиостанцию Мары, он вынес ее на колоннаду.
Теперь было уже хорошо видно, как земляне движутся по улицам города, пробегая от стены к стене в надвигающейся вечерней темноте. Райнасон понял, что вот-вот начнется нападение.
Он включил станцию и заговорил:
— Маннинг, остановите своих собак. Мне удалось разоружить хирлайцев.
Послышался треск, и Райнасону даже показалось, что его сигнал не был принят. Но наконец поступил ответ:
— Ты бы лучше сам убирался из Храма. Уже слишком поздно, чтобы остановить все это.
— Маннинг!
— Я сказал тебе, убирайся. Ты уже сделал все, что мог.
Голос Маннинга звучал холодно.
— Сейчас я принимаю решения. И не забывай, что я затеял это шоу.
— Ты затеял массовое убийство! — прокричал Райнасон.
— Называй это, как угодно. Мара говорит, что они не были так любезны, когда ты туда ворвался.
Мысли Райнасона заметались в разные стороны; ему требовалось время обдумать ситуацию. Если бы
