Каменный пояс, 1977

Отечественной войны первым секретарем обкома партии, с волнением вспоминает о том времени:

«…И вот я в Магнитогорске, на металлургическом комбинате. Он неподалеку от горы Магнитной, питавшей рудой и Кузнецкий комбинат. Это поистине огнедышащий гигант!

Михаил Львов — уральский поэт — в одном из своих стихотворений писал о Магнитке:

Эти домны — святыни,
Говорю, понимая, —
Приносить бы цветы им
Девятого мая».[6]

Н. С. Патоличев не случайно приводит эти стихи. Многих мужчин у мартена и домен, на прокатных станах Магнитки заменили женщины и подростки. Работали по две смены, валясь от усталости, не зная отдыха. Огонь и металл закаляли их души, гранили характеры.

Позднее в заметках «Воспитание металла» Михаил Львов писал:

«…В те годы я любил слово «металл». Оно было для меня выражением стойкости и мужества.

Прежде чем металл попадет в руки советского воина, он проходит сложный путь возмужания. Только тогда металл превращается в руках гвардейца в совершенное оружие.

Но это качество он взял у людей, у обыкновенных советских тружеников…»[7]

То, что происходило на Урале, было подвигом. Трудовым подвигом железного края.

В пороховой окутываясь запах,
Идет на запад наших танков вал.
И сам Урал подвинулся на запад,
Придвинул пушки к западу Урал.

Пройдут года — над веком небывалым
Потомки совершат свой поздний суд.
Железо назовут они Уралом,
Победу назовут они Уралом
И мужество Уралом назовут.

Так писал в те годы Михаил Львов. Но до победы было еще далеко. С фронта приходили тревожные вести. Погиб в бою один из самых близких его друзей — Василий Вохменцев. Тот самый Вася, который работал кузнецом на тракторном и писал удивительные стихи, который перед войной был призван в армию, окончил школу красных командиров и служил на западной границе. Хлопцы из литкружка ЧТЗ здорово завидовали ему: «Ко-ман-дир!» И вот его не стало. Жгучей болью отозвалось сердце поэта:

Эти дни позабыть нельзя,
Нам со многим пришлось расставаться,
Но когда погибают друзья,
Неудобно в живых оставаться.

Ты ведь знаешь, мой друг, я не лжив —
Мне б хотелось быть рядом с тобою
И, как ты, не вернуться из боя…
Ты прости мне, что я еще жив.

* * *

Челябинскую добровольческую танковую бригаду Львов разыскал под Брянском, на станции Снежино. Новичка определили во взвод автоматчиков. Военная подготовка у него была в пределах институтской: умел стрелять, ходить строевым, знал кое-какие приемы самбо. Но молодой солдат не «нюхал пороха». Побывав в нескольких переделках, почувствовал, что наконец-то прошел боевое крещение. И главное — был готовым ко всему, если надо — собой пожертвовать. Именно тогда он написал эти строгие, как приказ, мужественные строки:

Чтоб стать мужчиной, мало им родиться.
Чтоб стать железом, мало быть рудой.
Ты должен переплавиться, разбиться
И, как руда, пожертвовать собой…

Через полгода после прибытия на фронт Львова направили в связь. Он бывал на всех участках, где наступала или держала оборону бригада, и его стихи, которые вместе с корреспонденциями отправлял на Урал, в «Челябинский рабочий», порой звучали как репортажи:

Комбату приказали в этот день
Взять высоту и к сопкам пристреляться.
Он может умереть на высоте,
Но раньше должен на нее подняться.
И высота была взята.
И знают уцелевшие солдаты —
У каждого есть в жизни высота,
Которую он должен взять когда-то.
А если по дороге мы умрем,
Своею смертью разрывая доты,
То пусть нас похоронят на высотах,
Которые мы все-таки берем.

Поэт формулировал в стихах свое суровое огненное время.

«Стихи Миши Львова призывали к мщенью, звали в решительную схватку с врагом, — рассказывал автору этих строк бывший комбриг Челябинской танковой бригады, генерал-лейтенант, дважды Герой Советского Союза Михаил Георгиевич Фомичев. — «Чтоб стать мужчиной», «Высота» и многие другие стихи