замдиректора школы, где он учится. Некто Кесслер. Отличный педагог. У нас сложилось четкое мнение, что Дэвид Лайтмен — классический объект для вербовки.
— Думаю, мне удастся расколоть его. Разрешите мне поговорить с мальчишкой, — сказал Маккитрик.
— Прекрасно, — улыбнулся Кэбот. — Но ответ нам нужен срочно, Джон.
Президент жаждет крови, и, если окажется, что это кровь какого-то красного, тем лучше. Мы все будем выглядеть чище.
— А что, если он не связан ни с какими шпионами? спросил Уотсон, обращаясь к Уайгену. — Есть какие-либо предположения о том, зачем понадобилось мальчику — особенно такому умному мальчику — рисковать жизнью миллионов людей?
— Нет, сэр, — Уайген обвел комнату циничным взглядом. Паршивец твердит, что он занимался этим для забавы.
«Сейчас я его позабавлю!» — подумал Джон Маккитрик.
«Мы можем заставляйт вас говорить, герр Лайтмен!» прозвучал в его памяти голос, знакомый по фильмам о второй мировой войне. Он стал нервно озираться, ожидая, что сейчас произойдет. Они притащили его в подземелье и заперли в изоляторе при медпункте. Когда глаза Дэвида пробегали по белым шкафчикам, вид скальпелей и шприцев вызывал у него нервную дрожь.
Он и так был достаточно напуган. Наручники врезались в запястья…
Битюги из бывших футбольных защитников, которых нанимали в агенты Федерального бюро расследований, глядели на него так, словно собирались разорвать клыками на части и запить «Пепси- колой», едва доставят по начальству… Реактивный самолет… Вертолет… Но хуже всего были сцены, стоявшие перед его мысленным взором.
«Добрый день, мистер и миссис Лайтмен! Я из ФБР. Мы арестовали вашего сына и завтра его поджарят на электрическом стуле за предательство».
«Туда ему и дорога», — говорит отец.
«Замечательно! — восклицает мать. — Я напечатаю об этом очерк в «Нэшнл инкуайрер»!»
Да, что и говорить, вляпался он. Дэвид почувствовал, что его вот-вот вырвет.
А Кайзер-Кесслер все равно негодяй.
Дэвид присел на топчане. Покрывавшая его бумажная простыня противно зашуршала. Ему захотелось плакать, но он побоялся привлечь внимание.
Оставалось только тупо разглядывать наручники.
«Бип-бип-бип…»
Дэвид поднял голову. Звуки неслись от двери. Кто-то набирал код электронного замка. Дэвид напрягся, во рту у него пересохло. Он почему-то вспомнил рассказ, который они недавно читали на уроке английской литературы: «Принцесса или тигр?» Кто сейчас войдет?
Дверь открыл здоровенный сержант военной полиции в форме ВВС.
— Прошу сюда, сэр. Мы заперли его на всякий случай… Хотя, мне кажется, он не опасен.
— Спасибо, сержант, — сказал второй мужчина, постарше. Вельветовый пиджак с заплатами на локтях и вязаный галстук придавали ему сугубо штатский, даже располагающий вид. Ровные каштановые усики подчеркивали улыбчивую линию рта. «По крайней мере этот явился без кнута и шила», — подумал Дэвид.
Пришедший с минуту смотрел на Дэвида оценивающим взглядом, не в силах скрыть удивления:
— Привет, Дэвид, — сказал мужчина. — Меня зовут Джон Маккитрик. Я отвечаю здесь за компьютерную часть.
Дэвид открыл было рот, чтобы ответить, но в горле пересохло, и голос прозвучал бы как лягушачье кваканье. Он ограничился кивком.
— Сержант, будьте любезны, снимите с него наручники.
— Слушаюсь, мистер Маккитрик, — ответил верзила; ловко крутанув ключом, он освободил руки Дэвида.
— Дэвид, — сочувственным тоном продолжал Маккитрик, — я звонил твоим родителям. Сказал, что ты жив-здоров и что пока мы не выдвинули против тебя никаких обвинений в связи с этим досадным происшествием. — Мужчина задумчиво свел брови. — Но я предупредил, что понадобится какое-то время, чтобы выяснить все до конца.
— Сколько времени? — просипел Дэвид.
— А вот это будет зависеть от тебя, Дэвид. От твоего желания помочь нам.
Дэвид помассировал запястья, затекшие от наручников.
Маккитрик повернулся к охраннику:
— Передайте дежурному офицеру, мы немного пройдемся. Затем с улыбкой обратился к Дэвиду:
— У меня в кабинете нам будет удобней беседовать.
Дэвид замялся. Может, здесь он в большей безопасности?
— Пошли, дружок! Поболтаем, и я покажу тебе кое-что интересное из оборудования. В моем кабинете гораздо уютней, уверяю.
— Вы очень любезны, — сказал Дэвид, удивляясь, что страсть к сарказму не покинула его даже в этой ситуации.
— А как иначе! — улыбнулся Маккитрик и, по-отечески обняв Дэвида, повел мальчика к компьютерному отсеку.
«Погоди-ка, — подумал Дэвид, — Маккитрик, Джон Маккитрик!»
— Вы работали со Стивеном Фолкеном, да? — спросил мальчик с невольным почтением.
— Я начинал ассистентом у Фолкена. А кто рассказал тебе?
— Я читал статью, которую вы написали с ним, — о покере и атомной войне.
— Стратегия блефа? — с растущим интересом откликнулся Маккитрик. Да, в свое время она наделала много шума.
— Он был, наверно, удивительный человек.
Маккитрику, похоже, не понравилось последнее замечание.
— Я кое-чем дополнил его работы… кое-чем существенным. Стивен Фолкен, конечно, был блестящий ученый, но витал в облаках. Он не отдавал себе отчета в практической значимости своих открытий, отказывался спуститься на грешную землю, в реальный мир. Я внес в них необходимые коррективы и внедрил в практику. Моя стихия — железки, — он открыл дверь.
— Ну вот мы и пришли, Дэвид. Это — компьютерный центр. Сейчас у нас идет перестройка. Все аппараты здесь — подлинные шедевры.
Дэвид затаил дыхание. Как красиво… изысканные металлические формы и стекло… плоды человеческого гения. Сколько мощи и знаний крылось в этих приборах, длинный ряд которых с трудом охватывал глаз. Сколько секретов таилось в них. Созвездия голубых и зеленых огоньков светились на рабочих местах, где сидели техники в белых халатах, похожие на учеников чародея.
Шагая по машинному залу, Дэвид Лайтмен чувствовал, как у него по спине побежали мурашки.
Сбоку показался ряд небольших красных цилиндров на подставках из пенопласта.
— Ой! — сказал Дэвид. — Это же «Крэй-2»!
— Десять штук, — уточнил Маккитрик.
— Я не знал, что их уже выпустили.
— Только десять экземпляров, — не без самодовольства промолвил Маккитрик. — Пошли, покажу тебе еще кое-что.
Немного дальше Маккитрик остановился у несколько старомодно выглядевшей машины. На ее потертой передней панели крупными буквами значилось —
— Эта машина играет в фолкеновские игры.
