Закричала ли я? Думаю, нет. Но все во мне превратилось в один сплошной крик, рвущийся наружу, но застрявший в горле: немой крик, как будто в ночном кошмаре, когда хочется кричать, но невозможно выдавить ни звука; когда хочется бежать, но ноги перестают слушаться, как будто увязая в глубоком песке. Сопротивлялась ли я? Попыталась ли помешать его идеальной инсценировке? Наверное, ведь на следующий день у меня был синяк под глазом. Я не могу вспомнить боль от удара, но помню парализующее чувство беззащитности. Мое похищение не составило преступнику большого труда. Он был 1,72 метра, а я только 1,50. Я была толстой и не особо поворотливой, а тут еще тяжелый рюкзак, сковывающий движения. Все заняло всего несколько секунд. Что меня похитили и я, скорее всего, должна умереть, стало мне ясно в тот момент, как дверь машины захлопнулась за мной. Перед моими глазами проплыли картины траурной церемонии по Дженифер, которую в январе изнасиловали и убили при попытке к бегству. Картины тревоги родителей за изнасилованную Карлу, найденную без сознания в пруду и умершую через неделю после этого. Тогда я задавалась вопросом: умереть, и что потом? Есть ли боль незадолго перед этим? И действительно ли виден свет?
Картины чередовались со сбивчивыми мыслями, кишащими в голове. «Неужели это действительно происходит? Со мной?» — спрашивал один голос. «Что за бредовая идея похищать ребенка, ничего не выйдет!» — говорил другой. «Почему я? — молил третий. — Я же маленькая и толстая и не подхожу под шаблон похитителей детей».
Голос похитителя вернул меня к реальности. Он приказал мне сесть на пол грузового отсека и не шевелиться. Попробуй я ослушаться, узнаю, что почем. После этого он залез на переднее сиденье автофургона и тронул машину с места. Между водительской кабиной и грузовым отсеком не было перегородки, и сзади я могла его видеть. И я могла слышать, как он нервно набирает номер в своем автотелефоне. Но, похоже, ему не удавалось дозвониться. В это время мысли в моей голове продолжали стучать дальше: «Потребует ли он выкуп? Кто ему заплатит? Куда он меня привезет? Что это за машина? Сколько сейчас времени?» Стекла автофургона, кроме узкой полоски на верхней части окна, были затонированы. С пола я не могла видеть, где мы едем, и не смела поднять голову настолько, чтобы посмотреть в переднее стекло. Поездка казалась мне долгой и бесцельной, вскоре я потеряла чувство времени и пространства. Только верхушки деревьев и столбы электропередачи давали ощущение, что мы ездим по кругу. Говорить. Ты должна с ним говорить. Но как? Как говорят с преступниками? Преступники не вызывают уважения, вежливое обращение показалось мне неуместным. Итак, «ты». Форма обращения, предназначенная, собственно, для людей, которые мне близки.
Я спросила первое, что мне пришло в голову: размер его ноги. Это я почерпнула из таких телевизионных передач, как «Дело номер XY не раскрыто». Нужно описать преступника как можно точнее, тут важна каждая мельчайшая деталь. Естественно, ответа не последовало. Вместо этого мужчина грубо приказал сидеть смирно, тогда со мной все будет в порядке. Не знаю до сих пор, как мне хватило мужества ослушаться его приказания. Наверное потому, что я была уверена, что все равно умру, что хуже быть просто не может. «Меня изнасилуют?» — был следующий вопрос. В этот раз я получила ответ. «Для этого ты слишком мала, — сказал он, — на такое я никогда не пойду». И снова начал набирать номер. Положив трубку, буркнул: «Сейчас я отвезу тебя в лес и передам другим.
Тогда я умываю руки». Это предложение он повторил несколько раз, быстро и нервно: «Сейчас я отвезу тебя в лес и передам другим. Тогда я умываю руки. Мы больше никогда не увидимся». Если он хотел нагнать на меня страху, то это ему удалось: от сообщения, что меня передадут «другим», у меня перехватило дыхание. От ужаса я оцепенела. Дальнейших слов не требовалось, я знала, о чем речь: тема детской порнографии месяцами не сходила с экранов и страниц газет. Начиная с прошлого лета не было ни одной недели, когда бы не говорилось о преступниках, похищающих детей, а потом насилующих их и снимающих все это на видео. Внутренним взором я четко видела: группа мужчин, которые затаскивают меня в подвал, хватают за разные части тела, в то время, пока другие снимают происходящее на камеру. До этого момента я была уверена, что скоро умру. То, что мне угрожало сейчас, было во сто раз хуже.
Я не знаю, как долго мы ехали, пока не остановились в одном из сосновых лесов, которых полно за Веной. Похититель заглушил мотор и снова начал звонить. Похоже, что-то шло не так. «Они не приходят, их здесь нет!» — ругался он. При этом выглядел испуганным и затравленным. Вполне возможно, это был просто трюк — этим он хотел объединиться со мной против этих «других», которым должен был меня передать, но они просто «кинули» его. А может, он вообще их придумал, чтобы увеличить мой страх и парализовать мою волю?
Похититель вылез из машины и приказал мне оставаться на месте. Я молча подчинилась. Не из такой ли машины хотела бежать Дженифер? Как представляла она себе эту попытку? И какую ошибку при этом совершила? В моей голове все смешалось. Если бы он не заблокировал дверь, я бы, возможно, смогла ее открыть. И что тогда? Два шага, и он рядом со мной. Я не умела быстро бегать. Я не имела понятия, в каком лесу мы находимся и в каком направлении мне мчаться. А еще здесь были «другие», которые хотели меня забрать, они могли оказаться поблизости. Я живо представляла, как они меня преследуют, хватают и швыряют на землю. И я видела себя трупом, присыпанным землей под сосной.
Я вспомнила родителей. После обеда мама придет, чтобы забрать меня из продленки, а воспитательница скажет: «Наташи сегодня вообще не было!» Мать придет в отчаяние, а я не смогу ее утешить. Мое сердце разрывалось, когда я представляла, как она там стоит, а меня нет.
Ну что же может случиться? Этим утром я ушла, не сказав ни слова прощания, не поцеловав маму. «Неизвестно, придется ли еще раз встретиться!»
Слова похитителя «они не придут!» заставили меня вздрогнуть. После этого он залез в кабину, запустил мотор и поехал прочь. В этот раз по фронтонам и крышам домов, которые я могла рассмотреть сквозь узкую щель в боковом окне, я поняла, куда он направляет машину: обратно к городу и потом по выездному автобану в направлении Гензерндорфа. «Куда мы едем?» — все же спросила я. «В Штрасхоф»,[11] — откровенно ответил похититель.
Когда мы пересекали Зюссенбрунн, я испытала глубокую тоску. Мы миновали бывший магазин моей мамы, который она только недавно продала. Всего три недели назад по утрам она сидела здесь за письменным столом и занималась бумажными делами. Я так живо представила ее перед собой, что мне захотелось закричать, но когда мы выехали в переулок, ведущий к дому моей бабушки, из меня вырвался только слабый стон. Здесь я пережила самые счастливые моменты своего детства.
Машина заехала в какой-то гараж и остановилась. Похититель приказал мне оставаться лежать на полу и заглушил мотор. После этого вылез из машины, принес синее одеяло, накинул его на меня и крепко запеленал меня в него. Я еле могла дышать, вокруг царила абсолютная темнота. Когда он поднял меня с пола, как упакованную посылку, и вытащил из машины, на меня напала паника. Мне нужно выбраться из одеяла. Я хочу в туалет.
Когда я попросила его поставить меня на пол и отвести в туалет, то не узнала собственный голос — под толстой тканью он был глухим и чужим. Преступник немного помешкал, после чего все же развернул одеяло и повел меня по коридору к маленькому гостевому туалету. Из коридора мне удалось бросить короткий взгляд в прилегающие к нему комнаты. Обстановка выглядела благородно и дорого — еще одно подтверждение того, что я стала жертвой преступления: во всех криминальных фильмах, которые я видела, у уголовников всегда были большие дома с шикарной обстановкой.
Похититель остался ждать у дверей туалета. Я быстро повернула ключ и вздохнула с облегчением. Но моя радость продлилась всего несколько секунд — в помещении не было окон, я попала в западню. Единственный путь на свободу вел через эту дверь, за которой я не могла прятаться вечно. Тем более что похитителю ничего не стоило ее выбить.
Когда я через несколько минут вышла из туалета, похититель опять закутал меня в одеяло: темнота, спертый воздух. Он поднял меня, и я почувствовала, что меня несут по многочисленным ступеням вниз — в подвал? Спустившись, он положил меня на пол, протащил немного вперед, потянув за одеяло, и снова взвалив на плечи, двинулся дальше. Пока он опустил меня на землю, прошла целая вечность. Потом я услышала удаляющиеся шаги.
Затаив дыхание, я прислушалась. Ни звука. Абсолютно ничего не слышно. Все равно я не сразу решилась осторожно выбраться из одеяла. Вокруг меня царила беспросветная тьма. Пахло пылью, затхлый воздух был на удивление теплым. Под собой я почувствовала холодный голый пол. Я свернулась калачиком и
