расстроило. Я подумала, что смогу произносить слова более внятно, если стану касаться языком нёба.
— Мой бойфренд, — еще раз попыталась я, — поступил со мной скверно.
— Бедняжка, ах, бедняжка, — прошептала женщина.
Потом вернулась к машине, порылась на заднем сиденье и достала коротенькую курточку фирмы «Левис», которую и протянула мне.
Я кивнула в знак благодарности и взяла куртку. Женщина чуть не задохнулась, когда я убрала руки от груди. Куртка оказалась весьма свободной, но прикрывала меня лишь до пояса. Впрочем, мое тело ниже пояса выглядело весьма недурно. Я подняла воротник, чтобы закрыть шею и нижнюю часть лица.
— Спасибо, — поблагодарила я.
Ее глаза были распахнуты, широкое лицо — очень бледно, несмотря на загар.
— Тебе нужна помощь, — заключила она. — Отвезти в больницу? Или в полицию?
— В Сиэтл, — ответила я.
— Но медицинская помощь?
— Сейчас она мне не нужна… — Я пожала плечами.
— Вдруг начнется воспаление, тогда ты можешь умереть от сепсиса! У меня есть автомобильная аптечка. Дай я хотя бы обработаю…
— Зеркало, — сказала я. Вот что мне действительно было нужно на данный момент.
Она вздохнула и понурилась. Обошла вокруг машины и открыла дверцу со стороны пассажирского сиденья. Я двинулась следом. Заглянула в распахнутую дверцу. Сиденье оказалось таким чистым, меня же по-прежнему покрывала могильная земля.
— Я все тут испачкаю, — предупредила я.
— Боже мой, вот об этом сейчас я думаю меньше всего! — воскликнула она. — Садись. Опусти козырек от солнца, там зеркало.
Я забралась внутрь и опустила козырек. Увидела свое отражение и вздохнула с облегчением. Ничего особенного, разве только подбородок оказался ближе к носу, чем полагалось, да губы — слишком пухлыми и темными. Кожа вокруг глаз не почернела, нос не сломан. Сойдет. Потом я немножко опустила воротник куртки и содрогнулась при виде жутких темных отметин, оставленных веревкой. Скорей подняла и запахнула воротник.
Женщина устроилась за рулем.
— Меня зовут Марти, — сообщила она и протянула руку.
Все еще придерживая воротник левой рукой, я подала ей правую, и Марти пожала ее.
— Шейла, — сказала я.
Впервые я произнесла это имя вслух. Шей-ла. Я улыбнулась и тут же быстро кинула взгляд на зеркало: так и есть, улыбка оказалась весьма скверной, как я и опасалась. Рот напоминал кладбище изломанных зубов с запекшимися островками крови. Я скорей вновь прикрыла рот рукой.
— Господи! — ахнула Марти. — Как зовут твоего бой-френда?
— Не важно.
— Если он сотворил такое с тобой, значит, еще кого-нибудь может искалечить. Моя дочь живет в Рентоне. Необходимо заявить в полицию. Кто он? Где живет?
— Неподалеку от Си-Така.[9] От аэропорта.
Марти глубоко вздохнула. Перевела дух.
— Ведь ты понимаешь, что полиция обязательно должна заняться этим делом?
Я покачала головой. В груди все нарастал жар, понуждавший меня скорей тронуться в путь.
— Мне нужно в город, — твердо сказала я и закрыла дверцу.
— Пристегнись.
Марти хлопнула своей дверцей и завела мотор.
Стоило нам только тронуться, как стало ясно, что Марти — адская гонщица. Ей даже удалось напугать меня — хотя я при всем старании не смогла выдумать что-либо, способное причинить мне боль.
— И где же мы сейчас? — спросила я, когда привыкла к дикому визгу, с которым мы вписывались в каждый поворот.
— Я еду из Канаската в Рентой, чтобы увидеться с дочерью. Сегодня вечером она выступает с сольным концертом, занимается танцем живота, и… — Марти уставилась на меня, затем покачала головой и сосредоточилась на дороге.
Холмистая местность сменилась равниной. Мы добрались до автомагистрали, трассы Сто шестьдесят девять, и Марти повернула на север.
Пылавший в груди жар разбушевался с неистовой силой и устремился прямо в горло.
— Нет! — вскрикнула я и схватила ее за руку, лежавшую на руле.
— Что — нет?
— Нет. Нам туда. — Я кивнула на дорогу, по которой мы ехали раньше.
На самом деле интуиция не могла подсказать мне наверняка, какой путь избрать из двух возможных, но прежняя узкая дорога скорее соответствовала нужному направлению.
— Эта дорога ведет в Мапл-Вэлли, — сказала Марти, не собираясь подчиняться мне. — Там мы обратимся в полицию и найдем врача.
— Нет.
Она взглянула на меня и заключила:
— В твоем состоянии невозможно принимать правильные решения.
Тогда я вцепилась в ее запястье и сжала. Она вскрикнула. Выпустила руль и попыталась стряхнуть мои пальцы. Я в упор смотрела на нее и не отпускала, вспоминая бабушкины сказки о сверхъестественной силе мертвецов.
— Остановись, — приказала я.
Я чувствовала себя странно, очень странно, помыкая женщиной так, как сделал бы на моем месте сутенер. К тому же я знала, что причиняю ей боль. Знала, что могу стиснуть пальцы еще сильнее и сломать ей кости руки, и к этому я была готова, но тут Марти съехала на обочину и остановилась.
— Мне нужно в Си-Так. — Я отпустила ее руку, открыла дверь и вылезла из машины. — Благодарю, что подкинула. Вернуть куртку? — Двумя пальцами я приподняла краешек джинсовой материи.
— Господи, детка, оставь ее себе. — Марти потирала запястье. Она глубоко вздохнула. — Залезай. Я отвезу тебя туда, куда тебе угодно. Не могу бросить тебя здесь.
— А как же выступление твоей дочки? — спросила я.
— Я позвоню ей. Ведь мы когда-нибудь доберемся до телефона, верно?
Я не могла сказать наверняка, где закончится наш путь. Узнаю об этом лишь тогда, когда окажусь на месте…
Как было дома у Ричи, я помнила. Но не его дом оказался первым пунктом программы. Сперва Ричи притормозил там, где я стояла на хайвее, опустил со стороны пассажирского сиденья стекло своего громадного золотистого четырехдверного «бьюика» и сказал, что ему хочется поразвлечься и он знает отличное местечко. Все как обычно, с той только разницей, что я привыкла сама указывать клиентам место: через одну из боковых улочек можно было проехать на подъездную аллею за заброшенным домом. Я спросила Ричи, насколько далеко он желает зайти. Мой сутенер частенько предлагал мне кокаин, но я до сих пор не пристрастилась к наркотику, поэтому мне не было совершенно безразлично, кто окажется клиентом. Ричи выглядел симпатичным и опрятным, машина — дорогой, хоть и не новой. Я решила, что деньги у него водятся.
— Мне хочется получить от тебя все, — ответил Ричи. — Плачу сто баксов.
И я села в машину.
Он съехал с ведущего к Си-Таку хайвея и отвез меня в местечко, схожее с тем, куда я обычно привозила своих клиентов. Мы оказались возле одного из заброшенных домов неподалеку от аэропорта — все их непременно когда-нибудь снесут. В окрестностях найдется два-три подобных строения. Я спросила про деньги, получила обещанную стошку и следом за Ричи вошла в дом. Тут-то все и пошло наперекосяк. Именно здесь я впервые увидела и почувствовала на себе веревку, услышала в свой адрес страшную брань, отведала его потных носков — если не самое отвратительное, что мне доводилось пробовать в жизни, то близко к тому.
