Белая книга. Экономические реформы в России 1991–2001

было сделано никаких шагов в направлении решения текущей задачи — преодоления крайних проявлений бедности».[11]

В результате реформ в РФ возникла структурная бедность — постоянное состояние значительной части населения. Это — социальная проблема, не связанная с личными качествами и трудовыми усилиями людей. ВЦИОМ фиксирует: «В обществе определились устойчивые группы бедных семей, у которых шансов вырваться из бедности практически нет. Это состояние можно обозначить как застойная бедность, углубление бедности». По данным ВЦИОМ, только 10 % бедняков могут, теоретически, повысить свой доход за счет повышения своей трудовой активности.[12]

Исследователи подчеркивают важную особенность процесса обеднения в ходе реформы — происходит исчезновение «среднего класса» с образованием ничтожной прослойки богатых (к ним относят около 1 % населения) и беднеющее большинство. Академик Т. И. Заславская пишет: «Процесс ускоренного социального расслоения охватывает российское общество не равномерно, подобно растягиваемой гармонике, а односторонне, — все резче отделяя верхние страты от массовых слоев, концентрирующихся на полюсе бедности».[13]

Согласно официальным данным, в 1992–1993 гг. треть населения имела денежные доходы ниже величины прожиточного минимума, затем эта доля несколько сократилась (до 21 % в 1997 г.), а в 1999– 2000 гг. резко выросла опять — до 29,1 % в 2000 г. В III квартале 2001 г. численность населения с денежными доходами ниже величины прожиточного минимума составила 39,4 млн. человек (27,2 % от общей численности населения).[14]

Однако в число семей, испытывающих крайнюю бедность, перешли не все категории бедного населения пропорционально. Так, при общей численности населения с доходами ниже величины прожиточного минимума 21 %, в 1997 г. ниже этого порога находилось 38,3 % семей, имеющих детей в возрасте до 16 лет — и 57,4 % семей с 3 и более детьми.

Из возрастных категорий сильнее всего обеднели дети в возрасте от 7 до 15 лет. В 1992 г. за чертой бедности оказалось 45,9 % этой части народа, а в 1997 г. эта доля сократилась до 31,2 %. В последнее время обеднение детей опять усилилось — до 40,3 % в 2000 г.

Чтобы потребление части населения с доходами ниже прожиточного минимума поднять хотя бы до этого минимального порога, требовалось, согласно данным Госкомстата РФ, перераспределить в их пользу в разные годы всего 3,3–3,8 % общего объема денежных доходов. Этого не делалось. В настоящее время глубина обеднения, то есть степень удаления доходов от прожиточного минимума, резко возросла. Если в 1997 г. совокупный дефицит денежного дохода населения с доходами ниже прожиточного минимума составлял 46,3 млрд. руб., то в 1999 г. он вырос до 140,1 млрд., а в 2000 г. составил 194,6 млрд. (5,1 % объема всех денежных доходов).

Здесь надо сделать оговорку. В РФ в ходе реформы обеднело подавляющее большинство граждан, так что у них еще сохранилась данная общим образованием единая культурная основа, один и тот же способ мышления и рассуждения. Подавляющее большинство наших бедных имеют еще жилье, а в квартире свет, водопровод, отопление, книги на полках. Все это «держит» человека. Совсем иное дело — бедность в трущобах типичного капиталистического города. Здесь бедность приобретает новое качество, для определения которого пока что нет подходящего слова в русском языке. Вернее, смысл слова, которым точно переводится на русский язык применяемый на Западе термин, у нас совсем иной. Бедность (poverty — англ.) в городской трущобе на Западе для большинства быстро превращается в нищету, ничтожество (misery — англ.).

Нищета — это бедность неизбывная, когда безымянные общественные силы толкают тебя вниз, не дают перелезть порог. В такой ситуации очень быстро иссякают твои собственные силы, и ты теряешь все личные ресурсы, которые необходимы для того, чтобы подняться. Переход людей через барьер, отделяющий бедность от нищеты — важное и для нас малознакомое явление. Если оно приобретет характер массового социального процесса, то вся общественная система резко изменится.

Опасность сдвига от структурной бедности к крайнему обеднению резко усиливается вследствие резкого расслоения регионов РФ по доходам населения. Одним из принципов советской социальной политики было постепенное выравнивание регионов по главным показателям благосостояния. На общем фоне существенно выделялись столицы — Москва и Ленинград. В ходе реформы региональная дифференциация резко усилилась. Резко нарушились устоявшиеся, стабильные соотношения в социальных индикаторах разных регионов страны.

В 1990 г. максимальная разница в среднедушевом доходе между регионами РСФСР составляла 3,5 раза. В 1995 г. она выросла до 14,2 раза, в 1997 г. была равна 16,2 раза. Например, если в 1990 г. средний доход жителей Горьковской области составлял 72,4 % от среднего дохода жителей Москвы, то в 2000 г. средний доход жителей Нижегородской области составлял всего 18,7 % от среднего дохода москвичей. Этот процесс представлен на рис. 3–3.

Рис. 3–3. Среднедушевые денежные доходы населения в РСФСР и РФ (в месяц, тыс. руб.; 1998 г. — руб): 1 — Российская Федерация; 2 — Москва; 3 — Томская обл.; 4 — Нижегородская обл.

По-другому процесс региональной дифференциации доходов можно представить, взяв за стандарт сравнения средние доходы по РФ (приняв их за 100). В таком случае видно, что если в 80-е годы разные регионы, включая Москву, образовывали довольно компактную по доходам группу, то с началом реформы происходило их быстрое расслоение.

Совершенно по-разному росли в разных регионах масштабы бедности. Еще в 1994 г. численность населения с денежными доходами ниже величины прожиточного минимума, составлявшая в среднем по РФ 22,4 %, колебалась в разных регионах около этого уровня, хотя были уже и резкие отличия (например, в Республике Тыва 66,8 %). Но к 1997 г. регионы по этому показателю стали отличаться очень резко.

Так, за 1994–1997 гг. в областях Северного, Северо-Западного и Центрального районов этот показатель был весьма стабильным, а в Республике Марий Эл он возрос с 22,1 % до 52,7 %, в Республике Алтай с 15,3 до 40,7 %, в Алтайском крае с 22,8 до 45,5 %.

Рис. 3–4. Региональная дифференциация среднедушевых денежных доходов населения (РФ =100): 1 — Российская Федерация; 2 — Москва; 3 — Томская обл.; 4 — Нижегородская обл.

Резко стали различаться регионы по доле нетрудовых доходов в общей сумме среднедушевых доходов. В 2000 г. в Москве среднедушевой доход составлял 9291,3 руб. в месяц, а средняя номинальная начисленная зарплата была 3229,3 руб. То есть отношение «доход/зарплата» было равно 2,88. Рядом, в Московской области, доход был 1908,3 руб., а зарплата 2269,3 руб. — на одну зарплату жило почти два человека. Здесь отношение «доход/зарплата» было равно 0,84. Таким образом, доля зарплаты в общих доходах среднего москвича была в 3,4 раза меньше, чем в Московской области. А в Усть-Ордынском Бурятском автономном округе средний душевой доход составлял в 2000 г. 595,8 руб., а зарплата — 1058,4 руб., отношение «доход/зарплата» было равно 0,56.

Другим фактором расслоения населения РФ по доходам стала резкая дифференциация работников разных отраслей производства и услуг. В РСФСР отраслевые различия в уровне оплаты труда, в общем, соответствовали затратам физических и нервных усилий и корректировались с помощью различных «коэффициентов» и льгот — при всех недостатках такого подхода. В первый же год реформ (уже в 1990 г.) это равновесие было нарушено. За время с 1990 по 1995 г. межотраслевая дифференциация среднего уровня зарплаты возросла с 2,4 до 5,2 раз (а если учесть резко выделяющуюся газовую промышленность, то до 10 раз). В августе 2001 г. средняя начисленная зарплата составляла по РФ в целом 3376 руб., в газовой промышленности 17 397 руб. и в сфере образования