Член Президентского совета при Ельцине О.Лацис, оценивая реформу, сказал: «И наконец, важнейший результат — впервые за 30 лет Россия приступает к экспорту зерна, радикальным образом сократив импорт зерна, одновременно сократив импорт мяса».
Все мы учились в школе и можем свести в систему пару величин. Если производство сельского хозяйства упало почти вдвое и при этом прекращен импорт и начат экспорт зерна, то это значит, что население испытывает массовое недоедание. Хвастаться этим — признак патологии сознания. Об этом и речь.
Во время перестройки нам капали на мозги, что «Амеpика нас коpмит» — и принимали этот нелепый тезис. Почему покупать продовольствие для своего населения ставится хозяйству в вину? В середине 80-х годов РСФСР собирала до 120 млн. т зерна в год — и при этом еще ввозила. Это было признаком благосостояния страны, мы могли за машины прикупать зерно для животноводства, чтобы люди лучше питались. Теперь РФ собирает в среднем 65-70 млн. т зерна в год — и его экспортирует. А у детей, согласно докладу Минздрава за 2000 г., массовая нехватка веса от недоедания. В этом докладе сказано: «Непосредственными причинами ранних смертей является плохое, несбалансированное питание, ведущее к физиологическим изменениям и потере иммунитета, тяжелый стресс и недоступность медицинской помощи».
Так было в конце ХIХ века, что и привело к революции. Капитализм раскрыл границы России, а помещики и правительство арендными платежами и налогами заставляли крестьян продавать зерно скупщикам, и оно потекло за границу. А.Н.Энгельгардт в «Письмах из деревни» писал в 1880 г.: «Американец продает избыток, а мы продаем необходимый насущный хлеб… У нашего мужика-земледельца не хватает пшеничного хлеба на соску ребенку, пожует баба ржаную корку, что сама ест, положит в тряпку — соси. А они об путях сообщения, об удобствах доставки хлеба к портам толкуют, передовицы пишут! Ведь если нам жить, как американцы, так не то, чтобы возить хлеб за границу, а производить его вдвое против теперешнего, так и то только что в пору самим было бы. Толкуют о путях сообщения, а сути не видят…
Тому, кто знает деревню, кто знает положение и быт крестьян, тому не нужны статистические данные и вычисления, чтобы знать, что мы продаем хлеб за границу не от избытка… Пшеницу, хорошую чистую рожь мы отправляем за границу, к немцам, которые не будут есть всякую дрянь. Но мало того, что мужик ест самый худший хлеб, он еще недоедает».
Бедой для крестьян стал и прогресс. Специалист по хлебной торговле П.И.Лященко писал: «Железные дороги вместо того, чтобы служить клапаном, вывозящим избыток, стали постепенно служить способом для более легкого и полного выжимания из хозяйства последнего пуда хлеба, последней копейки».
А сегодня наши либералы восхищаются тем, что крестьяне ели лебеду, а хлеб вывозили («недоедим, а вывезем», выразился тогда министр финансов Вышеградский). В 1911 г. был сильный голод, который затронул 32 млн. крестьян, а на экспорт отправили больше половины товарного зерна.
Во время НЭПа доля экспорта в производстве зерна снизилась по сравнению с 1913 г. в 4,5 раза. Потом экспорт был еще сокращен (в 1932 г. всего 1,8 млн. т), а в 1934 г. вообще прекращен — лучше было продать, по крайней необходимости, яйца Фаберже. И вот, теперь Россия опять экспортер зерна (а олигархи за эти деньги покупают золотые яйца).
Правящие круги РФ убеждены, что свобода торговать, в том числе зерном, есть одна из главных либеральных ценностей. В.В.Путин заявил: «Наша стратегическая линия такова: меньше администрирования, больше предпринимательской свободы — свободы производить, торговать, инвестировать».
К «свободе производить» наши собственники холодны, а инвестировать они предпочитают на Западе. Больше всего им по душе свобода торговать, и прежде всего вывозить богатства страны за рубеж. Это касается и хлеба. Первым результатом такой свободы является дороговизна хлеба в самой России — цены тянутся к мировым.
18 декабря В.В.Путину задали по телефону вопрос о росте цен на хлеб: «В хлебном Ставрополье один килограмм хлеба уже стоит почти 12 рублей». Люди не понимают, как такое может быть, а для либерального мышления в этом нет никакой проблемы. В.В.Путин отвечает: «Цены на зерно выросли. Они выросли на мировых рынках. И, разумеется, предприниматели, работающие в области сельского хозяйства, стараются извлечь максимальную прибыль». Здесь под «предпринимателями», понимаются именно торговцы, а не крестьяне.
Так что подчинение хлеботорговли принципу максимальной прибыли В.В.Путин считает вещью вполне законной, само собой разумеющейся. Так же, видимо, считают и его советники. Это — никакой не либерализм. Хлеб как первое жизненное благо уже на исходе Средних веков даже на Западе был выведен из числа других товаров, и торговля им перестала быть свободной. Она стала строго регулироваться властью. А вне Запада так было всегда (о торговле хлебом в империи Чингис-хана можно прочитать у Марко Поло).
Хлеботорговля — одна из самых драматических глав истории. Как писал один историк ХIХ века, «к хлебу приковано больше глаз, чем к тайнам инквизиции». Цена хлеба так сильно влияла на народ, что ее не повышали, а уменьшали вес буханки или булки. Это было общее правило всех европейских городов.
О свободе экспорта не было и речи, лицензии на вывоз даже небольших партий зерна давались высшей властью, при этом таможенная пошлина была очень высокой — 50% цены зерна. Повсюду частыми были полные запреты на его вывоз. В августе 1557 г. инквизиторы Барселоны умоляли короля Филиппа II разрешить выслать им немного хлеба из другой области, хотя бы для их личного пользования.
В ХVI веке в каждом крупном городе была Хлебная палата, которая контролировала движение зерна и муки. Дож Венеции ежедневно получал доклад о запасах зерна в городе. Если их оставалось лишь на 8 месяцев, выполнялась экстренная программа по закупке зерна за любую цену (или даже пиратскому захвату на море любого иностранного корабля с зерном — с оплатой груза). Историк пишет: «Как только возникает малейшая угроза снабжению Венеции, ни один корабль, груженый хлебом, не может чувствовать себя в безопасности в Адриатическом море».
Если нехватка зерна становится угрожающей, под звуки труб объявляется запрет на вывоз хлеба, в городе производятся обыски и учитывается все зерно; из города изгоняются чужеземцы, университет закрывается, и студенты разъезжаются по домам. Понятно, что когда где-то в Европе была нехватка хлеба, отправлять туда зерно было выгодно — прибыль купцов была 300%. Так что получение лицензий было делом большой коррупции и бедой для населения.
В 1585 г. был неурожай в Испании, и неапольские купцы сумели продать туда много зерна. В городе возникла нехватка, в хлеб стали добавлять каштаны и горох. Когда возмущенная толпа пришла к дому спекулянта-экспортера Джованни Сторачи, он ей нагло ответил: «Ешьте камни!» Его изуродованный труп протащили по всему городу и разрубили на куски. За это были повешены и четвертованы 37 человек и 100 отправлены на галеры. Зато и лицензии на экспорт, наверное, отобрали. В документах отражены тысячи подобных городских бунтов — и именно с такого бунта началась Французская революция (нечто похожее было и у нас в Феврале 1917).
Так что вот первый вывод: наши реформаторы учатся у Запада только приватизации, захвату общинной собственности, но в упор не видят того, как на Западе богатые научились уживаться с народом. В.В.Путин не привержен очень важным либеральным ценностям — или не вник в их смысл. Ибо либерализм, как выразился сам Адам Смит, отвергает «подлую максиму хозяев», которая гласит: «Все для нас и ничего для других».
В.В.Путин дает нам такой образ светлого будущего: «Россия должна быть и будет страной…, где экономические свободы позволяют людям… зарабатывать без страха и ограничений». Так вот, на хлебе насущном нельзя «зарабатывать без страха и ограничений» — пусть пошлют Гайдара за консультацией к Джованни Сторачи (заодно он там и погреется, попривыкнет).
Вторая сторона этого дела — политика власти в отношении цен на хлеб. В.В.Путин считает, что если в Амстердаме цены на зерно подскочили, то, разумеется, и на Ставрополье торговцы имеют право вздуть цены. Откуда же это следует? Тут нет ни логики, ни исторических аналогий. Уже в ХVI веке в городах Европы цены жестко контролировала власть, и на это из казны выделялись огромные средства. Историк Ф.Бродель пишет: «Все это было чрезвычайно обременительно, но ни один город не мог избежать подобных тяжелых расходов. В Венеции огромные потери списывались со счетов хлебной палаты, которая должна была, с одной стороны, поощрять крупными выплатами купцов, а с другой — продавать приобретенные таким образом хлеб и муку ниже себестоимости».
