разъединены и даже противопоставлены как неприятели.
Если исходить из изложенного выше в самых общих чертах возможного «проекта», то выход из кризиса возможен только через создание исторического блока всех сил, которые являются фундаментально просоветскими, — при взаимном договоре о моратории на враждебную полемику по вторичным вопросам. Реально это был бы блок той трети общества, которая сегодня «оформлена» КПРФ, с третью общества, состоящей из «демократов», отпавших от Горбачева и Ельцина. Это, в основном, интеллигенция и молодежь. Назовем условно такой исторический блок блоком «красных и демократов».
Здесь надо прояснить важную вещь. Блок с демократами («разрушителями СССР») необходим не от безвыходности, он предлагается не скрепя сердце. Демократы, бывшие мотором (но не управляющей системой) перестройки, исходили из необходимости обновления советского строя и придания ему нового качества, которое бы позволило СССР пережить общий кризис индустриализма. Именно в людях этого типа и сохранился потенциал обновления и творчества. Напротив, в тех «красных и патриотах», что отступили в окопы КПРФ, этот потенциал резко сокращен и задавлен. Он здесь снизился даже по сравнению с началом и серединой 90-х годов, что видно, например, по состоянию главных газет оппозиции. Зато эта часть общества («красные») обладает исключительной стойкостью, которая буквально спасла страну в 90-е годы. Таким образом, блок «красных и демократов» приобретает характер дееспособной политической силы, обладающей обоими необходимыми качествами устойчивостью и динамичностью. Только такой блок может выработать проект грамшианской революции, без которой уже невозможно спасение. Предлагавшийся в начале 90-х годов блок «красных и белых» был изначально ошибочной идеей или сознательно устроенной ловушкой. Те, кто условно назвал себя «белыми», являются принципиальными противниками советского проекта. Единственным подходящим для них проектом является тот же неолиберальный проект, только «в сарафане», с русским лицом, вроде пива «Ямское».
Сближение или хотя бы диалог с демократами нужны для коммунистов и как противовес от «государственнических соблазнов». Можно, например, предположить, что без такого союза «красные» скатятся к поддержке режима Путина. А ведь в его программе, видимо, главной частью все же станет «программа Грефа», а укрепление государственности будет лишь инструментом обеспечения надежного коридора для продолжения неолиберального курса. Достаточно напомнить последние шаги Путина: обещание вдвое увеличить поставки газа на Запад (при его острой нехватке в России) и срочные меры по ослаблению больших систем, которые держат Россию типа Единой энергетической системы или единой железнодорожной сети («реформа МПС»).
Сложнее обстоит дело с противниками такого блока. Их можно подразделить на два типа: антисоветских по интересу и антисоветских по идеалам (возможно, где-то в глубине они смыкаются). Из группового интереса против восстановления структур солидарного общества будут бороться небольшие по численности группы «новых собственников» и коррумпированной номенклатуры (в том числе из «номенклатуры оппозиции» как части новой номенклатурно-сословной системы, созданной при Ельцине). Из идейных соображений те «левые» от троцкистов до социал-демократов, что считали советский строй надругательством над марксизмом, а также те, для которых «вторичные дефекты» строя имели фундаментальное значение, а фундаментальные основания вторичное (типа активистов общества «Мемориал»). Иными словами, антисоветские силы также включают в себя своих «красных» и своих «демократов». Конечно, есть и влиятельная группа, у которой интересы и идеалы совпадают — та, для которой Россия в принципе является враждебной культурой и ценна только как источник ресурсов разного рода. Скорее всего, эти «сознательно антисоветские» силы довольно сильно разъединены и вряд ли могут быстро образовать свой исторический блок, как во время перестройки. Реформа «съела» их аргументы.
При образовании «античубайсовского» блока, видимо, не будет больших проблем с отторжением тех сил, что сохраняют в качестве своего знамени «сгоревшие» символические фигуры типа Ельцина, Горбачева и А.Н.Яковлева. Да и силы эти в основном теневые и для политического движения являются, скорее, элементами «внешней среды».
Самое сложное разобраться с теми «своими», в которых можно подозревать принципиальное неприятие действенного «просоветского» блока. Это небольшая часть верхушки КПРФ и антисоветских патриотов типа И.Р.Шафаревича. Они и выполняли главную разъединяющую роль — клеймя одновременно и советский строй, и «демократов». Что касается конкретных личностей, то, скорее всего, в условиях гласного диалога и определения позиций они не решатся войти в антисоветский блок и останутся хотя бы более или менее нейтральными попутчиками блока «красных и демократов».
Сейчас идет вязкая позиционная война. Наша задача — собирание «сил организованного мышления».
Зачем нужны партии?
Это прежде всего партии, в которых действительно возникла искра классового сознания — партии нашей новой «буржуазии», СПС и «Яблоко». КПРФ, наследница русской соборной компартии, была и остается носителем «советского» мышления, и ее поддержка сократилась из-за того, что появилась «Единая Россия», еще больше напоминающая КПСС. ЛДПР тоже не в счет, это партия внеклассовая, в ней дает себе выход душа такого же соборного российского забулдыги, это отщепенец КПСС.
В целом, можно сказать, что иссяк импульс к становлению гражданского общества и присущей ему многопартийной системы. Эта большая утопия наших либералов захлебнулась, как и остальные их утопии. Они еще хорохорятся, но вяло — неудача фундаментальна. О ней надо говорить без злорадства, а с сожалением.
В чем же ее глубинные причины? В том, что короста либерализма на наших западниках очень уж тонка и еле держится — поскреби ее, и увидишь «совка» в его неприглядном варианте. Эта наша либеральная интеллигенция менее всех совместима с гражданским обществом и рыночной экономикой, она как рыба- прилипала не может без защиты акулы или хотя бы городового. Ради этой проклятой многопартийности еще недавно готовы были полстраны уморить, а теперь спросишь такого энтузиаста: «Что же ты, гад, ни в какую партию не вступаешь? Какого черта воду мутил?» — сопит, стесняется.
В общем, из одного болота нас выдернули, а в другое никак не переползем — сами же эти баламуты брыкаются. Сломали все рычаги воздействия на ситуацию, какие были в советской системе — и не дают освоить другие, демократические. Глупее не придумаешь, остались мы без языка и без рук.
Да, не по душе большинству всякие партии, ибо они — разделение. Привыкли мы быть народом, не конкуренцией друг с другом заниматься, а договариваться. Так и жили — и при царе, и при КПСС. Иногда соединялись так плотно, что вообще чувствовали себя одним целым, а кучка диссидентов воспринималась как нечто чужое — враги народа. Но ведь сейчас мы не в таком состоянии!
На какое-то время народ оказался расколот, между его частями возникли конфликты интересов, некоторые дозрели до красной черты непримиримости. Олигархи, шахтеры, бюджетники, ларечники, рекетиры, вынужденные переселенцы… У всех свои страхи, надежды, болезни. На эти шевелящиеся внутренности страны наложена текучая краска духовных пристрастий и утопий — коммунисты и либералы, западники и почвенники, православные и неоязычники. Много лет мы ворочаемся в таком хаосе, что редко кто может связно описать хотя бы свой собственный профиль интересов и идеалов. 80% считают, что стали хуже жить, но большинство из них раз за разом голосует за тот режим, что вогнал их в нужду.
Мы так и будем пребывать в таком трансе, пока не вольем этот хаос в рамки минимального порядка. Для этого культура такого «разделенного в себе» общества, каковым стал когда-то Запад, и выработала особый механизм, который называется
Так что надо честно признать: в нашем положении нам нужны партии и многопартийность. Заострю для ясности. Я, например, противник СПС, мне противны их замыслы и мародерские повадки. Но мне нужно, чтобы эта партия выздоровела, довела до совершенства свою программу и лозунги, ясно и верно выразила то, что на уме у представляемой ею прослойки «новых собственников». И дело не в том, что сейчас, уйдя в
