остекленевшие глаза смотрели в пустоту.
Его вдруг пробила дрожь. Брофи медленно опустился на колени перед другом. Он видел Селидона на похоронных носилках, белого, как покрывавший его саван. Видел Трента на балконе Креллиса, сохранившего красоту даже после смерти. Видел Атита после смертельного падения на арену. Видел крохотный узелок в руках Оссамир.
Он крепко сжал руку друга. Всколыхнувшийся гнев прогнал навернувшиеся на глаза слезы. Вспомнились первые слова Фанки о Тидрике:
«Храбрости на десятерых, а вот терпения и выдержки маловато. Года через три-четыре стал бы чемпионом, но такой и до шестнадцати не доживет. Девять ступеней – игра суровая, здесь второй попытки не дают».
Да, Тидрик не дожил до шестнадцати. Но не из-за горячности. Из-за него, Брофи.
Он повернулся. За спиной стояли враги – Фи, Шидар, Бесдин и Фагго. Негромко переговариваясь и посмеиваясь, они с любопытством поглядывали на него. Он выпрямился. Шагнул к ним.
– Какой сюрприз, а? – с ухмылкой протянул Фи. – Я-то считал его безмозглым карликом, и вот, на тебе! Вы только посмотрите – целая пригоршня мозгов, и все здесь, на камнях.
– Твоя работа? – спокойно спросил Брофи.
– Без меня управился.
Брофи на мгновение опустил глаза.
– У тебя кровь на колене.
Фи изобразил удивление.
– Неужели? – Он осторожно дотронулся до красного пятнышка, поднес палец к губам, лизнул. – Так и есть. М-м, вкус золота.
Странно, но Брофи подумал о Косаре. Как легко и бесстрастно обезглавил керифянин подосланного Креллисом убийцу. Тогда Брофи счел его поступок отвратительным. Сейчас, глядя, как Фи пробует на вкус кровь Тидрика, он впервые понял, что мог бы поступить так же: спокойно отрубить человеку голову.
– Я не стану убивать тебя сегодня.
Он не узнал собственный голос – хриплый и слегка дрожащий от ненависти. Не узнал, потому что все эмоции ушли, и в груди осталась леденящая пустота.
Его слова были встречены смехом.
– А я так переживал, – ухмыльнулся Фи.
– Я не убью тебя, но ты сам об этом пожалеешь. – Брофи посмотрел ему в глаза. – Обещаю, твоя кровь тоже прольется.
Они снова рассмеялись, только у Фи это получилось неубедительно. Он похлопал по плечу Фагго.
– Уж не чемпионом ли здесь воняет?
Все четверо вернулись к своим колесницам. Брофи проводил их долгим взглядом, потом подошел к Тидрику и произнес короткую молитву.
– Да унесут Перемены Года моего отважного друга в страну, где небо прекрасно и чисто, где зимой не стыло, а летом не душно.
Он поднялся на колесницу, и рабы Оссамир повезли его к статуе обезьяны, мимо ухмыляющегося у фигуры льва Фи и прячущего глаза Фанки у фигуры сокола.
Не считая рабов, рядом никого не было. Через какое-то время Фанки все-таки не выдержал и направился к нему, но подходить близко не стал, а остановился в нескольких шагах.
– Я только хочу, чтобы ты знал… Если бы дела обстояли иначе… – Он вздохнул. – Ты изменил мое отношение к игре. Я этого не забуду.
– Ты уже забыл.
Кузен короля нахмурился.
– А что бы ты сделал на моем месте?
– То же, что делаю сейчас.
– Мне нужно думать о семье.
Брофи кивнул.
– Семья есть у каждого, и нам всем нужно об этом думать.
Фанки покачал головой.
– Хочу предупредить, что до арены мы тебя трогать не будем. Ни я, ни мои братья. А потом… – Он пожал плечами, избегая смотреть другу в глаза. – В общем, ты имей в виду.
Брофи сдержанно кивнул.
Фанки открыл было рот, но так ничего больше и не сказал и, покачав головой, побрел назад,
– Фанки.
Кузен короля обернулся.
– Держись от меня подальше. – Глаза Брофи холодно блеснули. – Сегодня пощады не будет. Ни тебе. Ни кому другому.
