Трент напрягся, стиснув зубы, отчего губы сжались в тонкую ленточку, и швырнул камень.
Брофи не шелохнулся. Камень пролетел так близко, что он ощутил ветерок. Пролетел, ударился о каменистую осыпь и скатился вниз по склону. Получалось у Трента неплохо. Что-то от отца в нем все же было.
Каждый стоял на валуне, на расстоянии примерно шестидесяти футов друг от друга. Таких валунов было здесь, к югу от Огндариена, в избытке, и они торчали из песка, будто спрятанные небрежно лезвия. Мальчики часто играли на этом узком кряже, разделявшем мир на две половины. Пописай вправо, и струйка попадет в Летние моря. Повернись влево, и желтый ручеек достигнет Великого океана и, может быть, даже Опалового дворца.
Вообще-то, кидать друг в друга камни затея глупая, и родилась она от чистой скуки. Тем не менее, время от времени Брофи соглашался – отговорить приятеля от дурацкой забавы было куда труднее, чем уступить. К несчастью, игра стала для Трента любимой, и теперь без нее не обходилась ни одна вылазка.
Он слегка согнул колени, прицелился и швырнул свой камень. Снаряд разминулся с целью на добрый фут, а Брофи замахал руками, удерживая равновесие.
– Жалкое зрелище, – крикнул Трент, изготавливаясь к следующему броску.
Прядь черных волос упала на глаза, и он отбросил ее резким кивком.
Брофи перекинул камень из левой руки в правую, перенес опору на левую ногу и усилием воли приковал себя к валуну. Главное – не дрогнуть. Из двух последних игр ему удалось выйти победителем, поразив противника сначала в руку, а потом в ногу.
– Приготовься! – крикнул Трент. – И не дергаться! Струсишь – я тебя поколочу! – Он поцеловал камень, прицелился и выбросил руку вперед.
«Чтоб тебя!» – успел подумать Брофи.
Он моргнул, но отворачиваться не стал. Даже не зажмурился. Камень врезался в лицо, прямо в губы, и из глаз полетели искры. Нога соскользнула, и Брофи понял, что сейчас свалится. Падая, он задел острый выступ валуна, вскрикнул, ударился о щебень и, прокатившись пару футов, остановился у круглого булыжника.
Трент торжествующе рассмеялся.
Брофи кое-как поднялся на колени. К глазам подступили слезы. Хотелось плакать, но такой слабости он позволить себе не мог. Только не это. Только не перед Трентом. Брофи открыл рот и попытался сделать вдох, однако легкие не слушались.
«Как рыба на берегу», – мелькнула мысль.
Смех прекратился. Послышались шаги. Только бы не лишиться чувств.
– Брофи!
Он отчаянно хватал ртом воздух. Трент перебрался через валун и опустился на колени рядом с другом.
– Эй, ты как?
Воздух наконец-то прошел в легкие. Какое счастье!
– Хватит, Броф. Кончай дурака валять!
– Подожди… я сейчас… – пробормотал он, едаа шевеля онемевшими, разбитыми губами.
Сильно болело ребро. Как будто кто-то огрел его дубинкой.
Трент подтащил его к валуну. Брофи осторожно потрогал губы – на пальцах осталась кровь. Пошевелил языком – зубы были на месте, но передний шатался.
– Хороший бросок, – прошамкал он, качая головой. Лицо приятеля моментально прояснилось, тревога улетучилась. Трент рассмеялся и толкнул Брофи в плечо.
– Ты бы посмотрел на себя со стороны! Ну и рожа! Надо было увернуться.
Брофи бросил на него сердитый взгляд.
– Ты же сам сказал – не дергаться.
– Мало что я там сказал… – ухмыльнулся Трент. – Есть храбрость, а есть глупость.
Он протянул руку, помогая другу подняться. Руки у него были большие и сильные, как и у отца. Ростом и шириной плеч Трент уже почти догнал родителя и обещал вырасти в настоящего великана. Чтобы поднять Брофи, ему даже не пришлось напрягаться.
Они медленно двинулись вниз по склону, туда, где оставили охотничьих соколов. Птицы в надетых на голову капюшонах сидели на нижних ветках старого корявого дуба.
– Ты, кажется, сломал мне зуб, – пожаловался Брофи. Трент пожал плечами.
– Надо было отвернуться, – снова сказал он, отвязывая свою птицу.
– Больше я в эти дурацкие игры не играю.
– Не злись. – Трент ловко завязал петлю и накинул ее на запястье. – У тебя неплохо получается. Я даже не ожидал. Счет два – один в твою пользу.
Брофи слизнул кровь с треснувшей губы и выдавил из себя неубедительную улыбку. Благородство у Трента проявлялось в минуты победы, но никак не поражения, а портить приятелю настроение не стоило.
Морщась от боли, он отвязал сокола. Почувствовав запах крови, птица занервничала, и Брофи догладил
