войск, командиры некоторых корпусов, дивизий — всего более 270 человек.
Совещание тщательно и заблаговременно готовилось. По заданию Наркома обороны было поручено разработать 28 докладов по самым актуальным проблемам военной теории и практики. Однако ни в одном из докладов или выступлений не затрагивалась проблема организации и ведения малой войны в тылу противника. Даже при рассмотрении организации оборонительных действий в предполье в докладе начальника Генерального штаба генерала армии А.К. Мерецкова возможность каких-либо партизанских или других специальных действий не предусматривалась. В докладе командующего войсками Киевского особого военного округа генерала армии Г.К. Жукова задача нарушения подвоза запасов по железным и шоссейным дорогам, сковывание действий противника в его тылу возлагалась только на авиацию. Партизанские действия или другие действия малой войны в тылу противника не упоминались. В докладе командующего войсками Московского военного округа генерала армии И.В. Тюленева указывалось, что ведение современных войн вооруженными силами покоится только на двух основных формах боевых действий — на наступлении и на обороне. Не рассматривал проблему специальных действий в тылу противника в своем выступлении и начальник Разведывательного управления генерал-лейтенант Ф.И. Голиков, который заострил внимание на трех вопросах: о постановке службы ВНОС, о дорожно-мостовой службе и о службе регулирования.[38]
Проведенные после совещания оперативно-стратегические игры трудно оценить положительно. Существенным недостатком игр было полное исключение оборонительных действий из розыгрыша операций начального периода войны. Обе игры начинались из исходного положения, когда враг после нападения на СССР был отброшен к исходному рубежу. В ходе игры «Наступательная операция фронта с прорывом УР» применение воздушно-десантных соединений и частей предусматривалось только в рамках организации и проведения выброски крупного авиадесанта. Действия мелких диверсионных групп в тылу противника и противодействие им в своем тылу, а также действия по организации, всестороннему обеспечению и руководству партизанскими отрядами не отрабатывались.
В течение осени и зимы 1940 года был разработан новый оперативный план по отражению агрессии, который постоянно корректировался, но и он, по словам бывшего тогда первым заместителем начальника Оперативного управления А.М. Василевского, не предусматривал каких-либо диверсионных действий на коммуникациях противника.[39]
Таким образом, теория и практика советского военного искусства накануне Великой Отечественной войны перестала рассматривать партизанские, диверсионные или иные специальные действия в тылу противника как важную составную часть вооруженной борьбы. Вопросы подготовки и ведения специальных действий не отрабатывались на военных играх и командно-штабных учениях, были изъяты из оперативных планов Генерального штаба и приграничных военных округов, не были включены в содержание боевой подготовки войск и сил РККА.
Пренебрежительное отношение к вопросам организации диверсионных действий на западном направлении было вызвано в том числе недостаточным пониманием сущности немецкой стратегии «молниеносной войны» относительно значительного, а подчас — решающего влияния технического и материального обеспечения на ведение боевых действий немецко-фашистскими войсками.
«Блицкриг» появился в начале 20 века в германском военном искусстве как вынужденная необходимость, связанная с отсутствием военно-экономических ресурсов, достаточных для длительного ведения войны, и как единственная возможность достижения победы над своими противниками на Европейском континенте. В военно-стратегическом плане это предполагало в качестве первоочередной цели не захват вражеской территории, а исключительно разгром и уничтожение основной части вооруженных сил противника. Такая концепция ведения войны была опробована вначале на Польше, а затем совершенствовалась в ходе последующих военных кампаний на Западе.
Достаточно ясно вырисовывался и способ применения сил и средств в начальном периоде войны: внезапное нанесение авиационных ударов по аэродромам противника с целью завоевания господства в воздухе, диверсионные удары по штабам, линиям связи, другим объектам с целью дезорганизации системы управления и создания паники, достижение подавляющего превосходства на главных направлениях путем массированного применения танков, глубокий прорыв в глубину немецких танковых групп в тесном взаимодействии с авиацией, уничтожение основной части вооруженных сил противника в начальном периоде войны.
Подготовка операции «Барбаросса» не являлось исключением из этих правил. Три месяца — вот тот срок, в течение которого германский Генеральный штаб рассчитывал одержать победу. Гитлеровские генералы ясно понимали, что наиболее уязвимым местом в осуществлении оперативного плана военных действий на Востоке является техническое и тыловое снабжение войск и что в случае затяжной войны с Советским Союзом Германию ждет катастрофа. Запасов цветных металлов, захваченных в оккупированных областях, хватало примерно до конца 1941 года. 13 июня 1941 года начальник военно-промышленного штаба ОКВ генерал Томас докладывал начальнику Генерального штаба Сухопутных войск Ф. Гальдеру, что «осенью запасы горючего будут исчерпаны. Запасы авиабензина составят лишь ? потребности; автобензина — ?; дизельного горючего и жидкого топлива — ? потребности».
В оперативной разработке к плану «Барбаросса», составленной Управлением военной экономики и военной промышленности 13 февраля 1941 года, первой проблемой, с которой столкнется Германия в случае затяжной войны, была названа транспортная проблема.
В ноябре 1940 года расчеты генерал-квартирмейстерской службы показали, что немецкая армия начнет Восточную кампанию имея запасы горючего всего на первые три месяца операции, при этом возимый запас горючего в дивизии обеспечивал запас хода 100 км. Обеспеченность боеприпасами: в каждой пехотной дивизии — 500 тонн, или два боекомплекта (в танковых дивизиях — три); этого хватало на 10 дней при ежедневном расходе в 0,2 боекомплекта. На следующие 10 дней предусматривалось снабжение боеприпасами из расчета по 0,3 боекомплекта в день. Продовольствия: всего — 20 сутодач, из них в дивизии 6 сутодач.[40] Дальнейшее снабжение войск должно было осуществляться бесперебойным подвозом запасов.
Оценивая возможную обстановку с подвозом предметов снабжения войскам начальник Генерального штаба Сухопутных войск Германии генерал-полковник Ф. Гальдер писал в своем дневнике: «Поскольку нельзя рассчитывать на ускоренные темпы переброски по железным дорогам (разрушения, водные преграды, другая колея), безостановочное проведение операции зависит от снабжения, базирующегося на мотор».[41] Таким образом, учитывая ограниченность возимых запасов, обширные пространства и удаленность объектов снабжения от баз, решающее значение отводилось автотранспорту, который, по мнению немецкого командования, должен был стать основным средством доставки предметов снабжения. При этом задержка наступления по причине нарушения подвоза снабжения допускалась лишь очень далеко на Востоке, за рубежом Днепр — Двина.[42]
Применение широкомасштабных диверсионных действий для нарушения управления войсками и работы коммуникаций, выполнения других специальных задач в тылу противника, а также использование «пятой колонны» — являлись составной частью немецкой теории «блицкрига». Немецкие диверсанты использовались для провокационного нападения на польскую радиостанцию «Гляйвиц» в конце августа 1939 года, что послужило официальным предлогом развязывания войны против Польши. Фашиствующие пособники из «пятой колонны» содействовали захвату Голландии, Бельгии, Норвегии в 1940 году. Диверсионный отряд был использован при нападении гитлеровской Германии на Югославию и Грецию 6 апреля 1941 года.
Для ведения диверсионных действий в 1940 году в составе вермахта был сформирован специальный диверсионный полк «Бранденбург» (в документах — 800-й учебный полк особого назначения «Бранденбург»). Практическая работа по подготовке диверсионных ударов по наиболее важным объектам советского тыла началась в конце 1940 года, в результате которой 17 мая 1941 года из состава 800-го (диверсионного) полка «Бранденбург» один батальон был придан группе армий «Центр», один батальон — группе армий «Юг» и две роты — группе армий «Север». Боевое применение подразделений полка тщательно планировалось как Генеральным штабом сухопутных войск, так и штабами групп армий в тесном взаимодействии с отделами «Абвера II» и офицерами полка «Бранденбург». Выделенные группам армий диверсионные батальоны распределялись поротно по армиям с определением объектов действий и порядка
