Арктические тайны третьего рейха

стихии.

Однако можно предположить, что многоопытный североморский комбриг И. Колышкин был прав и К-1 действительно погибла от вражеской торпеды.

Дело в том, что если бы С-101, после успешной атаки на U-639 еще задержалась в этом районе, то она вполне могла встретить там еще одну нацистскую подлодку.

Эта оставшаяся пока безымянной германская субмарина весь день 27 августа в надводном положении шла из района пролива Маточкин Шар. на север, где в полдень на подходе к мысу Спорый Наволок была обнаружена советскими береговыми наблюдателями.

Радиомолчание «безымянная» нарушила только один раз — в начале перехода — у восточного новоземельского мыса Абросимова, а далее, идя к мысу Желания, она ни разу не выходила на связь. Представляется очевидным, что 28 августа 1943 года сразу две немецкие подлодки зачем-то спешили покинуть Карское море. Но зачем и куда? Ответов на эти вопросы пока найти не удалось. Впрочем, как не удалось разрешить и множество других арктических загадок Третьего рейха, берущих свое начало еще в годы Первой мировой войны, затем на борту дирижабля «Граф Цеппелин» и у причалов «Базис Норд» на Мурмане, в том числе и вопрос, почему подводники адмирала Денница не подтвердили встречу с К-1. Рано или поздно ответы будут найдены и загадки раскрыты!

ОТКУДА У КРИГСМАРИНЕ АРКТИЧЕСКИЕ КАРТЫ И МЕЧТЫ ТРЕТЬЕГО РЕЙХА О РАКЕТНЫХ УДАРАХ ПО АМЕРИКЕ

Всем мореплавателям, когда-либо побывавшим в Арктике, хорошо известно, что в навигационном отношении районы Карского моря чрезвычайно сложены из-за постоянных туманов, изобилия песчаных отмелей и илистых наносов, которые под воздействием местных течений часто меняют свое положение. Здесь любые, даже незначительные, ошибки судоводителей порой оборачивались катастрофой для судна и его экипажа. Неудивительно, что с первых лет освоения арктических морей и Северного морского пути в России, а затем и в Советском Союзе серьезное развитие получила своеобразная школа арктического плавания,

воспитанники которой стали элитой среди капитанов и лоцманов советских морских пароходств.

Но Великая Отечественная война показала, что моряки Кригсмарине порой не менее уверенно проходили наши, даже самые сложные в навигационном отношении, арктические проливы. Пример с рейдом «Адмирала Шеера» и его уверенным заходом в порт Диксон весьма показателен. Ведь не каждый советский полярный капитан, даже при наличии подробных морских карт и включенных на берегу огней, впервые находясь в этом районе, решился бы самостоятельно зайти в акваторию порта Диксон.

Здесь также вполне уместно вспомнить о проходе «Комета» вдоль прибрежных островов— по маршруту более чем опасному и без сопровождения ледоколов!

И еще! На наших навигационных картах и в лоциях довоенного периода многие арктические районы, в которых свободно ориентировались немецкие подводники, были обозначены «белыми пятнами». На чем же базировалась такая уверенность германских командиров? Ведь секретные советские навигационные карты вряд ли могли находиться на борту «серого волка» или нацистского рейдера.

Наиболее вероятно, что первоосновы такой уверенности были заложены еще во время полета дирижабля «Граф Цеппелин» и работы довоенных арктических «научных» экспедиций. А возможно, у командиров-подводников были еще и подробные дневники или зарисовки, сделанные, допустим, «пассажирами» крейсера «Комет»,

Определенным подтверждением этого предположения может служить командирская книжка обер- лейтенанта Вихмана, поднятая на борт советской «эски» после потопления U-639. Именно этот дневник раскрыл североморцам секреты расположения немецких минных заграждений в Обской гy6e и у мыса Русский Заворот, которые были наделено «привязаны» командиром лодки к естественным ориентирам на побережье материковой тундры.

Но существует мнение, что многое о советском секторе Арктики немцам еще перед войной рассказали и показали мы сами, особенно во время перехода в Тихий океан все того же рейдера «Комет», хотя прекрасно знали, что делать этого не следует.

Вероятно, здесь не последнюю роль сыграли советские средства массовой информации, которые в то время активно пропагандировали, что СССР и Германия — 'братья на век'.

Поэтому представляется вполне естественным, что во время плавания «Комета» по Севморпути его так называемые пассажиры сделали множество кино- и фотосъемок берегов и проливов, ранее совершенно недоступных для иностранцев. Кроме того, есть версия, что старший помощник командира «Комета» корветтен-капитен Йозеф Хюшенбет (Доктор Apгyc) обладал феноменальной, почти фотографической памятью. Имея свободный допуск на ходовой мостик и стоя за спиной у советских лоцманов, старпом рейдера запоминал наиболее сложные районы плавания и позже восстанавливал их в каюте на собственной карте.

Не приходится исключать и возможность передачи некоторых наших морских карт районов Севморпути в те дни, когда мы были союзниками с Германией и совместно решали вопросы о проводке немецких вспомогательных крейсеров в Тихий океан через арктические моря. Например, сегодня доподлинно известно, что 26 августа 1940 года при встрече «Комета» с ледоколом 'И. Сталин' в море Лаптевых советский ледовый капитан Михаил Белоусов передал капитену цур зее Эйссену грифованную морскую карту № 2637 и поправки к ней. Безусловно, нет никаких сомнений в том, что советский ледовый капитан вряд ли взял на себя смелость передать такую карту без указания свыше!

Вполне возможно, что некоторые морские карты и лоции могли быть захвачены немцами на транспортах конвоя PQ-17, брошенных экипажами, найдены в шлюпках советских моряков, спасшихся с «Академика Шокальского» и «Норда», а также взяты у полярников станции на мысе Стерлегова.

В любом случае нет сомнения, что у командиров германских субмарин все же были некие точные источники информации о навигационной и ледовой обстановке в различных районах Карского моря.

Это же подтверждается тем, что у нас нет информации о хотя бы об одной навигационной аварии немецких подлодок в Карском море (кроме сведений о нескольких повреждениях перископов о лед, например U-935 в сентябре 1944 года у мыса Челюскина), В то же время хорошо известны примеры таких аварий с советскими судами, например гибель ледокольного парохода «Садко» осенью 1941 года.

А уверенность командира подводной лодки U-534, которая в мае 1945 года должна была пройти к архипелагу Северная Земля? Вряд ли он шел в море Лаптевых наудачу не имея абсолютно точных карт своего маршрута! Но более подробно об этом походе мы еще расскажем.

Сегодня почти парадоксальным представляется то, что в соответствующих органах СССР почему-то так и не задумались о причинах отличного знания навигационной обстановки на трассе

Севморпути как командиром рейдера «Адмирал Шеер», так и командирами «серых волков». А ведь во время войны это был весьма интересный и принципиальный вопрос

В заголовке этого рассказа мы написали: '…и мечты Третьего рейха о ракетных ударах по Америке». Мы считаем, что эти мечты были непосредственно связаны с тайной базой нацистов на архипелаге Северная Земля, к которой примерно с конца 50-х годов у историков постоянно возникал особый интерес.' По воспоминаниям североморских ветеранов-гидрографов, эта тайная немецкая база была случайно обнаружена летом 1959 года. Но какие задачи она выполняла, пока неизвестно, так как нашедшие ее советские ученые не оставили о ней письменных воспоминаний. Если они видели сооружения стандартной метеорологической базы нацистов, то сегодня, зная, как выглядела метеобаза Кригсмарине № 24 (на острове Земля Александры), и используя сохранившиеся рассказы очевидцев, можно попытаться ее представить.

Скорее всего, основной пункт этой базы был сооружен на берету пролива Шокальского (допустим — на мысе Песчаный острова Большевик. А выносной наблюдательный пункт — на мысе Неупокоев, находящийся на юго-западной оконечности того же острова. Подобный выбор для наблюдения представляется идеальным, так как в любую погоду (даже при частой повторяемости туманов у острова Малый Таймыр) можно отлично видеть как акваторию подхода к проливам Вилькицкого и Шокальского с