Ведь мысль о насильственном изменении конституции может допустить лишь человек особого рода — крайне честолюбивый и несколько испорченный. Скотт же всегда производил на меня впечатление человека с совершенно иными наклонностями. Я никогда не сомневался в его искренности и в его преданности стране. В конце концов, ведь недаром я назначил его председателем комитета начальников штабов. Что вы скажете, Джигс?
— Поэтому-то я так долго колебался, прежде чем прийти к вам вчера, — нерешительно ответил Кейси. — Генерал Скотт никогда не был лицемером. Они есть у нас в армии, как есть и у вас, у политиков. Генерал всегда прямолинеен и постоянно повторяет, что ни в какой иной стране он не смог бы так выдвинуться.
— Точно такое же впечатление он произвел на меня сегодня утром, — произнес Кларк. — Я не почувствовал никакой фальши в его словах.
— Именно это я и хотел сказать, — заметил Кейси. — Вы, наверно, помните старый анекдот о Макартуре, когда во время исполнения государственного гимна он повернулся к жене и сказал: «Слышишь, дорогая, исполняется наша песня!» Вот и я всегда думал, что это «песня» Скотта. — Кейси немного помолчал и добавил: — Вот потому-то его неверные сообщения и произвели на меня вчера такое тяжелое впечатление.
— Вы хотите сказать, его лживые сообщения, полковник, не так ли? — быстро спросил Тодд.
— Да, сэр.
— Я полагаю, дело у нас пойдет куда быстрее, если мы будем совершенно откровенны, — ехидно заметил Тодд. — Это поможет нам сэкономить время.
Все молчали, ожидая, что Лимен продолжит разговор о Скотте, однако президент занялся набивкой и раскуриванием трубки, и Тодд снова взялся за свой блокнот.
— Что еще нового?
— По приказанию президента я сегодня вел слежку за Скоттом, — вступил в беседу Корвин. — После заседания сенатской комиссии генерал привез к себе домой в Форт-Майер сенатора Прентиса. Спустя несколько минут туда же приехали генералы Хардести и Райли, а затем на служебной машине генерал Диффенбах. Я так и не дождался, когда они разошлись. Ленч, надо думать, затянулся.
— И адмирал Палмер там был? — спросил Тодд.
— Нет, Палмер не появлялся.
Тодд постучал кончиком карандаша по зубам и задумчиво нахмурил брови. Он явно наслаждался своей ролью главного диагноста.
— Как вы знаете, — сказал он, — Палмер не присутствовал вчера на заседании комитета начальников штабов. Я не придал этому особого значения, но вот его сегодняшнее отсутствие… Это уже куда интереснее. Из всех членов комитета не было только его. У меня есть одно предложение, господин президент.
— Ну-ка, ну-ка, Крис, давайте.
— Почему бы вам не позвонить Барни Рутковскому? Вы могли бы напомнить о вашем разговоре и поинтересоваться, известно ли ему, что произошло дальше. Скажите, что вы хотите, чтобы он прилетел сюда и обо всем доверительно доложил вам. Затем под каким-нибудь предлогом пошлите его к Палмеру, пусть он выяснит, знает ли что-нибудь адмирал. Такой визит может оказаться весьма интересным.
— Вы уверены, что Барни и Палмер знакомы? — спросил Кларк.
— Все члены комитета начальников штабов побывали у командования ПВО. Они выезжают туда по меньшей мере раз в год, — ответил Кейси, посмеиваясь. — Да и я тоже. Всем хочется побывать на курорте в Колорадо-Спрингс.
— Вот и хорошо, — одобрил Тодд. — Что вы скажете, господин президент?
Лимен подошел к одному из окон и провел пальцем по стеклу. Но от этого не стало виднее — туман плотно прильнул к окну снаружи.
— Пожалуй, предложение мне нравится, — ответил он.
— Но действуйте так, чтобы Рутковский ничего не заподозрил, — предупредил Тодд. — Вы понимаете, что я имею в виду.
Корвин, сидевший у двери, щелкнул пальцами и поднял руку, призывая к молчанию. Спустя мгновение кто-то постучал в дверь. Начальник охраны чуть приоткрыл ее — ровно настолько, чтобы снаружи нельзя было увидеть, кто находится в комнате, но, узнав Эстер Таунсенд, широко распахнул дверь.
С лица секретарши не сходила улыбка.
— Прошу извинить, что прерываю вас, но вы, господин президент, только что стали дедушкой. Теперь у вас есть внучка. Лиз чувствует себя прекрасно.
— Боже мой! — воскликнул Лимен и быстро встал. — Я совсем забыл, хотя все утро собирался позвонить Дорис. Джентльмены, прошу извинить меня. Я должен позвонить миссис Лимен.
— Можете закурить по сигаре, — шутливо обратился Кларк к собравшимся. — Снабжаю всех желающих… из запасов президента.
— Пока вы будете внизу, — заметил Тодд, словно и не слыхавший сообщения Эстер, — почему бы вам не позвонить Рутковскому, господин президент? Время не ждет.
Когда Лимен спустился в свою спальню, этажом ниже, родильный дом в Луисвилле был уже на проводе. Как всегда жизнерадостная, супруга президента Дорис радостно затрещала по телефону. Лиз чувствует себя превосходно, но еще слишком слаба для разговора с ним. Желая удостовериться, что с Лиз все в порядке, Дорис некоторое время подождала, прежде чем звонить Лимену. Ребенок родился здоровенький, со всем, что полагается, и с очаровательными морщинками. Согласен ли он, чтобы девочку назвали Флоренс в честь его матери?
— Пусть будет так, как хотят дети, — согласился счастливый дед. — Поцелуй за меня Лиз, родная. Да, скажи Эду, что он мировой парень.
Еще одна лампочка на аппарате Лимена для внутренней связи часто и настойчиво замигала. Лимен попросил жену подождать и включил аппарат. Звонил Фрэнк Саймон.
— Господин президент, — обратился к нему секретарь по делам печати, — Эстер сообщила мне, что вы разговариваете с Луисвиллом. Может быть, вы позволите фоторепортерам зайти к вам и сделать несколько снимков? Они нам пригодятся. Ребята из комнаты для прессы думают, что вы заболели.
— Конечно, конечно! — ответил все еще взволнованный Лимен. — Приведите их сюда, Фрэнк.
Лимен сказал жене, что, как ему ни хочется видеть ее, все же ей придется задержаться в Луисвилле до понедельника. Во всяком случае, он все равно страшно занят, в связи с договором дел у него по горло.
— Слишком уж вы серьезно выглядите для вновь испеченного деда, господин президент, — обратился к нему Пит Шнуре из фотослужбы Ассошиэйтед Пресс. — Может быть, все-таки улыбнетесь, а?
Под фейерверк фотовспышек Лимен выполнил просьбу Шнуре, но отрицательно покачал головой, когда его попросили позировать еще. Саймон выпроводил своих подопечных за двери кабинета. Президент закончил разговор с женой и, убедившись, что фоторепортеры отправились на лифте вниз, попросил Эстер по обычному телефону соединить его с командующим ПВО генералом Рутковским, на что потребовалось всего несколько минут.
— Говорит Джордан Лимен, Барни. Как дела?
— Прекрасно, господин президент, — громко, уверенно ответил генерал.
— Барни, вы помните наш разговор несколько месяцев назад, когда вы звонили мне?
— Прекрасно помню, сэр.
— А позднее к вам не обращались… те же круги?
— Нет, сэр. Еще тогда я дал понять, что отрицательно отношусь к подобным разговорам, и больше ко мне никто не обращался.
— Барни, может произойти нечто важное. Вы могли бы сегодня прилететь?
— Безусловно, сэр. Я могу вылететь через час-другой.
— Пожалуйста, сохраните все в секрете, Барни. Придумайте какую-нибудь причину. Нужно сделать так, чтобы никто не знал о нашей встрече.
— Это не представит особых трудностей. У меня всегда есть дела в Вашингтоне. Кстати, я все равно собирался побывать там на будущей неделе. Зайти к вам сразу же после приезда?
— Да, пожалуйста. Спросите мисс Таунсенд, она найдет меня.
Когда Лимен вернулся в солярий, Корвин захлебывался от смеха, Кейси вытирал слезы на глазах и даже
