смерти! Не нарочно же мы!
— Еще разговаривают! — лопата нависает над головами друзей.
— Бей их, Зойка! Лиза, врежь тому квадратному ломом промеж рогов! Отучим их безобразничать!
Гена перемещает Колю себе за спину, прикрывает чемоданом свои голову и грудь. Эныч невозмутимо возится с плетенкой.
— Эй, подруги! — требовательно звучит в стороне мужской голос. — А ну, кончай! Хватит лясы точить, не на трибуне! Кто за вас рельсы таскать будет?
— Бригадир… Бригадир, — переговариваются работницы, отступая от приятелей.
— Вот так и убивают, — обретает дар речи Коля. — Абзац… По этому случаю вмазать бы поскорее стаканище… — Он потряхивает обоженными кистями рук, потом ощупывает поясницу. — Ну и туша ты, Эн Эныч! Все мне кости поотдавил.
Коля, одной рукой массируя крестец, похлопывает другой по карманам. Говорит с досадой:
— Ну вот. Еще и мои медяки трамвайные гавкнули… Наверняка на краснуху хватало… Давай, Генк, двигай. Вон твой «Партизан». Мы с Энычем тебя здесь подождем… Оставь чемодан. Покараулим.
Гена смотрит в указанном Колей направлении. Видит облупленные буквы — название кинотеатра. Под буквами натянуто красное полотнище с надписью: «Искусство должно быть доступным, как…» Далее полотнище поворачивает за угол здания.
— Да. Подождите, — Гена кивает. — Я скоро. А чемодан с собой захвачу. Тут у меня кое-что для подруги припасено. Побазарю с ней малость, присмотрюсь, потом за хобот и к ногтю. Ну, я пошел.
Гена решительно направляется к входу в кинотеатр. Коля провожает его взглядом, сплевывает.
— За чемоданчик-то свой переживает наш дружок. Никак со своим барахлом расстаться не может. Прикипел. Сердцем прирос. Нет, Эныч, что ни говори, а сколько волка ни корми, у ишака дядек толще. Слушай, а вдруг он не вернется?
— Вернется, — говорит Эныч. — Пить хочется. Медяки не все растерял?
— Посмотрим, — Коля перебирает в кармане мелочь. — Копеек десять наскребу.
— Хватит. Пошли к бочке с квасом.
У бочки выстроилась длинная очередь. В руках у покупателей — банки, бидоны, канистры, ведра, баки. На кране висит табличка «Кваса нет». Привалившись к колесу, похрапывает, что-то бормоча, продавец в грязном халате. Рядом, метрах в пяти от бочки, под перекосившейся саклей-навесом, жарит что-то на открытом мангале редковолосистая, одетая в джинсы и засаленную верблюжью поддевку, с рыжей бородой и носом боксера, неопределенных лет и национальности личность.
— Хачапури!.. Сулугуни!.. Мацони!.. Подходи, давай! Ешь!.. Потом квас лучше кушать будешь! Слышь, кацо?!. Тебе говорю, генацвали!..
— Счастливый человек, — замечает Коля, кивая в сторону квасника. — Поел, попил и балдеет себе на здоровье. А нам с тобой, Эныч, и не оставил. Видишь, чего написано?
— Квас-то есть, — бубнят в очереди. — Ждем вот когда продавец проснется.
— Так мы щас этого дядька дрожжевого вмиг разбудим. Да, Эныч?
— Будить нельзя, — волнуется очередь. — Обидится и совсем уйдет… Вы подождите немного. Обычно он больше двух часов не спит. Так что полчасика всего потерпеть осталось.
— Зачем будить джигита? — вступает в разговор шашлычник. — Нельзя! Удачи не будет!.. Сациви, гурджуани, хинкали!.. Подходи, пробуй давай, э-кх!..
— А вдруг он во сне к театру за костями побежал? Тогда до вечера прождете, — шутит Коля.
— Вон ты какой грамотный отыскался, — возмущается очередь. — Не хочешь — не стой. И другим не мешай. И так нас этот рыжий ирод своими запахами совсем замучил, да еще ты тут. Были бы у тебя дети, так посмотрели бы мы на тебя. Бездельник. С ранней зари бы вставал, дядиного света не видел. Раздрыга.
— Тогда стойте и нюхайте здесь своих жареных барсиков, — сглатывая слюну, машет рукой Коля.
— Ладно. Пошли к автоматам. — говорит Эныч.
Подойдя к автоматам с газированной водой, Коля достает из кармана брюк монетку и бросает ее в щель. Тонкой струйкой наполняется стакан. Пока Эныч пьет, Коля берет из крайнего автомата еще один стакан и прячет его в карман пиджака. Оглянувшись, замечает неподалеку, у газетных стендов, сосредоточенно читающего гражданина.
— Чего там пишут, товарищ?
— Ничего, — пожимает плечами читающий гражданин. С еще большим вниманием вглядывается в газетные строки.
Коля понимающе кивает.
— Ну что, Эныч, удовлетворил жажду? Поплыли поближе к дверям.
Около киоска спортивных лотерей толпятся милиционеры. Топчут разорванные бумажки лотереи «Спринт». Рвут и кидают новые.
Коля и Эныч прибавляют шагу.
— Вот она, правда нашей жизни, Эныч, — шепчет Коля, — квасника-то в вытрезвяк не везут, а нас с тобой — чуть что, сразу вяжут, сволочи…
У входа в кассовый зал еще два милиционера штрафуют торговку укропом. Получив деньги, устремляются к лотерейному киоску. Расстроенная торговка пересчитывает пучки, бормочет:
— Не везет сегодня служивым, не будет мне никакой выручки. Дядя, сгорел бы скорее этот окаянный киоск… Молодые люди, укропчику не желаете? Только что с грядки — бери без оглядки.
— Ты бы нам лучше соленый огурец предложила, хозяйка, — отвечает Коля. — Куда нам твой укроп. Разве что в одно место засунуть.
— У вас, пьянчужек, одно на уме, — серчает торговка. Замахивается пучком. Коля посмеивается.
…В дверях кинотеатра появляется Гена.
— Дуйте сюда, ребята… В общем такой расклад. Анютка побежала башли занимать. Минут через пятнадцать обещалась бросить на клык червонец. Мы, пожалуй, с вами внутри подождем. Филь-мец посмотрим. Чего нам на улице маячить? Лягавым зенки мозолить… Нас туда пропустят, я с билитершей договорился.
— Кажись, все хоккей, Эныч, — Коля потирает ладони. — А Гена — парень не промах. Живем!
…Друзья входят в зал. Занимают ближайшие свободные места на последнем ряду.
— Куда ты идешь, Красная Шапочка? — звучит с экрана вкрадчивый голос.
— К ба-абушке, — отвечает тонкий голосок. Гена, усаживающийся последним, засовывает чемодан под кресло.
— Минут через пять пойду ее подгоню, — обещает он приятелям.
— А поддать, Ген, можно будет здесь, прямо в зале. Магазин здесь под боком. Я пулей сгоняю, — шепчет Коля. — Сколько брать, две? А может, на три наскребем?
— А что у тебя в корзинке? — допытываются с экрана. Под Энычем скрипит кресло.
— И пожрать надо взять, — говорит он.
— Эй, потише там! — сердятся в середине зала. — Детишкам мешаете.
— До свидания, Серый Волк. Тороплюсь я, — говорит Красная Шапочка.
Коля смотрит на экран.
— Заспешила девчушка. Знает который час. Как раз вино-водочный открывается. Геннадий, пять минут еще не прошло?
— Нет еще. Рановато пока. Не суетись, кореш.
— Эй, прекратите безобразие! Сколько раз вам говорить! — возмущается тот же сердитый голос из зала. — Не на гулянку пришли! По-человечески себя ведите! Какой образец поведения демонстрируете подрастающему поколению?!
Кресло Эна Эновича потрескивает.
— Чего это он к нам пристал?
— Ты кто такой?! — бросает сердитому посетителю в зал Коля. — Что, больше всех надо?
— Разбулатова не знаете? Сейчас поговорим с вами в отделении милиции — шелковыми станете.
