уйду». — «Дорогая Агнес, ты замужем?» — спросила я, нежно ее целуя. «Я думала, что да, Сюзанна, — ответила она. — Я думала так, хотя он не позволил мне сказать об этом тебе или кому-нибудь еще». При этом она села, бедная девочка, и со стоном уткнулась лицом в парту. «Дорогая, — сказала я, — куда ты направляешься?» Но она не ответила. Мне не понравилась тусклая синева ее губ. Было видно, что она нуждалась в пище и отдыхе. Я решила попросить леди Лесли, чтобы она позволила ей остаться у меня на день или два. Я была уверена, что леди разрешит, так как она была отзывчивой женщиной. «Подожди немного здесь, дорогая, — шепнула я, целуя ее бледную щеку. — Я принесу тебе стакан вина и печенье». Леди Лесли находилась в гостиной с друзьями. Я была в затруднении, не зная, что делать. Мне не хотелось вызывать ее из комнаты или разговаривать в присутствии посторонних. Пока я медлила, леди Лесли сама вышла из гостиной, и тогда я обратилась к ней, рассказав немного историю Красавицы. «Разрешите мисс Гарт остаться на несколько дней у меня», — попросила я. Леди Лесли сердечно сказала: «Если она в беде или у нее какие-то затруднения, необходимо, чтобы друзья за ней присмотрели». Я была так благодарна и растрогана, Бесси, что разразилась слезами. Потом я побежала к дворецкому за стаканом вина и вернулась в классную комнату. Она была пуста. Красавица ушла.
— Ушла?
— Да. Она, видимо, покинула класс почти сразу после моего ухода. Один из служащих встретил ее в холле и открыл дверь. Леди Лесли навела справки, и мы узнали, что Агнес поспешила на вокзал и села в поезд.
— В Лондон?
— Нет, она ехала в Корнуэлльс. Возникли затруднения с билетом — у нее был сквозной билет — из-за того, что она сделала остановку. Железнодорожный служащий сказал, что билет был до Сент-Хута. Бесси, я не видела ее с тех пор и ничего о ней не слышала.
— Сент-Хут — это небольшое селение в семи милях отсюда.
— Я знаю. Я проследила ее путь по карте. А теперь, как ты полагаешь, почему я рассказала тебе эту историю?
Задавая вопрос, она наклонилась ко мне, и я заметила, что она взволнованна: легкий румянец появлялся и исчезал на щеках, прекрасные голубые глаза необычно блестели.
— Этот человек, Хуберт Арлей, который собирается жениться на мисс Бертрам, перед которым вчера дважды проскакал заяц, напугав его до ужаса, был возлюбленным Агнес Гарт.
Я вскрикнула.
— Я узнала его мгновенно, хотя видела его только однажды, и к тому же при свете газового фонаря. Когда он стоял передо мной в парке, я узнала его и его голос, низкий и хриплый. Ты говоришь, что мистера Арлея зовут Хуберт. И имя возлюбленного Агнес было Хуберт. Я хочу знать: если он собирается жениться на мисс Бертрам, то где Агнес?
Я не могла говорить. Мысли метались в голове одна тревожнее другой. Вдруг всплыла еще одна, худшая из всех.
— Когда, ты говоришь, это было, Сюзанна? Когда она приехала в Корнуэлльс?
— Приблизительно год назад.
— Ну конечно, это было как раз тогда. Насколько я могу сейчас припомнить, год назад молодая девушка, утомленная, измученная, со сбитыми ногами добралась до коттеджа вдовы Меллон. Два дня она, больная, лежала у нее, затем исчезла. Домашние или кто другой ничего не знали о ней.
Минни Меллон рассказывала интересные вещи, но этого я не стала передавать Сюзанне, хотя описание молодой леди, которое мне дала сестра миссис Меллон, совпало с внешностью Агнес Гарт. Конечно, это не могло нас, семью Тренати, настроить против мистера Арлея. Если его свадьба с мисс Бертрам состоится, он станет нашим лендлордом и мой отец через год обратится к нему за продлением аренды.
Наконец мы легли спать. Но у меня не выходила из головы история, рассказанная Сюзанной; судьба бедной Агнес Гарт и, наконец, не в последнюю очередь, белый заяц, пробежавший по ногам мистера Арлея. Должно быть, мне присуща доля романтики, поскольку белый заяц все время вторгался в мои мысли.
В последнее время у нас возникли затруднения с домашней птицей, особенно с гусями. И вот утром, управившись со своими разнообразными обязанностями, я надела свой солнцезащитный капор и собралась сходить к Майклу Харту, леснику мисс Бертрам, чтобы посоветоваться с его женой, которая была знатоком в птицеводстве, о гусях. Мери Харт не было дома. Однако Майкл, покуривая послеобеденную трубку у дверей коттеджа, сказал, что она отправилась в сторону болота с порцией тушеного кролика для старой вдовы Лоум, которая сейчас болеет. Я не знала, ждать ли мне Мери Харт. Уже было около часа — время обеда у нас. Майкл предполагал, что она долго не задержится. Я села на скамейку у кухонного окна и завела с ним разговор.
— Здесь есть белые зайцы, Майкл?
— Белые зайцы?! — произнес он, поворачивая голову ко мне. — Что вы, мисс Бесси, у нас такой дичи нет.
— Моя кузина, мисс Стенхоуп, говорит, что видела, как белый заяц бежал через парковую тропу вчера вечером.
— Наверное, это был кролик, — сказал Майкл; так же, как я — Сюзанне. — Люди в этом краю не любят белых зайцев, — добавил он, перекладывая трубку из руки в руку. — Говорят, если увидишь — не жди ничего хорошего.
— Но как можно их видеть, Майкл, если их нет?
— Дело в том, что белые зайцы — это не настоящие зайцы, а духи, мисс Бесси, призраки. Я видел белого зайца только однажды и не хотел бы его увидеть снова.
— Так вы видели одного зайца?
— Я видел его, мисс Бесси. Дело было десять лет тому назад. Вы помните те времена?
— Конечно, помню, Майкл. Мне двадцать два года.
— В этом красном доме — его трубы видны над деревьями — жили старый Трехерн, его жена и сын. Молодой Трехерн был сумасбродом и доставлял родителям немало хлопот. Однажды осенним днем, когда я сопровождал сэра Уильяма и компанию охотников с собаками, молодой Трехерн, входивший в эту группу, отстал от других, рассказывая мне о своей заболевшей собаке. Как раз когда мы пересекали пятиугольную рощицу, белый заяц — так он выглядел — выбежал из зарослей прямо ему под ноги. Прямо под ноги, мисс Бесси. Я никогда ничего такого не видел. Молодому Трехерну это не очень понравилось — я видел, как он отпрыгнул в сторону. Я полагаю, что он вспомнил суеверие, но захотел заставить говорить меня. «Что это было, Харт?» — спросил он, ругаясь и отряхивая ноги, как бы желая стряхнуть с них следы, которые оставила эта тварь. «Это выглядело похоже на зайца, сэр, — сказал я, — но он удрал так быстро, что невозможно толком разобрать». Мы пошли дальше. Больше ничего необычного не случилось. Девять дней спустя молодой Трехерн погиб. Его выбросило из кабриолета, когда он возвращался из гостей, и он умер на месте.
— И все же, Майкл, что это за суеверие?
Прежде чем ответить, Майкл не спеша затянулся трубкой.
— Не такое это дело, мисс Бесси, чтобы его рассказывать молодой леди.
— Но я хочу знать. У меня есть веская причина для этого. К тому же я взрослая женщина, заметьте, Майкл, а не ребенок.
— Ну ладно. Что касается Трехерна, то он слишком много болтал и хохотал с Патти, дочерью вдовы Лоум. Она была молоденькая и прелестная, а он посмеялся над ней. Говорили, что вдова прокляла его. Я не знаю, как все случилось, но Патти умерла.
— А как же суеверие, Майкл?
— Это и есть суеверие, мисс Бесси. Если с молодой девушкой обходятся подобным образом и она умирает, она возвращается в виде белого зайца, и вот тогда наступает смерть ее бывшего возлюбленного. Она, влюбленная, возвращается, чтобы предупредить его.
Легкая дрожь охватила меня при этих словах. Неужели мистер Арлей настолько близок к смерти? Что за глупая мысль? Я стряхнула с себя дрожь вместе с суеверием. Мы, жители Корнуэлльса, склонны верить многочисленным фантазиям, но уж наверняка не таким нелепым.
— Не похоже, чтобы ваша жена возвращалась, Майкл, — сказала я, поднимаясь со скамьи. — Я
