под землей темнее, надземные части покрыты лишайниками). Фото Ф. П. Кренделева.
От Миклухо-Маклая до ЭВМ
Хранится ли на острове Пасхи ключ к письменам, оставленный Томеникой или другими знатоками, маори ронго-ронго? Или же островитяне, подобно европейским ученым, сами пытаются проникнуть в смысл письмен, которые и для них остаются тайной? На этот вопрос дадут ответ лишь дальнейшие исследования. Несмотря на то, что кохау ронго-ронго не имеют билингвы (параллельного текста на известном языке), ученые мира не теряют надежды расшифровать иероглифы острова. Ведущая роль в их исследовании принадлежит специалистам, живущим в Советском Союзе.
В записях Н. Н. Миклухо-Маклая приводится интересный разговор с Т. Гексли, известным английским ученым, на заседании Этнографического общества в Лондоне. Т. Гексли полагал, что кохау ронго-ронго это не письмо, а «своеобразный штемпель для выделывания тканей», причем дощечки были «как-нибудь принесены на о. Рапа-Нуи течениями». Н. Н. Миклухо-Маклай не решился сделать окончательный вывод, так как Т. Гексли показывал ему лишь копии с дощечек. Однако позже, увидев в музее Сантьяго оригиналы кохау ронго-ронго, он пришел к выводу, что Гексли был неправ, ибо «ряды значков действительно изображают письмена».
Так, более 100 лет назад выявились две различные тенденции в трактовке письмен острова Пасхи. Одна школа считала кохау ронго-ронго не письмом в полном смысле этого слова, а орнаментальными знаками, мнемоническим средством, памятниками местного искусства, «набором виньеток, достойных самого изобретательного резчика по дереву», пиктографической записью, где «каждый знак стал связываться с определенной фразой или группой слов и заклинанием, но каждая табличка могла употребляться со многими заклинаниями, и с каждым изображением связывались различные фразы». Другая школа считала кохау ронго-ронго письмом, передающим звуковую речь, каким бы примитивным или архаичным ни было его конкретное выражение. Именно на этой точке зрения настаивал Н. Н. Миклухо-Маклай. И что самое замечательное, его соотечественники, русские и советские исследователи кохау ронго-ронго представили наиболее убедительные доказательства правоты такой трактовки иероглифов острова Пасхи!
Незадолго до Великой Отечественной войны при МАЭ — Музее антропологии и этнографии — работал кружок, куда входил и ленинградский школьник Борис Кудрявцев. Темой для своего краткого сообщения на очередном заседании кружка он избрал письмена острова Пасхи — две дощечки, привезенные Миклухо- Маклаем, хранились в МАЭ. Однако вместо ученического доклада было сделано важное научное открытие. Оказалось, что тексты двух дощечек совпадают. Одинаков с ними и текст, начертанный на дощечке из музея Сантьяго.
Отсюда было ясно, что перед нами письмо. Наличие параллельных текстов дает возможность реставрировать поврежденные его части, составить каталог знаков и объективно решить, какой из разнообразнейших значков является основным иероглифом, а какой представляет его вариант.
Началась война и трагическая смерть оборвала жизнь молодого исследователя. Его работа была опубликована после войны членом-корреспондентом Академии наук СССР Д. А. Ольдерогге, чьим учеником был Б. Кудрявцев. По мнению Д. А. Ольдерогге, «в кохау ронго-ронго система знаков еще только вырабатывалась. Это напоминает в известной степени древнейшую иероглифическую письменность Египта времен первых династий, когда система знаков только устанавливалась».
Новый шаг в изучении письмен острова Пасхи сделан советскими учеными Н. А. Бутиновым и Г. В. Кнорозовым, работающими в Ленинградском институте этнографии. О результатах своих исследований они сообщили 19 мая 1956 года на Всесоюзном совещании этнографов в Ленинграде, а затем о них узнал Международный конгресс американистов, собравшийся в том же году в датской столице Копенгагене. Совместная работа Н. А. Бутинова и Ю. В. Кнорозова называлась «Предварительное сообщение об изучении письменности острова Пасхи». Опубликованная в журнале «Советская этнография», она была перепечатана затем в новозеландском «Журнале полинезийского общества».
Советские ученые привели ряд весьма веских доказательств в пользу того, что письмо острова Пасхи передавало звуковую речь, строилось на тех же принципах, что и письмена Древнего Востока, будь то клинопись Двуречья или иероглифика Египта. Более того, они обнаружили на одной из дощечек генеалогию, восходящую от потомка к предку, генеалогию, которая, судя по рассказам стариков, действительно фиксировалась на некоторых кохау ронго-ронго!
«В этой столь долго обсуждавшейся тайне письма острова Пасхи мы не видим никакой трудной проблемы: над ней не работали серьезно, и, более того, те немногие, кто пытался что-либо сделать, не имели ясного представления, что это иероглифическое письмо, и поэтому потерпели неудачу, — писал боливийский археолог и этнограф Ибара Грассо. — Сейчас исследователи из СССР начали серьезное исследование этой письменности, имея точное представление о том, что это иероглифическое письмо. Получение окончательных результатов на этом пути — не более чем вопрос времени».
Однако радужные надежды прочитать кохау ронго-ронго не оправдались. Методика, разработанная в нашей стране под руководством Ю. В. Кнорозова, позволяет выявлять абстрактную структуру языка и его грамматику в тексте, записанном иероглифами, чтение которых неизвестно. Однако, как показывает изучение кохау ронго-ронго, грамматические показатели в них изображались крайне редко, а возможно и вообще опускались. Об этом свидетельствуют исследования математиков. По данным статистики, самые частые знаки это те, что передают грамматические показатели (в любом языке самыми частыми являются грамматические слова — предлоги, частицы, союзы). Самые частые знаки в текстах кохау ронго-ронго не могут считаться грамматическими, так как в текстах часто встречаются их удвоения. В полинезийских языках грамматические показатели не удваиваются. Удваиваются лишь основы слов, корневые морфемы. Отсюда напрашивается вывод: письмо кохау ронго-ронго не совсем обычно, в нем пропускаются артикли, частицы и другие грамматические показатели.
Если это так, то для расшифровки письмен кохау ронго-ронго нужны методы, ориентированные не на грамматику, а на семантику, смысл текста, исходя из распределения знаков внутри строки, повторяющихся сочетаний знаков и т. д. Будем надеяться, что такие программы будут в скором времени созданы и «говорящее дерево» острова Пасхи наконец-то заговорит!
Ученые нашей страны принимают участие не только в решении самой запутанной проблемы острова Пасхи — расшифровке его письмен. Не менее весом их вклад и в другую «тайну» острова — историю его происхождения, которая, быть может, неразрывно связана с историей людей, обитающих на нем.
Геология острова Пасхи
Попытки связать воедино историю геологическую и историю «человеческую» предпринимались с незапамятных времен. И по сей день ломаются копья в споре о том, был или нет в Тихом океане материк Пацифида. До самого последнего времени геологии самого острова Пасхи почти не уделялось внимания. Первая монография, посвященная этой, казалось бы, ключевой теме, появилась лишь в 1976 году.
Первооткрыватели Пасхи, естественно, геологами не были и свое внимание обращали в основном на статуи и островитян. Так, в дневниках Дж. Кука говорится лишь о том, что остров вулканический, никакого геологического описания в них нет. В записках Дж. Лаперуза мы находим слова о том, что каменные исполины «сделаны из одной вулканической породы, которая известна естествоиспытателям под именем лапилло. Этот камень так красив и легок, что офицеры Дж. Кука сочли его за искусственный известняковый состав, постепенно затвердевающий в воздухе». Капитан Дж. Лаперуз взял на пробу несколько камней с острова и отметил, что все они состоят из лавы различной прочности. Теми, которые легче выветривались, жители пользовались во внутренних частях острова, у берегов они «употребляли более компактную лаву, рассчитанную на длительную прочность».
Первое геолого-географическое описание появилось лишь в 1920 году, причем дал его ботаник К. Скоттсберг, посетивший остров в 1917 году.
