погибшим в результате катастрофы. В пользу своей гипотезы он приводил самые различные факты, относящиеся к культуре острова Пасхи, который ученый посетил лично. Это легенды островитян о затонувшей земле: гигантские статуи и платформы, на сооружение которых, по мнению Брауна, требовалось не меньше труда, чем при строительстве египетских пирамид. Это иероглифическое письмо и уникальные обряды; это мощеные дороги, пролегающие по острову и резко обрывающиеся у берега океана, и брошенные орудия труда — верный признак внезапной катастрофы, оборвавшей работы на острове.
Исчезнувший архипелаг?
Макмиллан Браун полагал, что остров Пасхи был своеобразным некрополем, «островом-мавзолеем», куда съезжались на празднества и религиозные церемонии жители великого государства. Центр империи, исчезнувшей в волнах Тихого океана, находился в нескольких тысячах километров к западу, там, где ныне остров Понапе, в Микронезии. Здесь еще в прошлом веке были обнаружены монументальные сооружения, получившие название «Венеция Тихого океана». Последние остатки Пацифиды в районе острова Пасхи ушли на дно совсем недавно. Он приводил свидетельства Хуана Фернандеса и капитана Дэвиса о большой земле, найденной ими в океане, и, наконец, адмирала Роггевена, нашедшего спустя 35 лет после Дэвиса лишь одинокий остров Пасхи. «Видимо, решил Браун, — последняя катастрофа случилась совсем недавно, между плаваниями Дэвиса и Роггевена, то есть между 1687 и 1722 годами». Разумеется, речь шла не о гибели целого материка, а лишь об опускании острова или архипелага. Уже во времена Макмиллана Брауна, когда морская геология делала только свои первые шаги, исследователи понимали, что опускание континента в Тихом океане, если оно имело место, происходило в течение тысячелетий, а то и миллионов лет.
Вот как трактовал академик В. А. Обручев гибель Пацифиды. Вокруг гористой ее части — современного острова Пасхи — существовала когда-то обширная низменность, населенная людьми, достигшими довольно высокой культуры. Когда ледниковый период окончился, эту низменность стали затоплять воды океана. Чтобы умилостивить богов, с гневом которых связывался этот потоп, население стало высекать в каменоломнях «статуи с угрожающими лицами и расставлять их по берегу в надежде, что они остановят наступление моря и их прибрежные города и селенья будут спасены». Это, конечно, не остановило наступление вод. Низменность оказалась на дне, остался лишь остров Пасхи. Население страны «погибло или мало-помалу выселилось на другие острова Полинезии. А на остров Пасхи уже много лет позже забрались новые жители, которые ничего не знали о cооружении этих статуй».
В 1949 году один из пионеров советской морской геологии контр-адмирал Н. Н. Зубов выступил с гипотезой о том, что остров Пасхи был своего рода «Меккой Океании», куда стекались жители многочисленных островов. Причем между этой «Меккой» и другими архипелагами, по-видимому, существовали острова, ныне затонувшие.
Действительно в районе острова Пасхи обнаружено много подводных гор, которые когда-то могли выходить на поверхность и быть островами. По мнению известного советского геолога В. В. Белоусова, нынешнее подводное плато Альбатрос, как и другие подводные хребты и возвышенности, в прошлом было сушей, возможно, связанной с островом Пасхи. Доктор географических наук Д. Г. Панов допускает существование большого острова Пасхи, который протягивался «далеко в центральную часть океана».
«Можно не без основания предполагать, что остров Пасхи генетически связан с ныне погруженной под уровень океана сушей, пережившей катастрофическое опускание со значительной переработкой былого ландшафта, которую мы назовем Восточной Пацифидой, — делает вывод профессор Н. Ф. Жиров, — Таким образом, раскритикованные в свое время взгляды Макмиллана Брауна о возможности существования в недалеком прошлом архипелага островов, генетически и этнически связанных с островом Пасхи, неожиданно получают некоторое подтверждение».
Другое косвенное подтверждение этой гипотезе получено на острове Пасхи не так давно Ф. Мазьером из уст стариков. В версии-легенде, записанной Ф. Мазьером: «Вождь заметил, что его земля медленно погружается в море. Он собрал своих слуг, мужчин, женщин, детей и стариков и посадил их на две большие лодки. Когда они достигли горизонта, вождь увидел, что вся земля, за исключением маленькой ее части, называемой Маори, ушла под воду». По мнению Ф. Мазьера, содержание этой легенды не вызывает никаких сомнений: «Стихийное бедствие действительно имело место, и совершенно логично предположить, что вышеуказанная часть суши находилась на огромном острове, который к северо-западу от Пасхи соединялся с островами архипелага Туамоту».
Другие исследователи не столь категоричны, когда пытаются определить контуры затонувшей земли или архипелага и называют иные причины. Так, Н. Ф. Жиров говорит об «архипелаге Дэвиса», гипотетических островах, которые, быть может, видел Эдвард Дэвис в 1687 году и которые ушли на дно. Быть может, последними остатками затонувших земель были странные острова, которые видели в районе острова Пасхи капитаны судов, но которые впоследствии так никому и не удавалось найти.
Меланезия?
Уже первых исследователей острова Пасхи удивляли некоторые несоответствия в культовых изображениях.
Культ «человека-птицы» у местных жителей был посвящен морской ласточке. Однако скульптурные изображения священного тангата-ману, как и петроглифы, никакого сходства с морской ласточкой не имеют, больше того, они похожи на другую птицу — птицу-фрегат! У «человека-птицы» длинный, широкий и загнутый книзу клюв, а у морской ласточки клюв прямой и узкий. Изображение «человека-птицы» поразительно похоже на рисунки и скульптуры, которые создают жители Соломоновых островов в Меланезии. У них та же птичья голова, человеческое тело, глаз большой и круглый, руки, поднятые кверху. Меланезийцы изображают помесь человека и птицы-фрегата, имеющей на шее зоб, мощный загнутый клюв. Нет сомнения в том, что и тангата-ману острова Пасхи является гибридом человека и птицы-фрегата. Птица-фрегат на острове Пасхи гость редкий, здесь в основном гнездится черная морская ласточка. Может быть, предки нынешних пасхальцев поклонялись птице-фрегату? Причем не на острове Пасхи, а на своей родине в Меланезии? Ведь культ птицы-фрегата был распространен и на других архипелагах «Черных островов», откуда, возможно, и прибыли древнейшие жители острова Пасхи. Фрегат вьет гнездо и несется только на деревьях, а Рапа-Нуи их почти лишен, поэтому птица редко заглядывает на остров. Все эти данные побуждают нас к предположению, что культ птицы был завезен на Рапа-Нуи с Соломоновых островов в самой глубокой древности (Следует внести уточнение: гнездовья фрегатов могут располагаться и на безлесных островах, например, один из авторов видел их среди камней острова Сала-и-Гомес).
Сторонники «меланезийской гипотезы» отыскали и другие параллели в искусстве острова Пасхи и Соломоновых островов. Например, резчики Соломоновых островов вырезают фигурку сидящего человека с оттопыренными длинными ушами. Громадные статуи острова Пасхи также изображают людей с удлиненными ушами.
Гибнущие «длинноухие» перед смертью кричали: «Орро! Орро!» Такого слова жители острова Пасхи не знают. Лучший знаток их языка Себастьян Энглерт считает, что «длинноухие» были меланезийцами и говорили на особом языке. Возражая ему, Тур Хейердал пишет, что ни в одном полинезийском, меланезийском или микронезийском наречии нет слова «орро». Вероятно, это просто искаженное полинезийское имя бога Оро? Не объяснять же это слово греческим «оро», означающим «гора», или восклицанием «орро-орро», означающим в диалектике селенгинских бурят «идут!».
Есть и другие признаки, указывающие на сильное влияние меланезийских элементов на жителей острова Пасхи. Почему гигантские «шапки» на головах фигур не отесывали вместе со статуями из одного куска (что было бы гораздо удобнее), а тратили усилия на то, чтобы добыть нужный материал из далекой каменоломни на горе Пуна-Пао, лежащей на западе? Почему эти «шапки», назначение которых было нам непонятно и которые иные исследователи толковали как иерархическое отличие, должны были непременно выделываться из красного шершавого туфа?
